Орел приземлился

У башни стоял черный «вулзли», и когда Радл и Девлин подошли к машине, шофер, артиллерийский унтер-офицер, вышел из нее и открыл заднюю дверцу. Он отдал честь:

– Полковник Радл? Комендант свидетельствует вам свое почтение. Мне приказано везти вас прямо в полевую комендатуру.

– Очень хорошо, – сказал Радл.

Они поехали и вскоре свернули на сельскую дорогу. День был прекрасный, теплый и солнечный, более похожий на весну, чем на начало осени.

– Приятное место, – заметил Радл.

– Для некоторых, – Девлин кивнул налево, где сотни рабов из «лагерей смерти» что-то строили – с виду колоссальные бетонные укрепления.

Дома в Сент-Энне представляли собой смесь французского провинциального и английского георгианского стилей, улицы вымощены булыжником, сады окружены высокими заборами из-за постоянных ветров. Следов войны было множество: бетонные стоячие почтовые ящики на углах, колючая проволока, пулеметные гнезда, разрушения от бомбежек вдалеке в гавани. но Радла очаровало то, что все было пропитано английским духом. И как-то неуместно выглядели здесь два эсэсовца в полевой машине, стоящей на площади, и рядовой немецких ВВС, подносящий товарищу огонь, под вывеской «Королевская почта».

Местный штаб полевой комендатуры 515 немецкой гражданской администрации Нормандских островов помещался в старом здании банка Ллойда на Виктория-стрит. Когда машина подъехала к нему, в дверях появился сам Нойхофф.

Он подошел, протягивая руку:

– Полковник Радл? Ганс Нойхофф, временный комендант. Рад вас видеть.

Радл сказал:

– Этот джентльмен – мой коллега.

Он не представил Девлина, и в глазах Нойхоффа сразу же отразилась тревога, потому что Девлин в гражданском платье и черном кожаном военном пальто, которое ему достал Радл, являл собой любопытное зрелище. Логично было предположить, что он гестаповец. На всем протяжении пути из Берлина в Бретань, а затем на остров Гернси ирландец видел на лицах одинаковое настороженное выражение, и это доставляло ему определенное злобное удовольствие.

– Господин полковник, – сказал Девлин, не делая попытки пожать ему руку.

Нойхофф, еще больше растерявшись, поспешно сказал:

– Сюда, пожалуйста, джентльмены.

Внутри здания за прилавком красного дерева работали три клерка. Позади них на стене висел новый плакат министерства пропаганды, на котором был изображен орел, держащий в когтях свастику и гордо возвышающийся над словами: «Победа грядет!»

– Господи, – тихо сказал Девлин, – некоторые верят чему попало.

На страже у дверей помещения, которое прежде, должно быть, было кабинетом управляющего, стоял военный полицейский. Нойхофф вошел первым. В комнате было мало мебели, настоящая рабочая комната. Нойхофф принес два стула. Радл сел, Девлин закурил и отошел к окну.

Нойхофф неуверенно посмотрел на него и попытался улыбнуться.

– Можно предложить вам выпить, джентльмены? Шнапс или коньяк?

– Откровенно говоря, мне бы хотелось скорее приступить к делу, – сказал ему Радл.

– Конечно, господин полковник.

Радл расстегнул мундир, вытащил из внутреннего кармана конверт из манильской бумаги и достал письмо:

– Прочтите это, пожалуйста.

Нойхофф, слегка нахмурившись, пробежал письмо глазами.

– Сам фюрер приказывает. – Он с удивлением посмотрел на Радла. – Но я не понимаю. Что вы хотите от меня?

– Ваше полное сотрудничество, полковник Нойхофф, – сказал Радл. – И никаких вопросов. У вас здесь штрафная часть, по-моему? Операция «Рыба-меч».

В глазах Нойхоффа тревога усилилась, Девлин сразу заметил это, казалось, что полковник оцепенел.

– Да, господин полковник, есть такая часть. Под командованием полковника Штайнера из парашютного полка.

– Знаю, – сказал Радл. – Полковник Штайнер, Риттер Нойманн и двадцать девять парашютистов.

Нойхофф поправил его:

– Полковник Штайнер, Риттер Нойманн и четырнадцать парашютистов.

Радл с удивлением посмотрел на него:

– Что вы говорите? А где другие?

– Погибли, господин полковник, – просто ответил Нойхофф. – Вы знаете, что такое операция «Рыба-меч»? Вы знаете, как ее выполняют люди? Они сидят верхом на торпедах и...

– Это я знаю. – Радл встал, взял директиву фюрера и вложил ее в конверт. – На сегодня запланированы операции?

– Это зависит от того, покажет ли радар цель.

– Все, – сказал Радл. – Все прекращается с этого момента. – Он поднял конверт. – Мой первый приказ в рамках этой директивы.

Нойхофф улыбнулся:

– С удовольствием подчиняюсь такому приказу.

– Понятно, – сказал Радл. – Полковник Штайнер – ваш друг?

– Большая честь, – просто сказал Нойхофф. – Если бы вы знали этого человека, вы бы поняли, что я имею в виду. Есть мнение, что человек таких необыкновенных способностей более полезен рейху живой, чем мертвый.

– Именно поэтому я здесь, – сказал Радл. – Где я могу его найти?

– Возле гавани есть трактир. Штайнер и его люди приспособили его под свой штаб. Я вас туда отвезу.

– Не надо, – сказал Радл. – Мне хотелось бы встретиться с ним наедине. Это далеко?

– Четверть мили.

– Хорошо, мы пройдемся.

Нойхофф встал:

– Сколько вы здесь пробудете?

– Я договорился, что «аист» заберет нас рано утром, – сказал Радл. – Очень важно, чтобы мы были на аэродроме на Джерси не позднее одиннадцати. В одиннадцать отлетает наш самолет в Бретань.

– Я организую ночлег для вас и вашего... вашего друга. – Нойхофф посмотрел на Девлина. – И еще, не отобедаете ли вы со мной сегодня? Моя жена будет в восторге, и, возможно, полковник Штайнер сможет составить нам компанию.

– Отличная идея, – сказал Радл. – С удовольствием предвкушаю это событие.

Когда Радл и Девлин шли по Виктория-стрит мимо закрытых ставен магазинов и пустых домов, Девлин спросил:

– Что в вас вселилось? Очень уж строго вели разговор. Мы что, сегодня чувствуем действие присяги?

Радл рассмеялся, вид у него был несколько пристыженный.

– Как только я вынимаю это проклятое письмо, во мне поднимается какое-то странное чувство. Чувство... власти, что ли, охватывает. Как стражник в Библии, который говорит: «Делайте это», и люди делают, «Идите туда» – и они идут.

Радл с Девлином повернули на Брей Роуд. Здесь их обогнала полевая машина с тем же артиллерийским унтер-офицером, который привез их с аэродрома.

– Полковник Нойхофф послал предупреждение о нашем приходе, – прокомментировал Радл. – Мне было интересно, сделает ли он это.

– По-моему, он считает меня гестаповцем, – сказал Девлин. – Он испугался.

– Возможно, – сказал Радл. – А вы, господин Девлин? Вы когда-нибудь боитесь?

– Что-то не припомню такого случая. – Девлин нерадостно засмеялся. – Скажу вам одну вещь, которую никогда ни одной живой душе не говорил. Даже в момент максимальной опасности, и видит бог, у меня их было достаточно в жизни, даже когда я смотрю смерти в глаза, у меня возникает странное ощущение. Как будто мне хочется взять смерть за руку. Вам приходилось слышать что-нибудь более смешное?