Орхидеи на снегу

Я смотрю на отца и чувствую, как моя душа медленно рассыпается на тысячи острых и черных осколков. У меня почему-то нет сил говорить. Горло сдавило спазмом, и язык совсем не слушается.

–  Вот твой телефон, - отец достает из кармана пальто мой сотовый, брошенный в Праге.
– Постарайся всегда быть на связи. И без глупостей. Пропадешь с радара хоть раз - пеняй на себя. Поедешь в Омск сразу же. Вадим позаботится о том, чтобы ты не вляпалась в новые неприятности.

Он кладет телефон на журнальный столик. Застегивает пуговицы на кашемировом пальто и направляется к выходу.

Я не шевелюсь. Где-то на самом дне моего сердца брезжит едва живая надежда на то, что все еще можно исправить. Что до суда можно как-то договориться и забрать заявление отца.

Я слышу, как хлопает входная дверь. Мой отец ушел. И этот хлопок двери, будто в один миг убил ту едва живую надежду на дне моего сердца.

Интересно, почему меня не приковали к батарее, чтобы я снова не убежала?

"Потому что я никуда не убегу. Ведь Виктор в большой беде, и я останусь здесь, как верная собачонка", - всплывает откуда-то едва осознаваемая мысль.

Мой мозг понемногу приходит в себя и начинает лихорадочно работать. Если меня не заперли и не приковали к батарее, значит, надо привести себя в порядок и ехать к Нику. Он полицейский, и точно сможет помочь расставить все по полочкам.

Я бегу в спальню, достаю джинсы, свитер и свежее белье. Наскоро принимаю душ, сушу волосы и собираю их в высокий хвост. Сгребаю в сумочку ключи от машины. Да, надо взять сотовый с собой. Теперь, когда я впала в окончательную немилость к своему папочке, не стоит лишний раз драконить его самолюбие и новую охрану.

Достаю из шкафа шубку из норки с капюшоном - за окном температура опустилась до минус тринадцати - и быстро обуваюсь в меховые сапожки. Ник на службе. Я точно знаю его расписание, поэтому поеду в полицейский участок.

Внизу, на подземной парковке, будто привет из прошлой жизни, стоит моя любимая машинка. Грустно улыбаюсь и жму на кнопку противоугонной системы на брелке.

–  Куда едем?
– слышу мужской голос за спиной. Вздрагиваю и оборачиваюсь. У бетонной колонны, скрестив руки на груди, стоит мой новый телохранитель Вадим.

–  В полицейский участок, - стреляю презрительным взглядом в его сторону я. Да, это не Иван. Никаких спортивных костюмов и дутых курток. Телохранитель из кинофильма - стильное кашемировое пальто с воротником-стойкой, классические черные брюки, вязаная жилетка, дорогой парфюм. Выпендрежник с большой буквы. Еще и наглый. Потому что смотрит на меня не как Иван. Иван смотрел на меня, как на надоевшего избалованного ребенка. А этот смотрит на меня, как похотливый самец. Может, у меня уже галлюцинации? Не станет же папочкин новый сотрудник службы безопасности смотреть на меня, как на сексуальный объект?

–  И зачем госпоже Щербаковой понадобилось в полицейский участок?
– насмешливо открывает мне дверцу пассажирского сидения он.

–  Это моя машина.
– Резко перехватываю его руку я.
– Поэтому поведу я. А если вам приказано повсюду следовать за мной, то садитесь сзади. Мы едем к моему брату. Отец не запрещал мне передвигаться по городу. Он только приказал быть в зоне доступа.

–  Девушки не умеют водить, - мертвой хваткой впивается в мое запястье Вадим.
– Так что, позвольте мне. Я знаю кратчайший путь до полицейского участка, в котором работает ваш брат.

Я с презрением смотрю на него. Не телохранитель, а терминатор.

–  Отлично, давайте проверим ваши способности, - выдергивая руку, ухмыляюсь я.
– Только если что-то пойдет не так, пеняйте на себя.

Сузив глаза, он выдергивает у меня из рук ключи от машины и ждет, когда я сяду на пассажирское место. Закрывает дверь, огибает машину и устраивается за рулем.

Насупившись, я зорко слежу за каждым его движением. Ничего, я изучу твои повадки и однажды сделаю так, что тебя уволят за непрофессионализм.

Вадим водит машину, как Шумахер. Ловко лавируя в потоке машин, он доставляет меня по скользкой дороге в участок в два раза быстрее, чем обычно. Черт, кажется, найти в нем изъян будет сложнее, чем я думала.

–  Подождите меня здесь, - прошу я.

–  Нет.

–  Что?

–  Я пойду с вами, Эрика.

–  Но в полицейском участке мне ничего не может угрожать!

–  Моя работа - следовать за вами повсюду.

Я ничего не говорю, просто выбираюсь из машины и изо всей силы хлопаю дверцей. Вадим лишь приподнимает бровь.

Вместе мы подходим к кабинету Николаса.

–  Подождите меня возле двери, - хмуро приказываю я. На этот раз терминатор вроде бы не спорит. Остается торчать снаружи.

Я приоткрываю дверь.

Николас как раз делает себе чай в жестяной кружке. Он в форме, и от этого кажется еще больше, чем есть на самом деле.

–  Эрика!
– увидев меня, пугается брат.
– С тобой все в порядке, Эрика?!

Забросив чай, бросается мне навстречу и крепко прижимает к своей широкой груди.

–  Не все, Ник… - пытаюсь сдерживать эмоции я.

–  Мы думали, тебя уже нет в живых!
– трясет меня за плечи он.
– После того, как ты исчезла из гостиницы в Праге, полиция сбилась с ног, пытаясь тебя найти. Мы даже в международный розыск тебя подали! Одно единственное сообщение с телефона Виктора прояснило все дело!

Я потрясенно смотрю на брата. Я не ослышалась? Своим сообщением с сотового телефона перед взлетом я подписала Виктору приговор? Они не могли понять, куда я делась. Объявили в международный розыск… Им даже в голову не пришло, что я просто поехала отдохнуть.

–  Ты скажи, Эрика, как произошло, что ты бежала от Виктора, а оказалась в итоге вместе с ним? Он заставил тебя?

–  Нет…

–  Да ладно, брату можно рассказать все! Он тебя пытал? Принуждал к отношениям?

–  Ник! Прекрати!
– у меня дрожат губы.
– Я люблю его! Люблю, понимаешь? Я поехала с ним просто так! Потому что меня достал надзор в лице папы и его охранников!

–  Просто так?… - озадаченно потирает квадратный подбородок Николас.
– То есть, похищения не было?