Орден геноцида-2. Чистилище

– Вот паразитка, – сплюнул я. – Дядя ей уши надерет, как вернется. А первую порцию в его отсутствие мне придется ей выдать… Кстати, она же узнает, что это ты ее сдала. Не боишься?

– Ну, лучше недовольная сестра, чем утянутая на Ту Сторону сестра, – хладнокровно произнесла Мина. – К тому же я узнала, что она боится скручервей.

– А чего их бояться-то? – не понял я. – У них же ни зубов, ни яда… И как ты узнала-то?

– Вычитала в одном Охотничьем дневнике, что если их живьем давить, то основа для декокта чище получается, – коварно захихикала Вилли. – А Хильда, оказывается, их живых только на картинке и видела.

– Ну да, с алхимией у нее всегда дела туго шли… А, так вот чего она… – я неожиданно запнулся, – так орала… вчера?

– Позавчера. – Мина поднялась на ноги. – Ладно, пойду я. Пойду соберу вещи Хильды, а то ее все нет и нет… К возвращению папы она, может, успеет, а вот собраться к охоте – вряд ли.

– Как думаешь, что ей в городе понадобилось?

– А дэв ее знает, – пожала плечами Вилли. – Вроде купить что-то собиралась… Но это не точно. Ты, кстати, тоже долго не засиживайся.

– Есть, моя леди! – шутливо козырнул я и плюхнулся на кровать. – И что бы мы все без тебя делали?

– Как минимум – поумирали бы с голода, – рассмеялась девушка, открывая дверь и выходя в коридор.

– Что бы мы все без тебя делали… – пробормотал я, бездумно глядя в потолок.

…Я смотрю на Вильгельмину. На ее мертвенно-бледное лицо – в тон белому платью. На ее закрытые глаза…

Я смотрю на сестру, лежащую в гробу.

Видение не приходило снова, но этого уже и не требовалось – как теперь такое из головы выбросить вообще? Не каждый день начинаешь видеть то, чего нет.

Особенно если это мертвые люди.

Особенно если это дорогие тебе люди.

Я повернул голову и зацепился взглядом за корешок одной из книг на полке – Вильгельм фон Окхам «Универсалии магии».

Ну да, ну да, «не должно множить сущее без необходимости»… Либо у меня сдвинулась клетка, либо и правда прорезается пророческий Дар. Поэтому и в столь жуткой форме, и столь спонтанно: как говорится, будущее отбрасывает тень в прошлое.

Но сожги меня Вечный огонь – ни то ни другое меня ни капельки не радует. Пророчествование – это из разряда Старших Даров, вроде нашего Заклинания тварей. И, как и любой Старший Дар, может запросто свести с ума неподготовленного или слабого мага. У нас это называется Реденлире – Говорящие с пустотой.

Если слишком долго говорить с пустотой, рано или поздно она начинает отвечать.

Конечно, у нас уже давно не случалось Реденлире – последние были, наверное, еще когда Винтеры обитали в Фелзен Кастель…

Я вновь бездумно уставился в потолок.

Вокруг была столь привычная с самого детства комната. Письменный стол с керосиновой лампой, платяной шкаф, шкаф для оружия, книжные полки, старый комод с нацарапанным на боку монстриком и корявой подписью «жывотнае» – творчество Вилли, когда ей исполнилось семь лет. Причем в тот раз она, похоже, вложила в рисунок толику магии, так что извести мне его так и не удалось. Дядя, наверное, мог бы, но на такие мелочи не разменивался…

Все вокруг было настолько же знакомым, насколько и чужим.

Нет. Не так.

Не чужим, а скорее основательно забытым. Об этой комнате я мог читать в книге, мог запомнить ее на гравюре, но жить в ней – вряд ли. Разве что когда-то очень-очень давно…

Я сажусь на кровати и…

Мир выгорает, окрашиваясь во все оттенки серого.

Я сижу на том, что когда-то было кроватью, но сейчас она сломанная, закопченная и усыпанная опавшими листьями.

Корешки книг в книжном шкафу справа сливаются в одно сплошное пятно – огонь пощадил большинство фолиантов, но от копоти никуда не деться.

Окна передо мной нет. Как и части стены. Как и крыши над головой. Лишь обломанные бревна и оголенные ребра обгоревших стропил.

Следов осколков нет, пламя угасло быстро, разрушения относительно небольшие – значит, ударили магией, а не снарядом. Магия огня, ранг шестой-седьмой – вполне типичные чары типичного армейского колдуна…

Я встаю и делаю несколько шагов. Прохожу мимо старого комода – две ножки обломаны, ящики вывалились. Сверху – толстый слой пыли и занесенные ветром листья.

Сметаю их рукой.

Рисунок на дереве, покрытом растрескавшимся лаком. Старый рисунок, когда-то сделанный Вилли…

Касаюсь его, чувствуя под пальцами легкое покалывание. Детская спонтанная магия иногда бывает очень долговечна и непредсказуема…

Не глядя, захватываю узор чар, превращая его в построение. Не глядя, правлю его.

Мгновение, и мир снова расцветает всеми красками.

Я стою около комода, постукивая по нему пальцами.

Остановился. Прекратил это делать. Посмотрел.

Под моими пальцами был рисунок Вилли. Рогатое и хвостатое чудище непонятной принадлежности, способное поставить в тупик даже признанного магистра монстрологии Брема, подписанное как «животное»…

Что, если я и правда начинаю видеть будущее? Ужасное будущее, кошмарное будущее. Где наш дом разрушен, Вилли мертва, а я убиваю Хильду.

Да, даже моих скромных познаний хватает, чтобы понять – так пророчества не делают. Нельзя просто взять и увидеть что-то так, будто ты читаешь книгу и решил узнать, что будет с персонажем через полсотни страниц. Пророчества – это долгие и сложные ритуалы, занимающие кучу времени. И еще большее время обычно требуется на то, чтобы расшифровать увиденное.

Молодой лев одержит верх над старымНа ратном поле, в одиночном бою.Выколотый глаз в золотой клетке.

Ну и все в таком духе.

Где уж тут сообразить, что золотая клетка – это шитье парадного мундира, а выколотый глаз – это простреленный амулет Уаджет, привезенный тогда еще консулом Боливаром из Египта?..

Так что пророки не листают Книгу судеб, а люди – не персонажи на ее страницах. Не в нашем мире уж точно. Для такого надо прийти откуда-то со стороны, откуда-то извне…

Может быть, я – это и не я вовсе? А кто? Кто-то другой? А что, тоже версия – ничуть не хуже сдвинувшейся клетки или внезапно прорезавшегося редкого Дара. Раз уж можно заснуть в одном месте, а проснуться в другом, то почему нельзя заснуть одним человеком, а проснуться другим?