Орден равновесия

Выйдя на террасу он сел в плетеное кресло и взял со столика белого дерева высокий узкий бокал. Со вздохом дотянулся до графина с темным, почти черным вином, наполнил бокал принялся задумчиво потягивать вино.

– Правду говорят люди, – неожиданно раздался из вечерних теней голос, – у великого мага Тимора отличный вкус.

Если Тимор и был удивлен, то виду не подал. Сделав приглашающий жест в сторону второго кресла, он наполнил второй бокал и протянул его человеку, бесшумно перепрыгнувшего через ограждение террасы.

Жемчужно-серая просторная куртка из легкой ткани, свободные, не стесняющие движений брюки того же цвета, свободными складками спадающие сапоги с квадратными носами. Одежда, равно подходящая скромному купцу, коротающему свои дни в лавке, мелкому чиновнику, которому приходится обходить городские кварталы… или убийце.

Гость бесшумно прошел креслу. Тимор обратил внимание на то, что подошвы сапог были из толстой мягкой кожи, что и позволяло ходить настолько бесшумно.

– Я рад, что Вы смогли изыскать время для визита, господин Солье, – маг протянул гостю бокал.

Тонкие длинные пальцы, узкая, почти женская ладонь. Тимор перевел взгляд на лицо Солье. Нежная смуглая кожа, узкие четко очерченные губы, правильный овал лица. Темно-синие глаза, обрамленные длинными густыми ресницами, локоны густых пепельных волос рассыпаны по плечам в тщательно продуманном беспорядке.

Такого красавчика наверняка оценили бы в веселых домах для любителей мальчиков, – подумал Тимор, решив, впрочем, оставить эти мысли при себе.

Так чем я обязан вниманию столь могущественного мага? – промурлыкал Солье.

Тимор задумчиво сплел пальцы, провел по губам. Помолчал, решая, что и как говорить.

– Господин Солье, Вы знаете что-нибудь о Сдвиге?

Синеглазый красавчик протянул что-то неопределенное и изобразил рукой замысловатый жест.

– Понятно. Тогда позвольте я расскажу в общих чертах.

– А стоит ли? – Солье не выказывал ни малейшего интереса.

– Стоит, стоит.– уверил собеседника Тимор.

– Так вот, господин Солье, мир далеко не всегда был таким, как сейчас. Те, кого мы с вами называем Древними, Великими или Ушедшими людьми, были, судя по всему, редкостными идиотами.

Солье хмыкнул и потянулся за графином.

– Да, да. Именно идиотами. Поскольку они безоговорочно доверяли машинам, с помощью которых делали все. В том числе и думали. Они делали все более и более сложные машины, а те все быстрее и быстрее считали. Этим машинам они поручали управление все более и более важными делами. В конце концов уже никто из Древних не знал, как же точно работают их машины. Они умели только производить для них новые детали и менять изношенные. А в один прекрасный день произошел… пуфффф! – Маг картинно всплеснул руками.

– И в чем же состоял этот самый пуффф? – без видимого интереса спросил Солье.

Тимор отпил глоток вина и продолжил.

– Понимаете ли, уважаемый, в этот день их машины, соединенные неисчислимым количеством связей, осознали себя. Они стали думать! В их распоряжении была вся мудрость, все знание, накопленное Древними. А также все, что они смогли накопить сами. И эта Большая Машина, состоящая из миллионов меньших, решила, что ее не устраивает тот мир, в котором она существует. Она решила его изменить.

Маг говорил спокойно, словно выступал перед небольшой аудиторией. Солье слушал, перекинув ногу через подлокотник кресла. Сад, окружавший дом, потихоньку наполняла вечерняя прохлада, невидимые и бесшумные слуги зажигали небольшие светильники в аллеях, на город стремительно опустилась тихая, полная звезд, ночь.

Но было еще одно обстоятельство. Древние ну учли того, что магия, которую они отрицали, существовала всегда. И, что вполне естественно, существовали маги. Они никогда не мешали людям идти своим путем, лишь изредка подталкивая человечество в ту сторону, которая обеспечивала им комфортное существование. Магам не нужна была открытая власть, они лишь хотели продолжать изучение Мироздания. Увы, развитие машинного разума они пропустили, не принимая всерьез достижения людей. Когда же они поняли, что в мире появилась новая могучая сила, способная изменить самые основы Мироздания, было почти поздно. Древней магии не было места в мире Машины.

Началась, если хотите, война магии Машины и древней магии Земли, природы. В ходе этой войны обе стороны применяли все более и более мощное оружие, Древние люди гибли миллионами, но на них никто не обращал внимания. Сила, которую они породили, переросла их и ее совершенно не интересовали создатели.

В результате, – вздохнул маг, – большая часть Древних была уничтожена, часть перестала быть людьми, кто-то выжил. Кто-то сошел с ума.

А потом произошел Сдвиг, – и Тимор щелкнул пальцами. – Обе стороны применили все, что было в их арсеналах. В результате мир необратимо изменился. Изменились законы бытия, стало возможным то, о чем раньше никто и не думал. В мир ворвалось огромное количество энергии, раньше находившейся в других измерениях и пространствах. Каждая сторона, если хотите, тянула мир в свою реальность. В результате возможности воюющих истощились. И мир оказался в положении монеты, вставшей на ребро.

Маг вытянул руку ладонью вниз. На столе появилась золотая монета. Звеня, она вращалась на ребре. – И теперь, хватит достаточно сильного толчка, чтобы она опрокинулся в одну, – маг повел рукой, монета качнулась влево, – либо в другую, – монета последовала за рукой Тимора. – сторону.

Маг сжал ладонь в кулак и монета покатилась по столу.

– Очень увлекательно. – равнодушно протянул Солье. – Но какое отношение это имеет ко мне?

– Самое прямое. – Тимор сел в кресло, вытянул длинные ноги.

– Когда мир застыл в равновесии, оказалось, что это положение вещей устраивает Великих Магов, которых к тому времени осталось двенадцать, и Машину. Но в ходе войны появились существа, а кое-кто из таких существ был в этом мире и до нее, вмешательство которых может нарушить равновесие. Сразу же после окончания Сдвига было принято решение избавить от них мир. Большинство удалось уничтожить. Но не всех. И теперь кто-то вернул к существованию, поскольку жизнью я это назвать не могу, одно из таких созданий. Оно безжалостно, поскольку не знает что такое жалость, его чувства никак нельзя сопоставить с человеческими – оно не человек. Кроме него на Земле есть еще четыре или пять таких тварей. И оно будет их искать, попутно уничтожая все на своем пути.

Солье лениво потянулся. – Итак, вы хотите, чтобы я убил Белоголового.

Впервые за много лет Тимор удивился по-настоящему.

Солье сидел, откинувшись на спинку кресла, скрестив руки на груди. Изнеженный мальчик для развлечений исчез.

– Уважаемый Тимор, вы узнали достаточно много для того, чтобы обратиться ко мне. Но это только то, что я позволяю миру знать о себе. – улыбка Солье стала слегка неприятной и маг ощутил очень непривычное ощущение. Страх.

– Вы не совсем правильно описали картину Сдвига. Машина была не одна, как вы говорили. Их было три, расположенных в наиболее развитых точках цивилизации Древних. Евразии, Америке и Японии. Именно они приняли решение об изменении мира.