Оранжерейный цветок

Вероятно Ло задумался, так как он вдруг говорит: — Я подумываю снова отправиться на реабилитацию.

Десять. Я немного замедляюсь, мои мышцы ещё сильнее напрягаются. Подтягивая своё тело, начинаю хмуриться.

— Тебе не обязательно решать это сейчас, — отвечаю я на одном дыхании.

Коннор больше сосредоточен на гребаном соревновании, и я думаю, он обогнал меня на пару подтягиваний.

— Это помогло мне раньше, — признает Ло. — Я оставался трезвым на протяжении долгого времени, и Лили сейчас в хорошем состоянии. Она справится и без меня.

Но сейчас все изменилось. Тогда он не был знаменитостью. Никто не знал его имени. Информация о секс-зависимости Лили тогда еще не вышла в свет. Он был просто богатеньким парнем из Филадельфии.

— Как ты думаешь, это правильный шаг? — спрашивает Ло.

Пятнадцать. Обычно я могу подтянуться двадцать два раза, но на лбу у меня начинает выступать пот от нервов, руки начинают ослабевать на шестнадцатом счете. Я касаюсь ногами пола.

— Не знаю, — говорю я, расстегивая перчатки. Затем снимаю их с рук.

Коннор подтягивается в последний раз, едва вспотев.

— Двадцать три, — улыбаясь, восклицает он. Он знает, что победил. Я хочу его игриво ударить в грудь, надеясь, что он увернется, но он лишь напрягается, и я ударяю по мышцам.

— Да пошёл ты, — легким тоном говорю я.

Он ухмыляется.

— Ты любишь меня.

— Ты говоришь это всем, — отвечаю я. — И я глубоко сомневаюсь, что весь мир любит тебя, Кобальт.

— Всему миру необязательно любить меня, — говорит он, снова хватая бутылку воды. — Только тем людям, что имеют значение.

— Как мило. Ты записал это в своем дневнике сегодня утром?

— Нет, я вычитал это в твоем, — шутит он.

Я показываю ему средний палец, и тогда Коннор сосредотачивает свое внимание на моем брате, не забывая тему разговора.

— Когда ты думаешь отправиться на реабилитацию?

Ло пожимает плечами.

— Может на этой неделе, после того как Райк уедет в Калифорнию. Кажется, это подходящее время.

Ком застревает в моем чертовом горле. Это совсем неподходящее время. Я хочу находиться рядом с ним, когда он будет проходить реабилитацию. Мне не нравится тот факт, что он будет вдалеке от Лили, меня и Коннора, от тех, кто по-настоящему его любит.

В прошлый раз, когда он был там, я был рядом с ним. Я ходил вместе с ним на встречи. И, честно говоря, я, блять, не уверен, сможет ли он должным образом выдержать всю критику СМИ, параллельно сосредотачиваясь на своем лечении. Я беспокоюсь, что он просто будет на грани срыва.

Коннор кивает.

— Лично я думаю, это хорошая идея.

Плечи Ло приподнимаются — он с большим уважением относится к мнению Коннора. И затем его взгляд встречается с моим.

— А ты как думаешь?

Он не может поехать в реабилитационный центр.

— Я хочу, чтобы ты поехал со мной, — отвечаю я.

Он хмурится, бросая на меня сердитый взгляд. Это его обычный чертов взгляд, так что я не обращаю внимание на его враждебный вид. Я вообще не знаю, почему думал, что у него были друзья в школе. Он скорее бы разжевал их и выплюнул, чем дружил.

— Что? — раздраженно спрашивает он.

— В Калифорнию, — отвечаю я. — К черту реабилитацию, я прослежу, чтобы ты не пил. Это будет путешествие на запад. Ты и я.

— Ветер в волосах, — добавляет Коннор, улыбаясь и попивая воду.

— Заткнись, блять, — шутливо говорю я.

Лицо Ло напрягается, пока он обдумывает предложение. Он бросает взгляд на Коннора, затем на меня.

— Если я поеду, думаю, Коннору нужно поехать с нами.

Я сердито смотрю на него, чувствуя как ликующе злорадствует Коннор за моей спиной.

— Почему?

— Почему? — спрашивает Коннор, словно это самый глупый вопрос в мире. Я чувствую, как он собирается сказать «потому что я — это я».

Мне стоит остановить его, иначе я придушу его за гребаное высокомерие.

— Серьезно, — говорю я Ло. — У него есть жена, которая нахрен кастрирует тебя, если с ним что-то случится. Что если он сломает ноготь?

— Тогда я сделаю маникюр, — язвит Коннор. — Для любой проблемы есть решение. Просто нужно хорошенько подумать. Для некоторых это сложная задача.

— Мы с тобой гребаные друзья? — спрашиваю я Коннора, бросая сердитый взгляд. Ло лишь изумленно следит за нами, но на самом деле он обдумывает мое предложение.

— Я не уверен, что означает «гребаный друг», так что ответить не могу.

— Посмотрите-ка, Коннор Кобальт не знает то, что знаю я.

— Когда это касается сленга, мата, выдуманных слов или самых лучших пожарных гидрантов, на которые можно помочиться, то да — ты знаток.

— Иди на хуй.

— Ты все твердишь об этом — ты предлагаешь свой хуй? — его губы приподнимаются в улыбке.

Ло прерывает нас: — Если вы оба будете так раздражать всю поездку, то я выбираю реабилитацию.

— Так ты едешь со мной? — спрашиваю я, мысленно, блять, выдыхая. Такое ощущение будто я помог ему увернуться от пули, но все еще жду другой выстрел.

— Да, но только, как я уже сказал, если поедет Коннор. Без обид, Райк. Но я боюсь, если мы проведем столько времени наедине, мы просто перережем друг другу глотки. Особенно если мы затронет тему семейных проблем.

Коннор — легендарный миротворец в нашем кругу друзей. Ему нравится намеренно меня раздражать, но когда кто-то действительно начинает ссориться, именно он успокаивает людей. Так что я понимаю, почему Ло хочет, чтобы тот поехал с нами.

— Ладно, меня устраивает, — говорю я.

Мой телефон жужжит в кармане. Думаю, это Дэйзи. В Париже сейчас час дня.

Джонатан: Я бы хотел увидеться с тобой прежде чем ты нахрен убьешься в этих горах.

Сердито смотрю и удаляю сообщение.

— Кто это? — спрашивает Ло. — Ты выглядишь раздраженным.

— Мама, — вру я.

Хотя, прошлым вечером она писала мне пять раз. Я никогда ей не отвечаю на сообщения. Каждый раз она пишет мне одно и то же: Приезжай увидеться. Мне очень жаль. Пожалуйста, Райк. Мне нужно увидеться с тобой. Я люблю тебя.