Опыт поколений

Ждать, когда выедем из посёлка не стал, а приступил к допросу сразу после того, как тронулись.

– Давай сержант, хвались, что ты там за сделку проверну.

– Эх лейтенант, можно подумать я для себя старался - обиженно ответил Сутягин и замолчал.

– Чего обиделся, что ли? Так зря, ты что же думаешь, я такие деньги, кроме тебя ещё кому нибудь доверил?

– Да уж точно не доверил бы.

– Ну тогда чего, прикидываешься.

– Да это я так, цену себе набиваю.

– Можешь считать, что твои акции, на моей бирже, резко поднялись в цене.

– Вот опять, ты точно так же, как Корейко сказал. Колись откуда его знаешь.

– Задолбал, не знаю я его и всё, закрыли этот вопрос. Слушаю тебя внимательно по существу вопроса.

– Точно, братья вы, одинаково говорите. Ладно не хочешь рассказывать не надо. А мне скрывать нечего, в кузове у нас лежит тридцать три тысячи патронов, и пятнадцать комплектов обмундирования, причём заметь, не нашего образца, а ихнего, понял.

– Понял, понял.

– Ни хрена ты не понял. Ты его хоть раз видел? Это тебе не шинелька наша и даже не твои немецкие сапоги, там такая форма, что оденешь её и все бабы наши будут. А ещё этот, как же он говорил, забыл зараза. Короче там штуковина такая в комплект входит, что пули от неё отскакивают, вот так то.

– Да не может быть такого товарищ сержант?
– не выдержал наш водитель.

– Ты мне ещё будешь тут. Помалкивай давай и на дорогу смотри. Не может быть, понимал бы чего.

– Ладно, чего разошёлся, я тебе верю. Бронежилет это называется - успокоил я Сутягина.

– Ты чего носил такой, что ли?
– наклонившись к самому уху спросил меня сержант.

– Нет, но знаю, что такие бывают - так же тихо ответил я ему.

– Понятно.

Мы замолчали, а что говорить, молодец Васька, на какие то фантики столько полезных вещей поменял. Особенно бронежилеты меня обрадовали, с ними теперь, как то спокойнее будет, в случае разных заварушек. А без них наверняка не обойдётся, хотя и до этого уже не мало было. Сколько народу, по разным причинам, полегло и если вспомнить то плохих людей среди них не было. Из старого состава только Васька и остался, самый старый друг получается он у меня, а я на мужика с наездами.

– Объявляю вам товарищ сержант, от лица службы благодарность.

– Служу трудовому народу - глядя почти в упор на меня ответил сержант, а потом тихонько спросил - Ты чего это?

– А по приезду получите материальное вознаграждение - нарочно громко сказал я.

– Спасибо конечно товарищ лейтенант, но если не секрет какое.

– А там посмотрим, да.

Приехали мы, что то около семи вечера, разгружаться не стали, поставили машину, где она и раньше стояла, и выставили дополнительный караул, на всякий случай. Ужин только начался, так что приехали вовремя. Я нашёл Ерёмина и попросил его, что бы озадачил кого нибудь принести на всю разведку еду в землянку, а потом и сам туда подгрёб, забрав с собой Ухова, Рогова и старшину Шестакова.

Сутягин в это время уже околачивался около землянки, приводя себя в порядок.

– Сержант Сутягин, ко мне - позвал я его.

– Чего?
– спросил он подходя ближе.

– Как, чего? А за материальным вознаграждением кто пойдёт, ты или Пушкина звать.

– Так если не шутишь, я всегда готов.

– Пошли тогда.

Мы обогнули холмик и пришли к машинам, предварительно предупредив часового, а то может шмальнуть, у них тут строго. Из "Зила" я достал десять банок тушёнки, а из "Газона" три бутылки водки, из старых запасов. Всё это мы засунули в прихваченный мешок и я его торжественно вручил Сутягину.

– Держи, только водка на всех и выпили чтобы её сегодня, понятно.

– Конечно командир, а чего там пить, по три капли на брата, так чисто символически.

Водку распили вечером, причём как и говорил Васька чисто символически, потому что разливать её пришлось на всех, кто был в землянке, а набралось нас здесь двадцать шесть человек. А что, на мой взгляд по пятьдесят грамм самое то, не поплохеет и весело. В качестве закуски сожрали всю тушёнку, короче проставился сержант по полной, за объявленную благодарность.

Зато, как хорошо было утром, голова не болела, а вспомнить было чего. Пока умывались и брились, думал чем занять сегодняшний день. Понятно, что надо разобраться со всем, чего привезли, а потом куда. Но за меня оказывается всё давно решили и сделал это паренёк дежурный, что сменился после завтрака. Он поймал меня у выхода из землянки, когда я собирался отнести на кухню посуду.

– Товарищ лейтенант, разрешите обратиться - пожалуй как то слишком официально спросил он разрешения на разговор.

– Чего тебе? Только быстрее, если можешь или пошли со мной, по дороге поговорим.

– Тогда лучше по дороге.

Я перемахнул окопчик и спустился вниз, а затем прямиком на кухню, парень не отставал, но пока что помалкивал.

– Говори чего хотел, у меня дел сегодня навалом - поторопил я солдата.

– Да не знаю даже, как сказать. Я сержанту Ерёмину вроде докладывал, так он послал меня.

– Ты если прямо сейчас не скажешь, зачем пришёл и я так же сделаю.

– Я сегодня на холме в дозоре был, так там солнышко из-за туч минут на пять всего вышло и опять они его закрыли.

– Ты чего издеваешься? На хрена мне это знать то надо, сам подумай. Ну вышло и вышло, завтра ещё выйдет.

– Так товарищ сержант тоже осерчал, когда я его попросил в бинокль посмотреть, там же уже ничего видно не было, облачность опустилась, а я его предупреждал, что сейчас он точно ничего не увидет.

– Твою мать, боец или ты сейчас всё как надо расскажешь или я не знаю чего с тобой сделаю.

– Есть товарищ лейтенант. Докладываю, во время несения службы мной обнаружен не известный объект, идущий от берега к морю, на расстоянии примерно километров пяти от поста наблюдения.

– Вот можешь же, когда захочешь. Молодец, всё правильно доложил, как положено, по уставу. Ну раз доклад сделал, то всё иди отдыхай, давай.

Я сделал шагов пятнадцать, прежде чем до меня дошло сказанное солдатом, резко обернулся и закричал ему в след, перепугав находящихся рядом людей.

– Эй боец, как там тебя, а ну давай обратно.

Солдат подбежал и вытянувшись по стойке смирно снова доложил:

– Рядовой Михайлов.

– Это я понял, ты мне вот что, ещё разок, только по подробнее расскажи, чего там тебе померещилось.

Солдат ещё раз пересказал о том, что увидел, но снова делал это путано и заковыристо, вспоминая восход солнца, матерные слова Ерёмина, в свой адрес, а так же, как холодно ему было на посту. Не зацикливаясь на подробностях я лихорадочно соображал, чего он мог там увидеть, а то что он чего то видел, в этом я не сомневаюсь, больно он какой то нескладный, а таким по жизни иногда такой фарт выпадает, что другому и во сне не приснится.

– Давай ты мне лучше с верху всё покажешь. Стой тут, сейчас посуду отдам и пойдём.