Орбитальный утилизатор

– Дальше все проблемы с Тореей я беру на себя, - словно между делом, кинул Арви.
– Свободен!
– он постарался отдать команду так, словно всю жизнь был Его Милостью.

Сейчас его беспокоило только одно - успеть.

28. Сдохни, папа!

Торея стояла в дверях нового кабинета отца. Естественно, полковник Ту-Лак организовал свою резиденцию не где-нибудь, а во Фриллианском историческом музее.

– Тореечка?!
– просиял улыбкой отец.

Ее сердце болезненно сжалось. Это слово, голос, интонация так напомнили ей сон. Тот, что она видела накануне, тот, который и сном-то, наверно, не был. Она пришла сюда, с одной мыслью - убить его. И хотела сделать это как можно быстрее. Но рука отказывалась вытащить пистолет и сделать один единственный выстрел. Всего один, но самый тяжелый в жизни.

– Почему?
– неожиданно для самой себя спросила Торея.

Она по-прежнему не сделала и шага вперед. Желание покончить со всем скорее и желание разобраться, узнать ответы на вопросы, которые мучили, боролись в ней.

– Что почему?
– не переставая улыбаться, полковник недоуменно вытаращил глаза.
– Ну наконец-то ты вернулась! Мы с Барсиком уж заждались! Ты посмотри, как ему мисочка понравилась!
– он феерически крутанулся на месте и торжественно ткнул пальцем в контейнер.
– Надеюсь, с твоим парнишкой все в порядке? Ты так ничего про него и не сказала!
– протараторил он.

С того момента, как Торея видела клукса в последний раз, Барсик здорово вырос. Теперь он жил в новом контейнере, посередине которого красовалась драгоценная чаша. Клукс так увеличился, что когда он заползал покушать, его толстый хвост свисал с края чаши и капельки розовой слизи стекали с него. Торея тряхнула головой, отгоняя видение, где клуксы, словно серые жирные листья, свисали с мертвых деревьев.

– Почему?!

Она хотела сказать и спросить намного больше, но что-то сдавило ей грудь, губы онемели, дыхание давалось с трудом. "Почему" - было единственное слово, которое ей удавалось выговорить.

– Да что с тобой, доченька?
– полковник подошел и озадаченно заглянул ей в глаза.

– Со мной? Со мной все нормально...
– внезапный спазм прошел так неожиданно, как и наступил.
– То есть ненормально!
– выкрикнула она, сделав к нему шаг.
– Ненормально с того дня, как ты убил ее!

Его Светлость отшатнулся. Пухлые ручки, которые он прижимал к груди, упали вниз. Он наклонил голову и весь как-то сник:

– О чем ты?

Но Торея почти не слышала сами слова. Она уловила только интонацию - виновато-растерянную. Она смотрела на отца, а видела намного больше. Отца, таким, каким он был сейчас, его же, каким он представал в тяжелых снах-воспоминаниях, которые она всегда старалась забыть, как и лежавшую на полу в луже крови мать. Образы смешались, к горлу опять подступили рыдания, но в то же время, она словно со стороны наблюдала происходящее. Где-то мелькал еще образ маленькой испуганной девочки. Но Торея уже окончательно запуталась.

– Прекрати!
– рука, как будто по собственной воле, навела на него пистолет.

Торея со смесью ужаса и удивления наблюдала, как держит отца не прицеле и осознавала, что может выстрелить в любой момент и не в силах это контролировать. Рыдания душили ее, и она уже вовсе не была уверенна, что действительно хочет сделать это. Но знала, что должна... или не знала... она запуталась.

– Тореечка...
– он смешался и даже не пытался убежать или выхватить у нее пистолет.

– Не ври мне!

– Так ты знаешь...

– Ты убил мою мать! Ты - кровавый выродок, такой же, как и твой Барсик! Что ты сделаешь с Зельфеей? Превратишь ее в охотничий загон? В питомник для клуксов?! Ты и меня хотел сделать под стать себе! Тореечка убей того, он дурак!
– она скривила рот, гримасничая и подражая отцу.
– Тореечка, убей этого - он нас не любит, он плохой! Ты убил свою душу, а теперь хочешь убить и мою!

– Доченька... не надо...
– полковник выглядел жалким, как никогда.

Торея ожидала, что он будет сопротивляться, кричать, защищаться хоть как-то, но вместо этого, он просто стоял и смотрел на нее так же потерянно, как в тот вечер. Даже весь его облик, от которого всегда веяло неиссякаемой энергией, внезапно напомнил воздушный шарик, сдувающийся прямо на глазах.

– Не смей так на меня смотреть! Ты уже мертв. Мертв давно! Я лишь хочу знать, почему ты ее убил?

Полковник молчал. Он лишь перевел взгляд с нее на пол, и уставился туда, так, словно рядом и не было Тореи, размахивающей пистолетом.

– Молчишь?! Ну и молчи, я и так все поняла. Ты любил ее, а потом решил - "Как это так, Его Светлость Ту-Лак любит кого-то, кроме себя?! Надо от нее избавиться!" Так? Ведь так?!

Ответа не было. Молчание отца, который, погрузившись в воспоминания, словно впал в транс, выглядело для нее признанием.

– Ну и черт с тобой! Сдохни! А я буду жить, буду любить и буду любима! А сады Зельфеи будут цвести и дальше!

Она пыталась совладать с рукой, которой держала пистолет. Проклятые пальцы предательски дрожали, а ей не хотелось выстрелить мимо. Добивать собственного отца после неудачного выстрела - это уж слишком! Ждать его ответа она больше не могла, потому что чувствовала, что если не выстрелит немедленно, то возможно, уже и вовсе не сумеет сделать это.

"Он молчит, значит, я права!". Руки не унимались, в носу щипало, а слезы застилали глаза.

– Прости...
– она прицелилась, как могла.

Сама не зная, кому говорит "прости" - отцу, матери или себе, Торея закрыла глаза и выстрелила.

Что-то смело ее и прижало к полу. Торея попыталась вырваться, но у нее не было сил, словно все они ушли на этот выстрел.

"Охрана отца... поздно..." - равнодушно подумала она и взглянула в лицо напавшему.

– Арви?!

Арви сидел на ней, прижимая ее к полу, но смотрел он совсем в другую сторону.

– Зря ты это, мальчик, - послышался оттуда дребезжащий голос.

Торея даже не сразу узнала голос отца. Узнала, и не знала, чего сейчас в ней больше - обиды или радости.

– Нет уж! Вы уже и так достаточно убивали. Пора остановиться!
– Арви, убедившись, что с Ту-Лаком все в порядке, рявкнул в раскрытые двери: - Убирайтесь! Без вас обойдутся!