Ордо Юниус

Ему казалось, что каждая минута отдаляла его от Мастера, что если он сейчас выберется на свободу, то непременно найдет его.

Фергусу нужно было убедиться, что Мастер Грейден в порядке, потому что в прошлый раз, когда Хайнц его украл, Грей вернулся сломленным и разбитым.

Монтгомери был прав, но сердце Фергуса противилось этому, инстинкты кричали и рвали его изнутри.

– Ты наверняка хочешь сейчас вспороть мне горло и выбежать отсюда. Но вот что я тебе скажу, Фергус, – неожиданно сказал Кейран. – Я не знаю всей вашей истории с Греем, не знаю Пернатого. И отчасти я могу понять, что ты чувствуешь. Но сейчас не время для решений сгоряча. Ты должен прийти в себя, потому что иначе кинешься бездумно вдогонку и помрешь. Можешь сколько угодно морщить свой собачий нос и клацать зубами, но сдохнуть у тебя не получится. Ты теперь не один. Прими уже это и возьми себя в руки.

Кейран устало выдохнул, потер след от очков и отправился прочь.

– Я заберу Йеля, и мы поедем домой. Надо отдохнуть и прийти в себя.

– Хорошо.

Вальтар снова повернулся к Фергусу. Он просмотрел на вещи в его руках, потом на его разодранную рубашку. Фергус почувствовал, как его взгляд скользит по уродливому шраму, развернувшемуся на его горле и уходящему вниз, к груди.

– Я тоже пойду. Если что-то будет нужно – попроси Хранителей Очага.

– Но…

– Никто не собирается бросать Мастера Грейдена, но нам нужен план, Фергус. А пока отдохни. – Искаженный наконец-то сдвинулся со своего места и пошел на выход.

Фергус остался один. Он проследил за тем, как Вальтар закрыл за собой двери, услышал, как щелкнул замок, и обессиленно опустился на кушетку.

Он чувствовал себя идущим ко дну камнем, не имеющим возможности зацепиться за что-либо и выплыть. Вокруг только синяя толща воды, давящая на него со всех сторон разом, и его сердце заполошно билось, боящееся быть стиснутым в этой ловушке. Фергус не знал, что ему делать. Он должен был спасти Мастера Грейдена, должен был на всех парах уже нестись сквозь толпы Ордо Юниус, а не сидеть здесь в комфорте, пока Мастер непонятно где. В прошлый раз он не смог его защитить от Хайнца, и сейчас история повторялась практически с точностью. Фергус очень надеялся, что в этот раз все будет иначе, что поиски не затянутся на двадцать лет, а Грей не вернется сломанным еще больше, чем есть.

Кейран сказал, что Фергус теперь не один, но он мало мог позволить себе полагаться на других. Единственным, на кого когда-то в прошлом опирался Фергус, был его безумный учитель, который и похитил Грея. Как доверять, если ты был обманут?

Фергус всегда рассчитывал только на себя. Он учил Грейдена совершенно другому, потому что не хотел, чтобы в критические моменты просьба о помощи вставала поперек горла, как у него.

Иногда ситуация складывалась не в пользу одиночек и твоих плеч ей было мало, и если другие не подставлялись рядом, то тебя раздавливало в лепешку.

Просить о помощи – это тоже нормально. Вот только кто бы хоть раз объяснил это Фергусу.

Глава 15

Грейден сидел за тем же круглым столом, аккуратно разглаживая пальцами ветхий пергамент с пророчеством, чтобы чем-то занять руки. По правую сторону исходил теплом пузатый чайник из дорогого фарфора с позолотой на изящной ручке и носике, кружка рядом с Мастером уже опустела на две трети.

Хайнц мельтешил перед глазами загнанной птицей, рассказывая все от и до, и запах горелой плоти иногда ощущался настолько сильно, что Грей невольно дышал через раз.

Грей так и не вспомнил, что когда-либо слышал о подобном пророчестве. Он провел так много времени в библиотеке Ордена, что и не счесть, но не помнил, чтобы находил хотя бы упоминания этого.

Пророчество гласило, что раз в сотню лет от союза крови Охотников и Диспаров мог родиться ребенок, который становился обладателем мощнейшего артефакта. Истинный ребенок мог открыть проход в Крестейр с Изнанки, и от его решения зависела судьба мира.

Истинных детей боялись. Считалось, что в определенный момент они должны были сделать выбор между чудовищем и людьми, и, если такой ребенок встанет на сторону монстров, Крестейр будет обречен. Проблема заключалась в том, что такие дети изначально были несчастны. Они видели то, что простым людям не под силу, чем сильно пугали всех вокруг, их не понимали и не принимали, и тогда монстры становились их друзьями и напарниками. И когда становилось понятно, что Истинный не предаст дружбу с чудовищем, их убивали, ведь только так можно было предотвратить катастрофу.

Хайнцу не посчастливилось быть тем Грехом, которого выбрал мальчик по имени Герман, и он в ответ выбрал его, но их союз не просуществовал вечно.

Жители деревни хотели утопить его в ближайшей реке, чтобы не случилось беды, но Хайнц спас его. Он понял, что Герман – Истинный, когда тот показал ему кристалл, и изо всех сил защищал его, но Охотники настигли их внезапно и жестоко убили мальчика.

– О Создатель. – Мастер Грейден схватился за голову. Он пытался сложить полученную информацию во что-то упорядоченное, но не мог. Если бы это не касалось его напрямую, разум бы оставался холодным и расчетливым, но сейчас внутри него все клокотало от эмоций.

Хайнц стоял перед столом, сцепив руки за спиной, и его блуждающий взгляд говорил о том, что Грех погрузился в размышления о прошлом.

– У тебя бы ничего не получилось. И не получится, – неожиданно даже для себя сказал Грей.

Хайнц вздрогнул, посмотрел на него. За высокими окнами громыхнуло, и по стеклам застучали крупные капли.

Грейден мягко отодвинул здоровой рукой пергамент, поднял голову и посмотрел прямо в золотые безумные глаза Греха, поднимаясь с места.

– Истинный ребенок должен выбрать Греха. Но ты забыл о втором пункте: Грех тоже должен выбрать его в ответ. Только так пророчество активируется, иначе ничего не получится.

– Да, я знаю это, – еле контролируя голос, ответил Хайнц. Его поза изменилась: он весь собрался, сжался, словно готовая расправиться пружина механизма.

Грейден думал о том, насколько безопасно сейчас говорить обо всем этом свихнувшемуся существу, но он хотел донести до него свои мысли. Все, что делал Хайнц, было ошибкой, и эта ошибка сломала жизнь Грейдена так сильно, что ему хотелось вернуть эту боль в стократ сильнее этому чудовищу.

Мастер смотрел на его осунувшееся лицо, на темные круги под глазами и болезненный излом рта. Хайнц хотел казаться самоуверенным, собранным и контролирующим ситуацию, но стоило в разговоре коснуться темы смерти Германа и предыдущих Истинных, как весь он раскололся и рассыпался.

Грейден хотел бы сделать ему больно, но не стал опускаться до его уровня. Он не такой. И даже если сейчас за его дерзость Хайнц оторвет ему голову, Грейден все равно скажет это ему в лицо, просто чтобы донести истину, а не кольнуть сильнее.

– Ты не выбрал меня.

– Что? – Белоснежные щеки Хайнца вспыхнули, он болезненно поморщился и потер запястье. – Что ты такое говоришь? Я выбрал тебя!

– Ты уже сделал свой выбор. Это был Герман. И как бы ни убеждал себя в том, что реинкарнация Истинных существует, ты не выбрал бы меня.

– Выбрал! – несколько истерично выкрикнул Хайнц. Его голос был таким же громким, как гром за окном.

– Даже если бы я не встретил Фергуса или выбрал бы тебя после его «смерти», это ничего бы не дало. Ты уже выбрал Германа, Хайнц, – упрямо продолжал Грейден, поднимаясь из-за стола. – Но я не он.

– Неправда! Хочешь сказать, что все свои годы я ошибался? Я не дурак, Грей. И я никогда не ошибаюсь! Я выбрал тебя! Осознанно, в ту же секунду, когда увидел тебя, убегающего прочь от Мастеров! Я. Выбрал. Тебя. – Хайнц согнулся над столом и ударил кулаком. Рубашка совсем сбилась, и Грей видел исходящее черным дымом запястье, в кожу которого вплавлялся браслет.