Опыт нелюбви

К тому же они купили дом в Нью-Джерси, и это принесло ему радость. Федор с детства привык чередовать жизнь в большом городе с жизнью на природе и в Америке больше всего тосковал по Кофельцам. Он с удивлением понял это однажды и сразу предложил Варе перебраться в Нью-Джерси – по сути, в пригород Нью-Йорка.

Она к тому времени давно уже забросила свои артистические опыты и окончила курсы ландшафтного дизайна. Федору казалось, что заниматься этим за городом ей будет куда удобнее, чем на Манхэттене. В случае необходимости доехать до Нью-Йорка на машине, которую он подарил ей со своего первого большого гонорара и которую она отлично водила, не составляло труда. В общем, в свой дом они перебрались к обоюдному удовольствию. Так ему казалось.

Поскольку его работа заключалась главным образом в сборе и анализе информации, некоторую ее часть он мог делать не в офисе, а на веранде загородного дома. Так он и делал теперь вечерами с ранней весны до поздней осени.

Из своего кабинета на веранду Федор обычно перебирался, когда Варя уходила в спальню. Мерцал экран компьютера, мерцали звезды над головой, таблицы на экране необъяснимым, но очевидным образом являлись частью мироздания, жили по общим для всего живого законам, и тоска по дому, которая вспыхивала у Федора в сердце, была в такое время почти неощутима.

Он оглянулся на окно спальни и подумал, что надо зайти к Варе, пока она не уснула.

После семи лет супружества они были по-прежнему привлекательны друг для друга. Вот сейчас он хочет ее, и она его тоже хочет, наверное.

Варя была уже в постели. Косу она переплела по-ночному – волосы лежали на щеках двумя светлыми волнами. Федору это очень нравилось.

Он сел на край кровати, наклонился, поцеловал жену. Желание его стало сильнее. Варя была укрыта – Федор откинул одеяло.

– А сорочка зачем? – удивленно спросил он.

Варя всегда спала голая. Говорила, что ей это удобно.

– Так.

Она пожала плечами и снова потянула одеяло к себе на живот. Он с недоумением проследил за этим неожиданным жестом… И недоумение его перешло в сильнейшее изумление.

Его жена лежала на спине, а живот округло возвышался над нею.

– Варя… – пробормотал Федор. – А… что это такое?..

Она молчала. Смотрела в сторону. Он не понимал, почему она так молчит. Он чувствовал, как особенное, никогда им прежде не испытанное волнение поднимается от сердца к горлу.

Это что же значит… ребенок?!

– Ведь это ребенок, Варя… – Федор судорожно сглотнул. – Почему же ты мне раньше не сказала?

Теперь он уже понимал, что это за волнение такое незнакомое. Счастье это было, самое обыкновенное счастье! А незнакомое потому, что такого сильного, такого всепоглощающего счастья он не испытывал никогда. Да что там не испытывал, он не предполагал даже, что такое счастье вообще бывает на свете!

– Варя! – повторил Федор.

И ничего больше не смог сказать. Боялся, что разрыдается, сам как ребенок. Она еще испугается, пожалуй!

– Что – Варя? – Она перестала тянуть одеяло к себе на живот и посмотрела на Федора с неожиданным вызовом. – Странно, что ты это вообще заметил!

– Я… – Он как-то засуетился, руки задрожали. – Я, конечно, полный идиот, но… Что ж ты мне не сказала все-таки?

Она помолчала, глядя в сторону. Потом втянула в себя воздух, как будто собиралась нырять, и сказала:

– Ладно, все равно пришлось бы. Не сказала потому, что ты к этому ребенку не имеешь никакого отношения.

Удар дубиной по голове привел бы его в меньшую оторопь.

– Почему? – только и смог он выговорить.

Более глупый вопрос трудно было придумать.

– А ты не понимаешь? Потому что я беременна не от тебя.

Федор потер лоб. Почувствовал холод у себя под рукой. Дрожь пробежала по всему телу. Он не понимал, что происходит.

«Почему она говорит с такой ненавистью ко мне? – мелькнуло у него в голове. – Если она с кем-то спала, то разве я в этом виноват?»

– Почему ты с такой ненавистью мне это говоришь? – вслух произнес он. – Разве я в этом виноват?

– Да! – Варя села на кровати так резко, что он даже испугался. Все-таки живот… – Да! – повторила она. – Ты в этом виноват! Ты живешь как робот, неужели сам не замечаешь? Я вчера специально засекла время – ты сидел за компьютером восемнадцать часов. Восемнадцать! Может живой человек столько сидеть? По-моему, не может.

– Я не сидел, – глухо проговорил он. – Это была работа.

– Можно подумать, она на тебя с неба свалилась, такая работа! Ты сам ее выбрал из всех возможных. Потому что она тебе соответствует. Люди сначала думают, как они хотят жить, а потом уже и работу под это подбирают. Скажешь, не так?

– Не скажу.

Он наконец поднялся с кровати, отошел в угол комнаты. Варя тоже вскочила. Она ходила по комнате быстро, нервно. Когда она стояла, живот выглядел не особенно большим.

«Когда же это случилось? – подумал Федор. – Когда я в Аппалачи ездил. Полгода назад. Значит, давно решила рожать. Не моего ребенка».

Он не то что успокоился, но мозг его наконец включился в происходящее.

– Если бы я знала тебя с детства, как эти твои Киры, Саши и Любаши, то ни за что не вышла бы за тебя! – выкрикнула Варя. – Да уже одно то, что тебя с пеленок по имени-отчеству называют… Мне это казалось просто шуткой, а это ведь невыносимо! Не человек, а часовой механизм. Я больше так не могу. – Она наконец перестала бегать по комнате. Стояла, глядя Федору в глаза и выставив живот перед собою с тем же вызовом, с каким бросала все эти убийственные слова. – Я пыталась забыть, что я такое, пыталась приучить себя к такой жизни, которая подходит для тебя, ко всем этим цветочкам-листочкам, от мечты своей отказалась…

– Варя, что ты несешь? – поморщился он. – Кто тебя просил отказываться от мечты? Я тебе что, запрещал поступать в киношколу?

– Ты!.. Как будто дело в том, запрещал или нет!..

Она выкрикивала обрывисто и бессмысленно. В конце концов, она беременна. От женщин в таком положении не стоит требовать логики, это Федор знал. А ей, получается, логика и без беременности претила. Во всяком случае, его логика.

– А в чем тогда дело? – спросил он.

Ему необходимо было это понять, и вряд ли кто-нибудь, кроме нее, сможет ему это объяснить.

– О господи!.. – простонала Варя. – Тебе, может, письменно все изложить? По пунктам? С тебя станется! Ты же среди каких-то мертвых слов живешь. Консалтинг! – с невыразимым отвращением произнесла она. – Менеджмент! Что там еще?

– Это обычные слова. – Он пожал плечами. – Они значат ровно то, что значат.

– Да. – Варя села на кровать. Голос у нее стал спокойным. – Действительно, что это я? Извини, это просто гормональная истерика. А дело в том, что с тобой скучно. Непереносимо скучно. Я, наверное, должна была раньше это понять, но мы переезжали, у меня было множество новых впечатлений, я была ими поглощена и ничего не сознавала.