Орел стрелка Шарпа. Золото стрелка Шарпа

– А у вас получится?

– Должно! – Хоган радостно ухмыльнулся. – Такой будет трах-тарарах! Уж я вам обещаю!

– Скоро?

– Мы закончим через пару часов. Может быть, раньше. – Хоган выбрался из отверстия и встал рядом с Шарпом. – Давайте принесем порох.

Он повернулся в сторону монастыря, приложил руки ко рту и замер на месте. Прибыли испанцы – впереди трубачи, флаги полощет ветер, пехота в голубых мундирах тащится где-то в конце колонны.

– Ну слава богу! – объявил Хоган. – Теперь я смогу ночью спать спокойно.

Полк направился к монастырю, прошествовал мимо Южного Эссекского, занимавшегося строевой подготовкой, и продолжал шагать вперед. Шарп предполагал услышать команду, которая остановит испанцев, но приказ так и не прозвучал. Вместо этого трубачи степенно проехали на своих лошадях по мосту, следом за ними проследовали полковые флаги, затем разодетые офицеры и пехота.

– Что, черт подери, они вытворяют? – возмутился Хоган.

Испанский полк миновал разрушенную часть моста и отверстие, проделанное Хоганом. Инженер принялся размахивать руками.

– Я собираюсь это взорвать! Бах! Бах!

На него никто не обращал внимания. Хоган попытался сказать то же самое по-испански, но людской поток катился мимо, словно инженера просто не существовало на свете. Даже священник и три дамы в белом осторожно прошли по мосту – опасливо поглядывая по сторонам и изо всех сил стараясь не свалиться в пробитое отверстие, – а потом дальше, на южный берег, откуда капитан Леннокс поспешно отвел своих людей, чтобы дать дорогу испанцам. За полком следовал пунцовый Симмерсон, который пытался выяснить, что происходит. Казалось, его вот-вот хватит удар.

Хоган устало покачал головой.

– Если бы на это задание послали только нас с вами, Шарп, сейчас мы уже были бы дома. – Он помахал рукой своим людям, чтобы те принесли бочонки с порохом к проделанному в мосту отверстию. – У меня возникло желание взорвать этот мост, пока они находятся с другой стороны.

– Не забывайте, они наши союзники.

Хоган вытер пот со лба.

– Как и Симмерсон. – Капитан вернулся к прерванной работе. – Я буду просто счастлив, когда все это закончится.

Прибыли бочонки с порохом, и Шарп ушел, а Хоган принялся закладывать порох в основания арок.

Лейтенант вернулся на южный берег, где его стрелки наблюдали за батальоном Санта Мария, уходившим по бесконечной дороге к далекому горизонту. Леннокс, сидевший верхом на своей лошади, ухмыльнулся:

– Как вам это нравится, Шарп? – Он помахал рукой в сторону испанцев, уверенно шагавших вперед.

– Что все это значит?

– Они заявили полковнику, что пройти через мост – их долг! Это имеет какое-то отношение к испанской гордости. Мы прибыли сюда первыми, следовательно, они должны продвинуться вперед дальше нас. – Леннокс отсалютовал Симмерсону, который переходил мост. – Знаете, что он намерен сделать?

– Кто? Симмерсон? – Шарп посмотрел вслед полковнику, демонстративно не обращавшему на него внимания.

– Угу. Он собирается провести по мосту весь свой батальон.

– Что?

– Раз испанцы прошли по мосту, значит и мы должны. – Леннокс рассмеялся. – Он безумен, вот что я вам скажу.

Шарп услышал крики своих стрелков и посмотрел туда, куда они показывали.

– Вы что-нибудь видите?

– Ничего. – Леннокс изо всех сил напрягал глаза.

Вспышка света.

– Вон там!

Шарп взобрался на парапет и принялся искать в своем ранце единственную ценную вещь, которой обладал, – подзорную трубу, сделанную Мэтью Бургом в Лондоне. Он не имел ни малейшего понятия, сколько стоит труба, но подозревал, что уж не меньше тридцати гиней. На футляре из орехового дерева была прикреплена медная пластина с надписью: «С благодарностью от А. У. 23 сентября, 1803». Шарпу не забыть пронзительных голубых глаз человека, вручившего ему подзорную трубу. «Помните, мистер Шарп, глаза офицера гораздо ценнее его сабли!»

Он раскрыл футляр и снял медную крышку, защищавшую линзы. Изображение заплясало; Шарп задержал дыхание, чтобы не дрожали руки, и стал медленно перемещать подзорную трубу. Вон там! Проклятая труба! Ни за что не хочет остановиться, скачет в руках как безумная.

– Пендлтон!

Юный стрелок примчался на мост и, следуя указаниям Шарпа, вспрыгнул на парапет, а потом присел так, чтобы Шарп мог положить подзорную трубу ему на плечо. Неожиданно у него перед глазами возник горизонт. Он чуть повел трубой вправо – ничего, кроме травы и чахлых кустов. В воздухе над пологим склоном повисло марево.

– Вы что-нибудь видите, сэр?

– А ну сиди смирно, черт тебя подери!

Шарп сосредоточил внимание на том месте, где белая пыльная дорога сливалась с небом. И, словно актер, неожиданно появляющийся из потайной двери на сцене, возникли всадники. Пендлтон вскрикнул, изображение перестало быть четким, но Шарп снова наставил трубу на горизонт. Зеленая форма, с белой поперечной перевязью.

Лейтенант сложил трубу и выпрямился.

– Французские стрелки!

Испанские солдаты начали переговариваться, подталкивать друг друга и показывать на вершину холма. Шарп в уме разделил линию пополам, потом еще раз и сосчитал далекие силуэты, сгруппировав их пятерками.

Подъехал Леннокс:

– Человек двести?

– Похоже на то.

Леннокс схватился за рукоять сабли:

– Ну, с таким количеством мы справимся! – В его голосе звучало презрение.

Возникла вторая линия всадников. Шарп снова открыл подзорную трубу и положил ее на плечо Пендлтона. Появление французов получилось весьма эффектным; две линии кавалерии, в каждой по двести человек, медленно направлялись в сторону моста. Шарп видел карабины на плечах солдат, а на крупе каждой лошади – мешок с кормом.

Он снова выпрямился и сказал Пендлтону, что тот может спрыгнуть с парапета.

– Они собираются сражаться, сэр? – Как и Ленноксу, пареньку не терпелось схватиться с французами.

Шарп покачал головой:

– Они не станут подходить близко. Просто хотят на нас посмотреть. Атака им ничего не даст.

Когда Шарп сидел в тюрьме Типу вместе с Лоуфордом, лейтенант пытался научить его играть в шахматы. Однако ничего у них не вышло. Они постоянно забывали, какой камешек обозначает ту или иную фигуру, а охрана посчитала, что пленники расчертили пол на квадраты, чтобы заняться колдовством. Их избили и заставили стереть клетки доски. Но Шарп запомнил слово «пат».