Орчиха в свадебной фате

Мое тело… оно было не мое! Не мое, и даже не человеческое!

Меня аж затрясло от открытия…

У меня никогда не было груди четвертого размера, ляжек толщиной в талию модели, развитых, как у качка, бицепсов и зеленой кожи! А к запястью моей монструозной руки, украшенной самыми настоящими черными когтями (матушки светы, у меня — когти?!), крепилась кожаная петля огромной шипастой булавы. Эта ужасная штуковина, покрытая пылью, чьей-то кровью и ошметками кожи и не давала руке двигаться!

Буэ!..

Из последних сил сдерживая подступившие к горлу рвотные позывы, я кое-как освободилась от страшного оружия и, икая и покачиваясь, рванула к сложенному из обгорелых бревен дымящемуся укрытию. Там я рассталась с содержимым желудка (благо, он оказался почти пуст) и облегчилась. Не скажу, что жизнь заиграла новыми красками, но дышать однозначно стало легче. Даже в голове как будто прояснилось.

Вопрос о том, кто я и где оказалась, меня волновал. Очень волновал. Но еще больше волновал вопрос — что делать? Куда идти? Где все живые, и чего от них ждать? В том, что все происходящее — никакой не сон и не бред, я отчего-то не сомневалась.

Уж лучше бы сон!

Я начала по кругу обходить свой «туалет» без крыши, каждый раз осторожно выглядывая из-за угла и готовясь броситься наутек даже при намеке на опасность. Но, похоже, опасаться было некого: живых, кроме меня, на сколько хватало глаз, на поле не было. Мертвые же вели себя смирно, как им и полагалось. Зато мне удалось рассмотреть вдали небольшую возвышенность, что-то вроде холма, а у его подножия — огромный шатер, похожий на шатры цирков-шапито.

Вот только цирка мне и не хватало!

Но, пожалуй, именно туда мне и придется отправиться, ведь там могут найтись живые люди, которые наверняка знают, что здесь случилось и при чем тут я…

Вот только булаву прихвачу. На всякий случай.

Уже не пытаясь скрываться, я выпрямилась во весь свой рост — судя по всему, немалый, и пошла сначала за оружием, а потом — в сторону шатра, старательно обходя попадающиеся на пути тела и по понятным причинам стараясь их не разглядывать: воспоминания о том, чем была испачкана прицепленная к моей руке булава, все еще были слишком свежи.

На пути к шатру виднелось одинокое дерево. По всем приметам — обычная сосна. В прошлом. Теперь — голый обугленный остов. А возле сосны, привалившись к ней спиной и бессильно опустив голову на грудь, сидел рыцарь. Его доспехи показались мне намного более богатыми и надежными, чем те, что я видела на других телах. Однако, похоже, и они не спасли от той кровавой бойни, которая кипела здесь совсем недавно.

Наверное, я не стала бы приближаться к рыцарю, но услышала слабый, едва различимый стон и… не смогла пройти мимо. Кто его знает — найду ли я живых в шатре, и тогда незнакомец может оказаться для меня единственным источником знаний, в которых я так остро нуждалась.

— Эй, кто вы? Вы ранены? — окликнула я мужчину.

Глава 2 Полем, полем, полем

— Эй, кто вы? Вы ранены? — окликнула я мужчину.

Он не ответил.

Тогда я наклонилась, потормошила его за плечо. Он завалился на бок и захрипел: ремешок подшлемника, съехавшего набок вместе со шлемом, передавил мужчине горло, мешая дышать.

Пришлось отложить в сторону булаву и освобождать шею рыцаря от сдавливающего ее ремешка. Непривычно толстые когтистые пальцы с трудом справлялись с этой задачей. На глаза навернулись слезы: где мои изящные, ловкие пальцы профессиональной флейтистки?

Когтем я нечаянно расцарапала до крови кожу воина, и тут же порезалась сама о край пряжки, скрепляющей ремешок. Моя кровь смешалась с кровью рыцаря, почернела, превратилась в два тоненьких ручейка. Один из них тут же втянулся в царапину на шее мужчины, второй впитался в мой палец. Под зеленой кожей на миг проступила и тут же исчезла темная сеть неведомого узора.

Это еще что? Магия?!

Матушки светы, как же тут страшно!..

Мне впервые в жизни захотелось перекреститься, но я отчего-то не решилась. Поплевала через левое плечо, снова матюгнулась и аккуратно, кончиком одного когтя, потянула с головы незнакомца шлем с опущенным забралом.

Под шлемом обнаружился лысый и гладкий, как яйцо, череп, покрытый вязью черных татуировок, начинающихся у висков, охватывающих темечко и переплетающихся на затылке. Забрало, как выяснилось, скрывало суровое костистое лицо с рассеченной надвое левой бровью и широким подбородком.

Глаза рыцаря были закрыты, кожа поражала бледностью, а губы выглядели искусанными до крови и пересохшими.

Так. Я же знаю, как оказывать первую помощь! Надо освободить человека от стесняющих дыхание предметов одежды, осмотреть его, убедиться, что нет открытых кровоточащих ран и переломов, попытаться привести в сознание…

Мои когти внезапно оказались очень полезным приобретением: ими я легко разорвала все ремешки, скреплявшие между собой отдельные части панциря, в который был закован мужчина. Ран не нашла. Руки-ноги воина, насколько удалось прощупать, тоже были целы.

Похлопывание по щекам и даже щипки за мочки ушей ничего не дали: приходить в себя мужчина не спешил. Только прошептал, с трудом шевеля губами и не открывая глаз:

— Воды… пить… — и снова обмяк.

Воды? Где я возьму ему воды? Вот же… нашла хлопот на свою голову!

Но бросить рыцаря я уже не могла. Обыскала его одежду и — о, чудо! — обнаружила на ремне штанов, явно кожаных, походную флягу, в которой плескалась какая-то жидкость, и тонкий обоюдоострый клинок — длиной, навскидку, в четверть метра.

Клинок вместе с ножнами перевесила себе на пояс: пригодится. С фляги скрутила туго завернутую крышечку (раньше на это мне точно не хватило бы сил), понюхала жидкость, капнула немного себе на ладонь, попробовала кончиком языка на вкус.

Это была вода. Просто вода. Но какая! Чистейшая, холодная, необычайно вкусная!

Мне захотелось выпить ее всю, до капли!

Не выдержала, сделала пару глотков. По телу побежала волна свежести и бодрости. В мышцах заиграла сила. Показалось, что, при желании, я могла бы сдвинуть с места слона. Это было дико непривычно! В том, родном теле, мне было запрещено поднимать тяжести. Ничего тяжелее флейты с чехлом…

Впрочем, прилив сил пришелся весьма ко времени: похоже, татуированного незнакомца мне предстоит выносить с поля боя на себе, словно сестре милосердия. Только сумки с красным крестом не хватает на плече.