Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Оранжевое небо
Шрифт:

И стоял перед ними деревянный же стол, а на нём простая глиняная чаша с водой из реки.

Тарас благочестиво пал ниц.

– Встань...

Тарас послушно поднялся. Мимоходом он заметил, что место под ним совершенно вытоптано, до голой чёрной земли, будто миллионы людей были здесь до него.

– Что самое главное, что сделал ты в своей жизни?
– просто спросил старик.

Тарас был готов к этому вопросу. Он светло улыбнулся:

– Отец, я отстоял Добро на Майдане!

Морщины на суровом лице старика вдруг пришли в движение, поплыли в разных направлениях,

и неожиданно сложились в улыбку. Улыбка засияла всё сильнее и сильнее, словно солнце выглянуло из-за серебряных косматых облаков, и стало Тарасу необычайно светло и спокойно.

– Ты отстоял Добро?..

Тарас, подставив лицо льющемуся на него свету, горделиво расправил плечи:

– Знамо дело, Отец: мы тогда дали отпор Злу. Жадной москальской Импэрии Зла. Мы победили Зло!

– Хорошо!
– засмеялся старик, немного лукаво, и словно тёплый лучик зажёгся у Тараса в груди. Тарас тоже засмеялся в ответ: его переполнило счастье.
– А ты уверен, что они - зло?

Тарас остолбенел от изумления. Лучик в сердце мгновенно угас.

– Знамо, зло!
– после минутного замешательства, наконец, смог вымолвить он.
– Москали же - самое страшное зло в истории! Ведь сто миллионов загнобили коммунисты клятые!

Тарас удивлённо моргал, будто при нём всерьёз сказали, что дважды два - не четыре.

Молодой ласково улыбнулся:

– Ты слишком доверчив; нельзя так легко верить злобным языкам. Поверь, люди обычно гораздо лучше, чем рассказывают их враги.

От улыбки молодого на Тараса накатила новая волна счастья: он вдруг ощутил в себе любовь - могучую, всеподчиняющую, очень добрую и светлую. Любовь не нуждалась ни в чём, она просто переполняла его сердце и свободно изливалась вокруг, как свет маленького горячего солнца в груди. Тарас, захваченный новым чувством, стоял в сладостном оцепенении, пока не вспомнил, о чём речь.

Он недоуменно округлил глаза.

– Отец... Они же антихристы, безбожники! Голодомор!..

От воспоминания о москалях любовь вдруг исчезла - словно холодный ветер её сдул. В самом деле, не транжирить же драгоценную любовь на мучителей-москалей?!

Старик тем временем продолжал:

– Но пусть. Коммунисты - дело прошлое. Что же ты имеешь против нынешних русских?

Тарас легкомысленно пожал плечами:

– Так они ж наследники! Они хотят отнять нашу свободу и незалежность!

Собственные слова почему-то показались ему какими-то неправильными. То ли недостаточно убедительными, то ли неважными - и он крепко задумался, наморщив лоб и подёргивая оселедец. Наконец, нужные слова сыскались:

– Они хотят нас вернуть в рабство!

– В рабство?
– удивился молодой.
– Ты преувеличиваешь. У них своя правда - и она в том, что рабства они никому не хотят.

Тарас от неожиданности дёрнул слишком сильно, и очумело вытаращился:

– Какая у москалей может быть правда?!

– Что ты скажешь, - утвердительно кивнув, сказал старик, - узнав, что они этого вовсе не хотят? Им нужны не рабы, а друзья, равные - чтобы вместе быть весомой силой. Равные. Они хотят вместе с союзниками вести самостоятельную политику, не подчиняться чужой воле.

Тарас покачал головой и

украдкой бросил на старика подозрительный взгляд.

– Не-е-е, - нехорошо улыбнулся он, - москали нам не друзья. И вдруг его словно за язык кто-то дёрнул: - Отец наш небесный, прости за дерзость, но Ты говоришь так, будто москальского телевидения насмотрелся... Я думал, Ты гораздо лучше понимаешь происходящее у нас...

Тарас тут же сильно пожалел о сказанном, и испуганно зажмурился, ожидая страшного удара молнии.

– Я не смотрю телевизор, - спокойно ответил старик. От него исходило вселенское спокойствие, как ровный набег тёплых, качающих морских волн; оно передалось Тарасу, и тот, вдруг совершенно успокоившись, ощутил что всё - пустяк, и никто не сердится. Словно уютно сидел у отца на коленях, и спокойное тёплое дыхание щекотало затылок: "А какой круг? Правильно, красный... А это кто? Правильно, кошка..."

– Мне нет необходимости смотреть телевизор. И всё же: как так получилось? Вместе жили, вместе строили. Помнишь, тридцать лет назад тебе было безразлично, украинец ты, русский, казах или еврей - ты себя считал членом братской семьи.

– Не-е-е, - снова едко скривился Тарас, энергично мотая головой, - я с тех пор поумнел... Много прочитал, и многое понял. Я теперь свидомый!

– А может быть, ты не поумнел - а просто тебя натравили на родного брата, оклеветав его? Ведь они твои братья. Вспомни Брежнева, Хрущёва... Вы были истинно равными.

– А кто клеветал - тот пусть и отвечает, а меня это не касается, - ловко отбил Тарас.

– Клевещущий - отвечает, - просто кивнул старик.
– Но как Мне быть с теми, кто охотно верит в клевету? Как быть с теми, кто, поверив в клевету, начинает повторять её другим?
– Он помолчал.
– А вас они считают вообще такими же русскими...

Тарас обиженно вскинулся:

– Не-е-е, мы не москали. Мы Европа. Москали пусть ведут свою политику - но без нас. С москалями нам не по пути.

Старик молча смотрел на Тараса, и опять Тарас совершенно успокоился, и даже заулыбался. Покой был везде вокруг: в старике, и в его сыне, и в невидимом третьем, и в ласковом дуновении ветерка, и в запахе парящей на солнце травы, и в медленно шевелящейся воде реки...

– Меня не интересуют лозунги. Меня интересуешь ты. Почему ты отрекаешься от них?

Тарас отвёл взгляд, сокрушённо повесил голову, и оселедец опал на лоб:

– Я думал, Ты...
– он тяжело вздохнул.
– А Ты на самом деле за москалей...

– Все люди думают, что они хорошие, и что Я обязательно за них, - морщины старика снова медленно сложились в улыбку, и от печали Тараса не осталось и следа.
– Люди думают много - умного и глупого. Но Меня не интересует, что они думают - Меня интересует, что они делают - и почему. Так почему ты отрекаешься от них? В чём первопричина?

Тарас пожал плечами.

– А потому что они Зло!

Тут случилось странное - вдруг невидимый третий, до того неподвижный, мимоходом заглянул в Тараса; как солнечный зайчик промелькнул. В голове Тараса стало необычайно ясно, светло и чисто, и он с удивлением услышал собственные слова, вырвавшиеся помимо воли:

Поделиться с друзьями: