«Оранжевая революция». Украинская версия

Один из главных вопросов состоит в том, будут ли в обозримом будущем успехи гражданских движений ограничены Украиной или же это явление указывает на существование новой парадигмы будущих изменений? Распространится ли отсюда какое-либо влияние на другие режимы подобной авторитарной структуры и правления?

Слишком рано говорить о новой модели политического и общественного развития, которая возникла в конце десятилетнего процесса трансформации, уничтожившего советское наследие. Однако существуют элементы, указывающие на вектор этого развития. Долгосрочный и среднесрочный эффекты по-разному проявятся в каждой стране, и, соответственно, ход событий, которые затем последуют, будет совсем другим.

Но в широкой сфере восточно-западных отношений между Москвой и Брюсселем появились четыре новых фактора, с которыми необходимо считаться в будущем.

Прежде всего, после безуспешного вмешательства Кремля в украинские президентские выборы опасность того, что Россия может столкнуться с некоторой международной изоляцией, снова стоит на повестке дня. «Россия изолирована и унижена. Элита и общественность считают, что так называемая оранжевая революция в Киеве представляет собой стратегическое поражение России, что усиливает антизападные настроения [75] », – отмечает российский оборонный аналитик. Даже хуже того, политика Кремля способствовала объединению американо-европейской позиции.

75

Павел Фельгенгауэр. The Moscow Times, 07.12.2004, С. 11.

Во-вторых, стратегия Европейского союза в отношении региона характеризуется полной неразберихой. «Новая европейская политика соседства», которая была спроектирована как оборонительная стратегия с целью противодействовать желаниям восточноевропейских стран присоединиться к ЕС, оказалась подорвана украинскими событиями.

В-третьих, Европейский союз проявил инициативу и начал решительно действовать как геополитическая сила, сдерживающая конфликт и заставляющая заинтересованные стороны принимать мирные решения.

В-четвертых, конфликт интересов между Россией и Европейским союзом покончил с односторонней политикой проектов на будущее в Европе. Несомненно, «промежуточная Европа» в лице Украины (прежде всего) и в меньшей степени Белоруссии и Молдавии существует, но она не будет ни пространством для новой «большой игры», ни новой границей в Европе. Напротив, можно надеяться, что события в Украине будут способствовать обострению чувства ответственности Брюсселя и Москвы в отношении этого региона.

Многое поставлено на карту

Обе стороны продемонстрировали свою заинтересованность в стабильном и процветающем окружении. Ни Россия, ни ЕС не выиграют, если обстановка в Украине дестабилизируется и ее начнут раздирать сепаратистские тенденции. Хуже того, увядание надежд на быстрое вхождение в европейские институции может вызвать волну поляризованных разочарований и даже экстремистских националистических настроений. И принимая во внимание опыт других стран, можно предсказать, что будет довольно сложно достичь быстрых результатов в борьбе с коррупцией и властным симбиозом государственной бюрократии и олигархии. Однако если надежды на это окажутся обманутыми, то политическая легитимация нового режима, которую он получил от мобилизованных масс, может испариться.

В этом контексте кажется очевидным, что без поддержки западных демократий, и прежде всего Европейского союза, шансы Ющенко на успех довольно незначительны.

Здесь не место для подробного анализа ситуации с репрессивным и диктаторским режимом в Белоруссии. Однако если события в Украине будут иметь среднесрочное влияние, то оно может распространиться на кажущийся сильным режим Александра Лукашенко. Его режим опирается на мощную поддержку аппарата безопасности, на корпус директоров неструктурированных государственных предприятий, на лояльность деловых и профсоюзных ассоциаций и на контролируемые средства массовой информации. Кроме того, фарс, в который превратились [парламентские] выборы и конституциональные изменения 2004 года, подчеркивает, что поддержка режима зиждется на надежном электорате из сельских районов и на людях старшего возраста.

Тем не менее налицо признаки эрозии режима, подобной той, которая происходила в Украине. Правящая номенклатура расколота, а репрессивный, авторитарный и изоляционистский характер режима отталкивает от себя молодое поколение.

События в Украине в Белоруссии не просто приветствовались – тысячи молодых людей присоединились к своим украинским собратьям и поддержали «оранжевую революцию» во многих городах. Они могут сформировать ядро гражданского протеста против режима Лукашенко.

До сих пор два самых крупных государства восточной окраины Европейского союза демонстрировали существенно разные модели развития, и можно ожидать, что так же будет и дальше. Россия – не Украина, и наоборот. Если принять во внимание разницу в экономическом потенциале, усиливающуюся интеграцию российских корпораций в мировую экономику, относительный консенсус среди правящей элиты, а также успешное восстановление авторитета государственной власти, не говоря уж о постоянно растущем государственном бюджете и успешном сдерживании олигархических и специфических заинтересованных групп, Российская Федерация выглядит более консолидированной и стабильной. Кроме того, нынешний режим, как кажется, пользуется поддержкой нового среднего класса, который появился как одно из следствий реформ и экономического роста, начавшегося с середины 90-х годов. В свете этих факторов переход от ельцинской системы к новому президентству во главе с Путиным приобрел форму эволюционного развития, следуя русской традиции «революции сверху». Массы не играли в этом никакой роли.

В Украине все было наоборот. Хотя известное время там наблюдался экономический рост, ее экономические возможности ограниченны. Нет продвижения на западные рынки, иностранные инвестиции все еще остаются на относительно низком уровне, а в ключевых отраслях в большей или меньшей мере доминируют группы российского капитала. Региональные различия внесли свой вклад в отсутствие консенсуса среди конкурирующих групп властной элиты. И в отличие от России, где государственная власть стала ключевым элементом процесса модернизации, в Украине основная задача контрэлит, поддержанных спонтанными объединениями и массовыми гражданскими движениями, заключалась в том, чтобы завоевать государство и разрушить старую систему. Лишь после этого могли бы быть начаты структурные реформы и осуществлены проекты модернизации и демократизации.

Однако развитие событий в Украине заставляет задуматься о проблеме, которая возникнет в России в 2008 году, когда нынешний президент, согласно конституции, не сможет баллотироваться на третий срок. Будут ли тогда в России менять конституцию или же произойдут какие-то коррективы во властных отношениях политической системы? В частности, сможет ли Россия уйти от президентской демократии со все подавляющей властью президента к политической системе, в которой увеличится роль политических партий, общественных движений и парламента?

Как и в Белоруссии, события в Украине пробудили дух демократических оппозиционных сил в России, способных перегруппироваться и усилиться к 2007 году. Но опять-таки следует констатировать различие. Большая часть демократических сил сейчас заклеймена как анахронистические пережитки ельцинской эры и имеет низкую поддержку населения.

Подведем итог. После более чем десяти лет преобразований на постсоветском пространстве возникли две альтернативные модели общественного и политического развития. Большинство государств СНГ пока следуют курсом, основанным на авторитарных, административных и централистских концепциях, где изменений или вовсе нет или же они идут по традиционной модели «революции сверху». Изменения во власти происходят по соглашению в среде правящих властных элит, а выборы, проводимые после этого или параллельно с этими соглашениями, не дают оппозиционным силам реального шанса получить власть. При всем том, как показывает российский опыт, политические режимы, которые следуют этой модели, довольно успешно легитимизировали себя тем, что обеспечивали политическую стабильность и экономическое благополучие.

Украинский случай резко расходится с этой моделью, так как структуры контрэлиты смогли прийти к власти путем демократических избирательных процедур и путем мобилизации граждан. Такой процесс предоставляет шансы для осуществления альтернативного и демократического проекта правления, основанного на активном участии широких слоев гражданского общества. Впервые после развала Советского Союза возникла новая парадигма власти в Восточной Европе.

Перспектива