Орел и Ворон
Шрифт:
Эх, а вот если бы молодого Скопина не убили! Если бы кто-то отвел руку отравителя! Читаешь про него и думаешь – ну не средневековый князь, а прямо попаданец-нагибатор с багажом необходимых послезнаний!
Шучу, конечно… Владел бы послезнанием – разве позволил бы себя отравить?
Но все-таки история его блестящих побед заслуживает отдельных воспеваний…
Еще двадцатилетним юношей он первый раз повел воинов в сечу в битве на реке Пахре. Михаил умело воспользовался водным рубежом и победил, несмотря на большую численность повстанцев Болотникова. Очевидно, он спровоцировал врага на атаку ложным отступлением, а когда тот начал переправу,
Классика со времен победы Донского на Воже в 1378 году.
Принял Михаил активное участие в обороне Москвы и отличился в боях на стенах столицы – храбрости князю было не занимать, – а в решающей схватке смело повел свой полк от Серпуховских ворот в сечу! В период уже фактического подавления восставших князь провел довольно тяжелый для себя бой на реке Вороньей. Мятежники сумели закрепиться на укреплениях Тульской засеки, и выбить их удалось с большим трудом! Но в решающей схватке Скопин сумел обмануть врага рядом отвлекающих атак, после чего на направлении главного удара бросил в бой стрельцов…
Кстати, после этого сражения Скопин-Шуйский, сделавший для себя выводы, регулярно использовал в полевых сражениях различные «острожки». Прежде всего, противоконные рогатки против крылатых польских гусар… Но мог подготовиться и серьезнее, располагая временем, что позволило одержать ему несколько важных побед.
После поражения Дмитрия Шуйского под Болховом и началом осады Москвы Михаил вернулся в столицу и какое-то время принимал активное участие в очередной обороне. А затем с горсткой всадников отправился на север, встречать шведских наемников под командованием Якоба Делагарди, рискуя быть перехваченным разбредшимися по стране тушинцами… В Новгороде князю пришлось переждать осаду крупного отряда пана Керножицкого, но последний отступил, когда у Михаила собралось значительное число ратников русского севера.
Затем, уже объединенным русско-шведским войском (последнее было представлено наемниками со всей Европы), Скопин-Шуйский выступил на Москву. В двух стычках его воеводы последовательно разбили поляков и воровских казаков под Торопцом и Торжком, и, наконец, юный полководец сразился с сильным войском Александра Зборовского под Тверью…
Собственно, часть этого сражения увидел Стас, часть увидел я.
Так вот, полевое сражение днем Михаил если не проиграл, то уж точно не выиграл: левый фланг из немецких и французских всадников не выдержал тарана поляков и бежал, а из-за сильного дождя мушкетеры, стрельцы и рейтары не смогли стрелять. Зато крылатые гусары показали всю свою мощь во время таранного копейного удара и последующей рубки! Но Скопин-Шуйский продемонстрировал удивительное самообладание, крепость духа и необычайную волю к победе: он решился на ночной штурм вражеского лагеря (начавшийся перед рассветом), что в XVII веке сопровождалось огромным риском!
И ведь вырвал же победу из лап уже празднующего успех врага!
…Завибрировавший телефон заставил меня отвлечься от размышлений. Увидев на экране номер Стаса, я весь аж подобрался и принял вызов, неожиданно для себя сильно разволновавшись.
– Андрюха, он жив! Жив, слышишь?! Я днем прилег подремать, только сейчас встал! Себастьян выжил во время штурма, я все увидел!!!
В первый раз в своей жизни я почувствовал столь острую зависть… И сильное
желание наконец-то лечь спать!Глава 6
…Виктория, едва касаясь пальцами моей спины, легонько погладила «памятные» отметины:
– Боже, Себастьян! Откуда эти шрамы?! Они отвратительно ужасны и прекрасны одновременно! Тебя словно птица Рух когтем задела!
Я нехотя разлепил глаза, после чего, поймав взгляд возлюбленной, притянул девушку к себе:
– Скажи спасибо, что плащ и добротный дублет защитили меня от стали. Иначе мы бы сейчас не разговаривали…
Красотка ехидно прищурилась.
– Я отчетливо помню, как ты говорил, что работа плевая и тебе ничего не грозит!
– Ну кто знал, что именно на моего лорда устроят охоту. Пришлось прикрыть его спиной…
Схватка на лондонских улицах была короткой и яростной. Когда двое убийц уже были повержены, я краем глаза успел заметить занесенный над сэром Альбертом клинок.
Тело среагировало быстрее здравого смысла…
– Одна твоя спина не стоит всех тех денег, что тебе платят.
– Верно подмечено… Но тогда я бы не привез тебе этот прекрасный гребешок! – Я извлек из шелкового мешочка изящный гребень с резной рукояткой.
Девушка улыбнулась:
– Ты верен себе, фон Ронин. Но для тебя я тоже кое-что приготовила. Покажу позже. Так что праздник! – Виктория отсалютовала бокалом с терпким красным вином.
Настала моя очередь улыбаться.
– Мой главный подарок – это ты, птичка моя, – я поцеловал ее в плечо.
– Мой отец бы с тобой поспорил, – девушка помрачнела.
– Что такое?
– Он опять настаивает на моем замужестве. Говорит, что плохо себя чувствует и хочет уйти на покой. Но я только неделю назад видела, как он держал нагруженную телегу, пока ей меняли колесо! И улыбался равно как ты сейчас, фон Ронин. И он еще пытается меня обманывать… Представляешь?!
Я рассмеялся.
– Однажды я вернусь, и все у нас будет хорошо.
– Не надо возвращаться, Себастьян. Нужно просто остаться. Я молюсь об этом каждый день!
– Скоплю побольше денег и смогу без стыда просить твоей руки.
– Просто. Остаться! Это не так сложно!
– Но все же сложнее, чем кажется.
– Куда в этот раз? – Моя Вики умна и догадлива. Иногда кажется, что она читает мои мысли…
– В Швецию. Хочу завершить карьеру громкими победами, да и платят очень хорошо.
– Но и убить могут значительно быстрее. Да?!
Я неопределенно пожал плечами. Тут же в меня врезалась подушка.
– Ты совсем не бережешь мое сердце, Себастьян!
– Птичка моя, ты бы волновалась, даже если бы я отъехал в другой район!
Она махнула рукой и залпом осушила бокал.
– Сегодня празднуем, фон Ронин! А завтра будет завтра…
Кожа возлюбленной вдруг стала прозрачной, и силуэт ее вновь начал таять прямо на глазах…
Нет, нет, нет!!!
Я бросился к Виктории, но руки схватили лишь воздух.
А потом я открыл глаза.
– Ты смотри, живой! – Лермонт улыбался во всю ширину своего рта. Взгляд сразу зацепился за левую руку, висящую на перевязи.
– Как видишь, командир, мы оказались счастливее многих! – у сидящего рядом с моим заместителем финна во рту не хватает зубов и замотана шея.
Еще не успев окончательно прийти в себя, я вялым, неожиданно писклявым голосом спросил:
– Что произошло?!
– Ты вообще ничего не помнишь? – удивился горец.