Опыт поколений

Отъезжаем метров на сто от поворота и останавливаемся, вижу, как вторая и третья машины, свернули на грунтовку и скрылись за деревьями, а четвёртая потихоньку приближается к нам.

– Давай дальше, возле Рынка тормознёшь - отдаю команду и снова закрываю глаза, хотя знаю, что уснуть уже не получится.

Сколько тут до рынка, километров пятьдесят, не больше, это значит примерно минут через сорок узнаю, чем закончилась революция и начавшаяся за ней гражданская война, в отдельно взятом поселении, и закончилась ли. Нет, пора просыпаться, узнает он, чего тут вообще творится не понятно, может по округе банды недобитков бродят или того хуже, победившие головорезы установили такой строй, от которого не только волосы дыбом становятся, но и уши в трубочку сворачиваются, а я расслабился. Пора приходить в чувство и глядеть во все глаза, за мелькающими ёлками, и берёзками. Водила конечно парень опытный, но у него кроме того, чтобы следить за обочиной и другие обязанности имеются.

Страхи мои, относительно наводнивших местные леса бандитских формирований, растаяли так же быстро, как и километры, которые нам надо было преодолеть, до дороги ведущей к уже знакомой торговой точке. Проехав съезд на грунтовку, мы остановились примерно в ста метрах от него, а машина, где за старшего Сутягин, прямо перед второстепенной дорогой. Ну что же, а вот теперь можно и выйти, всё равно пока Васька не узнает обстановку, заезжать никуда не будем.

– Готов?
– спросил я разведчика, нерешительно топтавшегося, на обочине.

– Вроде, только проснуться никак не могу, сейчас ещё минутку постою и пойду.

– Может тебе в морду дать, говорят помогает?

– Спасибо, не надо. Какой удар у тебя я знаю, так что от него только хуже будет, уж лучше я сам как нибудь. Вот если спиртика предложишь глотнуть, не откажусь.

– Нет, раз уж решил допингом не пользоваться, то так тому и быть.

– Ну нет так нет. Ладно, ежели чего прикрывай отход.

– Не сомневайся, если тебя убьют, я этот рынок их, под чистую спалю.

– И на том спасибо.

Мы конечно все стояли наготове, но по тому, как шёл разговор с охраной у шлагбаума было видно, что стрелять не придётся. Беседа протекала мирно и вполне пристойно, временами до нас даже смех доносился, а минут через пятнадцать вернулся и сам наш герой.

– И как там?
– спросил я, гордо шагающего сержанта.

– Нормально всё, заезжаем. Торгует народ, не так конечно. как раньше, но это для нас даже и лучше.

– А война чем закончилась?

– Да ничем, поделили рынок на три части, теперь значит тут три хозяина. Вот же дурачьё.

– Ну и ладно, это их забота. Ты давай там всё же по аккуратнее и еже ли чего сразу к бассейну отступай. И не забудь про мелочь, будет возможность меняй на неё все бумажки, сколько найдёшь, всё забирай.

– Помню я, вы сами там смотрите, бардака в этом Универмаге, говорят, не меньше чем здесь.

– Ладно, давай не плачь, скоро вернусь - сказал я на прощание, крепко пожимая протянутую руку.

– И тебе того же - улыбаясь ответил разведчик, садясь в кабину.

Дальше ни кто из нас, кроме Столярова, не ездил, поэтому я пригласил его пересесть в кабину. Заблудится на этом широкополосном, с многочисленными поворотами и перекрёстками шоссе, у нас не получится, ввиду отсутствия выше перечисленных характеристик, у всеми нами любимой дороги. Но всё равно, как то спокойнее ехать, когда рядом сидит человек, посещавший ранее эти места.

А вдруг на дороге встретится что то не обычное, мы же, по простоте своей душевной, подумаем, что так и должно быть, поедем дальше и нарвёмся на неприятности. Поэтому пускай посидит рядом, хватит ему в кузове томится, ни чего с его пузырьками и бутылочками там не случится, есть кому приглядеть. Там ещё остались две девчонки, из тех которые одно время работали в рыбном цеху, а сейчас трудятся на ниве наведения порядка и помощи на кухне, Веснин со своим новым другом по фамилии Циммерман, снайпер Торопов и наш главный растениевод Митрохин. Кроме, как приглядывать за ящиками и бочками с рыбой им там заниматься больше не чем, так что дополнительное наблюдение за картонными коробками, от опрокидывания, людям только в радость.

– Вам не кажется Евгений Николаевич, что как то холоднее на улице стало?
– спросил я своего попутчика.

– Нет не кажется, я точно знаю, что холоднее. На станции море рядом, поэтому там теплее, а чем дальше будем ехать, тем ближе горы, а на них даже летом снег виден был.

– Что действительно там горы есть?

– Конечно, а вы что же не знали?

– Да откуда? Мы в эту сторону дальше рынка ещё не ездили, я же вам говорил.

– Ну да, припоминаю, как то вылетело из головы, заботы одолели, сами должны понимать, переезд и всё такое. А горы там только начинаются похоже, потому что дальше, почти у горизонта, видны белоснежные вершины, многочисленные хребты, большие и маленькие, и тянутся они на многие сотни километров. Во всяком случае мне так показалось, а как на самом деле не знаю, спрашивать не у кого было, а путеводителей по тем места наверняка ещё не написали. Да вы скоро сами всё увидите.

Интересно то как оказывается, а я думал здесь кругом равнина и у всех есть свой кусочек моря. На самом же деле оно досталось не всем, а только некоторым и этих некоторых я поголовно знаю в лицо. Это получается, что я теперь живу на берегу моря и как дядя Ашот, и тётя Надя могу встречать отдыхающих на вокзале и селить их в свою гостиницу, тем более то и другое в полном моём распоряжении находится. Сбылась мечта идиота, не прошло и полгода.

Странное чувство возникло у меня, на определённом этапе нашего пути. Возникло такое ощущение, что я приехал домой, причём оно было не каким то абстрактным, а чисто визуальным. Вдоль дороги, стали попадаться пустые пластиковые бутылки, алюминиевые банки из под пива, пакеты различных цветов, формы и плотности, и кроме этого кучи с бытовым мусором, прямо возле проезжей части.

– Откуда это всё?
– спросил я аптекаря, потому что кроме него такой вопрос задавать больше некому.

– Подъезжаем к самому большому поселению, что мне довелось здесь видеть, что же вы хотите. Всё как везде, где живёт много народа.

– А много это сколько?

– Ну откуда же я знаю, может три тысячи человек, может пять, а может и все десять. Здесь же собрались все те, кто попал сюда с начала века и аж до двадцатого года.

– Подождите минутку, вы говорите до двадцатого. Это что же до две тысячи двадцатого?

– Конечно, а вы что не знали, что среди нас есть и оттуда люди?

– Откуда, вы же знаете, где мы живём.

– Я думал вам всё известно. На Рынке же много сплетен ходит на эту тему, вы же бывали там и не раз.

– Да я что туда приезжал сплетни собирать, у меня дел всегда по горло, не до этого как то - возмутился я.

– Извините, я не хотел вас обидеть. Просто бытует такое мнение, что люди попадают сюда начиная с одна тысяча девятьсот двадцатого года, по две тысячи двадцатый. Правда ни кого из революционеров, лично мне, видеть до сих пор не доводилось, а вот тех кто из последних двадцатых, много видел и с одним даже прекрасно знаком, к нему как раз и еду. Он то мне такую версию и рассказал, потому что после две тысячи двадцатого года, прибывших сюда никто не видел.

Почему то раньше я не задумывался об этом, а тут оказывается есть ограничения по дате заезда, на счёт конечной даты мне судить трудно, а вот самых ранних экскурсантов довелось видеть, только вот я что то запамятовал в каком году они сюда попали, а может и не интересовался. Так что вполне реально, что тот, кто нас сюда запихал, мог установить какие то временные рамки в дате перемещения, но не понятно правда, какой ему в этом интерес. Народ везде одинаковый или почти одинаковый, во всяком случае языкового барьера я, среди своих, не ощущаю, физических отличий тоже мало, хотя я среди наших самый высокий, да и самый здоровый пожалуй тоже. Может конечно так статься, что у меня уже глаз замылился и мне только кажется, что люди сороковых точно такие же, как и люди девяностых. Приедем специально присмотрюсь к физиономиям окружающих, интересно даже, отличаются ли они от моей, к примеру.