Оракул мертвых

— А что это за четвертый свободный игрок, про которого вы не знаете, на чьей он стороне?

— Это тот, кто спас тебе жизнь в Портолагосе.

— Значит, он с нами?

— Нет. Не с нами… Но может быть, и не с ним тоже… Мне кажется, он играет в свою игру, но я еще не понял, какие у него карты и что за правила у этой игры… Однако вскоре все выяснится… вскоре все выяснится…

Влассос проглотил сосиску.

— Капитан, — спросил он, — но теперь-то мы справимся, верно? У вас ведь наверняка есть план и какой-нибудь туз в рукаве.

Караманлис снова начал листать свой блокнот и наконец открыл то место, где между страницами лежала фотография красивой темноволосой девушки — Кики Калудис.

— Да, — сказал он, поднимая голову и глядя на полотно асфальта перед собой, — да, у меня есть такой туз. Но я держу его на тот момент, когда разыграю все остальные карты партии. А теперь останови, я должен отлить… Проклятая простата начинает меня беспокоить… Быть может, Ирини права… быть может, пора уйти на пенсию.

Влассос допил последние капли пива и вытер губы тыльной стороной ладони.

— Так и будет, капитан, когда мы все уладим. А теперь можете поссать.

Мирей совсем не отдыхала. Она вернулась в гостиницу, заплатила по счету ночному портье кредитной карточкой и немедленно отправилась в путь, оставив сообщение для господина Золотаса и щедрые чаевые официанту из бара «Милос».

Она тоже поехала по шоссе на Пелопоннес, и перед Караманлисом у нее было преимущество в три часа, но она время от времени останавливалась, побежденная усталостью. Паркуясь на площадках у обочины дороги, она спала по пять — десять минут, а потом вытирала лицо салфеткой и продолжала свой путь.

Девушка знала — она начала схватку со временем, и от исхода ее зависит жизнь Мишеля. Увы, она лишь смутно представляла, где его искать, и мчалась в ночи, пытаясь добраться до него прежде судьбы, неминуемо нависавшей над ним, судьбы, имевшей перед Мирей все преимущества и способной нанести удар в любой момент.

Было уже позднее утро, когда она встала в очередь на паромной переправе в Рионе за парой легковушек и полудюжиной грузовиков, чтобы перебраться на северный берег Коринфского залива. Миссолунги и Арту она проехала не останавливаясь, съев на ходу немного крекеров и яблоко, а до Превезы добралась ближе к середине дня. Бледное ноябрьское солнце уже низко стояло над землей. Норман ждал ее в гостинице.

— Я искал повсюду, — сказал он, — но нашел только это. — И он показал ей листок бумаги, на котором было написано: «Позвоню тебе завтра вечером из Чанаккале. Надеюсь. У меня не было времени. Мишель». — Нам нужно ждать здесь его звонка. Таким образом, мы поймем, что заставило его уехать столь внезапно. Здесь нас навестил старый друг, господин Аристотелис Малидис, он помог нам во время мятежа в Политехническом. Я его искал, но он тоже как будто исчез.

— Он вам помог? В чем?

— Полагаю, Мишель никогда не рассказывал тебе о прошедших днях.

— Нет.

— В таком случае прости, но я, наверно, не имею права…

— Как хочешь. Я все равно поеду.

— Поедешь? Но ты же едва держишься на ногах. И выглядишь ужасно.

— Спасибо, — ответила девушка со внезапно проснувшейся в ней женской гордостью.

— Я имею в виду, ты как будто неделю не спала. Нет, послушай, прими душ и ложись спать, до ужина. Быть может, Мишель позвонит даже раньше. Тогда ты сможешь с ним поговорить.

— Нет. Мишелю угрожает смертельная опасность. Я непременно должна найти его.

Норман наморщил лоб:

— Смертельная опасность? Почему?

— У меня нет времени объяснять тебе, возможно, ты даже не поверишь мне. Так что если тебе нечего мне сообщить, я еду дальше.

Норман удержал ее за руку.

— Но ты даже не знаешь, где его искать: ведь Чанаккале — не деревня.

— Как-нибудь справлюсь. Я должна ехать.

Она была бледна и вспотела. Норман понял, что ее ничто не остановит.

— Хорошо. Если ты в самом деле хочешь ехать, я поеду с тобой. Я хотя бы поведу машину, а ты тем временем сможешь поспать, немного отдохнуть. Кроме того, есть у меня одна мысль насчет того, как искать Мишеля, учитывая, что он уехал на моей машине. Прими душ, а я соберу чемодан и спущусь предупредить портье, чтобы, когда Мишель позвонит, ему сказали, что мы пытаемся до него добраться, а он бы передал нам, где конкретно его искать. Потом с дороги позвоним в гостиницу. Как тебе мой план?

Мирей опустила голову и уронила на пол сумку.

— Мне кажется, это хорошая мысль. Я буду готова через десять минут. Моя машина — «пежо», она стоит у тротуара перед входом в гостиницу.

Караманлис и Влассос приехали в Превезу на закате и отправились в полицейский участок. Караманлис представился и велел принести регистрационные документы местных гостиниц и пансионов, ища в них какие-либо указания на присутствие иностранца, которым мог оказаться Клаудио Сетти. Стоял мертвый сезон, и в окрестностях едва ли пребывало много иностранцев. Однако он обнаружил только, что здесь на несколько дней останавливались Норман Шилдс и Мишель Шарье, вскоре уехавшие оттуда, один через некоторое время после другого. Он сходил в гостиницу, где они жили, и ему сообщили: господин Шилдс отправился в путь с прекрасной девушкой. Из описания одного из швейцаров Караманлис сделал вывод — ею, вероятно, была Мирей.

Все здесь. Все они оказались здесь. Но почему? И куда они направляются теперь? Караманлис поехал в небольшой мотель на дороге в Эфиру, где его уже ждал Влассос и где у них были забронированы номера на ночь. Когда он подошел к стойке администратора взять ключ, ему вручили записку, в которой говорилось: «Сегодня ночью в одиннадцать у него встреча с Ари Малидисом в сторожке на раскопках. Он видел Влассоса в городе и теперь вне себя. Постарайтесь не ошибиться».

Караманлис постучал в дверь номера Влассоса, сержант открыл ему в одних трусах.

— Я на минутку прилег, капитан. Что нового?

— Послушай, мне поступили сведения: наш друг будет в сторожке на раскопках, внизу, на берегу реки, в одиннадцать, сегодня вечером. Это хорошее место, уединенное. Наверху стоит старая церквушка: я отправлюсь туда и буду ждать, пока он войдет. Лучше, если возможно, все сделать тихо, втайне. Я, как только окажусь там, свяжусь с тобой по рации, а ты ворвешься в помещение через заднюю дверь. Понял?

— Не беспокойтесь. Но почему вы не хотите позволить мне войти внутрь первым? Вы ведь обещали оставить его мне, вы мне обещали, помните?