Органы государственной безопасности и Красная армия: Деятельность органов ВЧК — ОГПУ по обеспечению безопасности РККА (1921–1934)

Утвердить нижеследующий перечень сведений, являющихся по своему содержанию специально охраняемой государственной тайной.

А. Сведения военного характера.

1. Дислокация частей, заведений и учреждений Рабоче-крестьянской красной армии и объектов военной охраны, за исключением указанных в особой инструкции Народного комиссариата по военным и морским делам. 2. Организация, численность, подготовка, техническое и военно-инженерное оборудование, финансирование, снабжение и вообще состояние Вооруженных сил Союза ССР. 3. Мобилизационные и оперативные планы (как общие, так и частичные), расчеты, проекты и мероприятия, а также мобилизационная готовность Рабоче-крестьянской красной армии, промышленности, транспорта, связи и страны в целом. 4. Дислокация, оборудование, состояние, финансово-производственные планы, производительность всей военной промышленности, а также остальной промышленности в части выполняемых последнею военных заказов. 5. Изобретение новых технических и иных средств военной обороны. 6. Объявленные секретными или не подлежащими оглашению издания и документы, имеющие отношение к обороне Союза ССР, а равно данные, основанные на указанных изданиях и документах.

Зам. председателя Совета народных комиссаров Союза ССР

Куйбышев

Зам. управделами Совета народных комиссаров Союза ССР

Мирошников

ЦАФСБ РФ. Ф. 66. Оп. 1-т. Д. 110. Л. 18–19.

№ 31

ИЗ СПРАВКИ ОСОБОГО ОТДЕЛА ОГПУ ПО ДЕЛУ КОНТРРЕВОЛЮЦИОННОЙ ОФИЦЕРСКОЙ ОРГАНИЗАЦИИ В РККФ

26 июня 1926 г.

1. Произведенными арестами среди комсостава Б и ЧФ ликвидированы отдельные наиболее активные контрреволюционные группировки.

2. Следствием установлено, что основанная в 1918 г. контрреволюционная организация морских офицеров существует и поныне; принимая за весь этот период руководящее участие в контрреволюционном движении на флоте.

3. Организация эта частично громилась нами по делу Бахирева и Развозова, по делу ликвидации заговора в пользу Юденича, по делу Таганцевской организации, по делу лицеистов в 1925 г. и др. более мелким.

4. Организация эта ставила себе целью «свержение советской власти и восстановление в России монархии путем открытого восстания» (показания представителя этой организации для Кронштадта в период 1922-23 г.г., ныне арестованного помначштаба БФ Вонлярлярского).

5. Следствием установлено, что организация основана при ближайшем участии англичан (капитан Кроми и др.) и что отдельные члены организации были связаны с английской разведкой вплоть до последнего времени (связь Постельникова — начальник мобчасти Ленвоенпорта с англичанами и эстонскими разведчиками, посещение им эстонской охранки в феврале 1925 года, связь с капитаном Вилькиным — руководителем белой эмигрантской морской организации в Финляндии, связь командира «Коминтерна» Ковтуновича с английским шпионом в Константинополе в 1925 году, Козловским, характерно, что после беседы с Козловским Ковтунович организовал в ЧФ группу «боевое ядро», связь арестованного Пуарэ с английскими офицерами и ряд других).

6. Целый ряд арестованных морских офицеров имели связь и с другими разведками и иностранными миссиями (шпионская связь начдива подплава Головачева с итальянским консульством и польским резидентом в Закавказье Дашкевичем; шпионская связь флагштурмана Бекмана с итальянским в/м атташе Миралья и польским резидентом Ляховецким-Чеховичем; связь к-ра э/м «Сталин» Лавцова с финской разведкой; связь бывшего начальника Амурской флотилии Хвицкого с латвийской миссией и др.).

7. Следствием установлено, что в 1921 году, после ликвидации Кронштадского мятежа, в котором принимала участие часть организации, было собрание организации, на котором было постановлено: организацию не распускать и деятельность ее продолжить; председательствовал на этом собрании бывший начальник оперативного управления Штаба РККФ Степанов, ныне начальник штаба ЧФ.

8. Следствием установлено существование специального представительства организации в Кронштадте в лице Зацепина до осени 1922 года; кроме того, установлен еще ряд командиров во флоте, еще не арестованных, принадлежащих к организации и обязавшихся принять все меры к выполнению ее распоряжения.

9. За последние годы пассивности организации ряд ее активных участников принимает меры к сплочению вокруг себя комсостава из бывших морских офицеров, преимущественно дворян, и захвату ответственейших должностей во флоте, в особенности командования боевыми кораблями.

Устраиваются вечеринки, на которые втягиваются командиры — бывшие офицеры, на этих вечеринках поют «Боже царя храни», провозглашаются тосты за «жертвы» — расстрелянных, белых эмигрантов, демобилизованных из флота; ведутся контрреволюционные беседы и тут же обсуждаются различные назначения своих людей, которые затем через имеющиеся обширные связи в штабах морей и РККФ, проводятся.

10. Следствием установлено, что среди комсостава ЧФ существовала замкнутая группировка, во главе с начальником дивизиона э/м Чериковым, под названием «Боевое ядро», поставившее целью по показаниям арестованных выработку единой линии и проведение единой политики со стороны комсостава из бывших офицеров по отношению к комиссарам, политсоставу, краснофлотцам и по различным вопросам жизни флота.

11. Приходится отметить, что с конца 1925 г. начинается заметное оживление контрреволюционных элементов среди комсостава флота: учащаются вечеринки, на них вовлекаются все новые и новые командиры, разговоры и беседы становятся смелее и т. д.

Начинаются опять разговоры о необходимости воссоздания контрреволюционной организации во флоте (показания Лисаневича о беседах с Дашкевичем, бывшим командиром Кемского порта, якобы имеющем поручение от «Белого креста» по организации «пятерок»; беседы Вонлярлярского с Вартенбургом и Степановым и т. д.). <…>

ЦА ФСБ РФ. Ф. 2. Оп. 4. Д. 29. Л. 77–79.

№ 32

ПИСЬМО ВОЕННОСЛУЖАЩЕГО ХВАТСКОГО В ПОЛИТИЧЕСКОЕ УПРАВЛЕНИЕ ЛВО О ПОДПОЛЬНОЙ РАБОТЕ ОППОЗИЦИОНЕРОВ В ЧАСТЯХ И УЧРЕЖДЕНИЯХ

15 сентября 1926 г.

Уважаемый тов. Саков. Обращаюсь к Вам с настоящим товарищеским Приветом как к старейшему партийному товарищу и руководителю в нашем округе.

Обстоятельства, которые заставили меня обратиться к Вам с настоящим письмом следующие:

Не знаю, известно ли Вам или нет о моей принадлежности к оппозиции, но факт тот, что я с давних пор примыкаю к группе меньшинства в ЦК нашей партии. Примыкал я к этой группе до XIV съезда в период съезда и после до настоящего времени. Было бы полбеды, если бы моя принадлежность к оппозиции ограничивалась только моей идейной солидарностью с платформой оппозиции и если бы я открыто и легально защищал и отстаивал свои взгляды.

Весь позор для меня, как для члена единой ВКП(б) заключается в том, что я не ограничивался только этим, но и принимал и принимаю до сих пор участие в раскольнической подпольной организационного характера работе, которую мы, оппозиционеры вели и ведем здесь, в Ленинградской организации вообще, и в партийной организации войсковых частей в частности. Если идейно к оппозиционной группе я пришел сам, то участие в организационной работе мне было предложено, и я добровольно согласился на эту работу.

Постараюсь по памяти изложить Вам всю ту убийственную вредную работу, которую я до настоящего времени вел и всю низость и опасность которой для нашей партии я только сейчас понял после больших внутренних переживаний и внутренней борьбы. Я примкнул идейно к оппозиции еще в конце прошлого, 1925 г., будучи на курорте в Кисловодске.

Мое возвращение в Ленинград совпало с самой сильной борьбой большинства с меньшинством, и здесь я в кругу наших штабных партийцев прямо высказал свою полную солидарность с оппозицией, занятой на съезде нашей ленинградской делегацией. Вполне естественно, что меня считали в своем коллективе как сторонника меньшинства.