Орхидеи на снегу

Спустя еще двадцать минут мы быстро оформляем договор купли-продажи и подписываем его прямо на капоте машины. Все, «девятка» наша.

–  Эрика, ты сядешь назад, так будет безопаснее, - говорит мне Виктор и открывает заднюю дверцу.

Я соглашаюсь. Я замерзла и вообще уже согласна на что угодно, лишь бы поскорее убраться из этого мрачного поселка.

–  Здесь воняет, - со стоном плюхается на переднее сидение Антон.

–  Ничего, зато машина неприметная. Никому в голову не придет нас штрафовать, - усаживается за руль Виктор.
– Поехали, надо забрать наши вещи из «БМВ». Потом заправимся, и в путь.

Вскоре «девятка» бодро несется по дороге. Мы держим курс на Сочи.

Удивительно, нас не останавливает ни один патруль. Видимо, «девятка» действительно совершенно не привлекает внимание. В ней очень неудобно, но я молча терплю дискомфорт. Мне хочется поскорее добраться до отеля. Антон периодически стонет, но тоже молчит. У нас нет другого выхода, только ехать вперед.

Поздним вечером мы въезжаем в Сочи. Длинный тоннель позади.

В Сочи настоящая весна. Пальмы, вечнозеленая хвоя. Запах моря, и никакого снега и грязного подтаявшего льда.

–  Господи, спасибо! Спасибо!
– открыв окно, во все горло вопит Антон.

Я улыбаюсь и ловлю взгляд Виктора в зеркале. Он пытается продолжать хмуриться, но у него ничего не выходит. Как только наши взгляды пересекаются, его губы невольно растягиваются в ответную улыбку.

В моем сердце порхают бабочки. Я тянусь к нему, крепко обнимаю за шею и целую в колючую щеку. Кажется, после долгих скитаний мы вернулись домой.

Глава 32

Какое же это счастье - оказаться снова в отеле, с которого все начиналось! Нам с Виктором выделяют романтичный номер для молодоженов и даже приносят бутылку шампанского в ведерке со льдом.

–  Ванная моя, - сбрасывая с ног сапожки, заявляю я.

–  Похоже, в нашей семье я всегда буду принимать душ вторым?
– затаскивая наши чемоданы с вещами, приподнимает бровь Виктор.

–  Не обязательно… - смеюсь я. Открываю свой чемодан, достаю оттуда красивое белье и шелковый пеньюар и закрываюсь в ванной.

Когда я возвращаюсь, в номер уже доставлен ужин - горячие отбивные с запеченным картофелем и салат. Виктор открывает шампанское.

–  Не скучай без меня, - улыбается он. Протягивает мне бокал и тоже скрывается в ванной комнате.

Я беру бокал с шампанским и подхожу к окну. Даже ночью видно горные вершины. Как красиво. Меня переполняет радость. Мы смогли! Смогли добраться до места, где будем в относительной безопасности. Слышу, как открывается дверь ванной комнаты.

–  Нравится вид из окна?
– подходит ко мне Виктор.

–  Очень.

Я улыбаюсь и медленно поворачиваюсь к нему. Он в одном спортивном трико, без майки. Волосы влажные после душа. Я прижимаюсь к его теплому, еще слегка влажному торсу и с наслаждением вдыхаю аромат его кожи с легкой, едва ощутимой примесью геля для душа.

Виктор притягивает меня к себе и жадно впивается в мои губы поцелуем. Его руки обжигают поглаживаниями мою спину и бедра. Я на миг отрываюсь от его губ и заглядываю в его зеленые глаза. Пытаюсь прочесть его мысли, но у меня ничего не выходит. Желание, яркое, ничем не прикрытое, вспыхивает и в один миг лишает меня способности размышлять.

Виктор резко подхватывает меня на руки. Я взвизгиваю и смеюсь. Он подносит меня к постели.

–  К черту ужин, оставим его на потом, - укладывая меня на покрывало, решает он.

Отбрасывает в сторону подол мешающего пеньюара, скользит взглядом по темно-красному ажурному белью и дерзко отодвигает тонкую полоску трусиков. Пальцы его руки мягко проникают внутрь, в мое горячее и нежное лоно. Я всхлипываю и откидываюсь на мягкие подушки. Он продолжает ласкать меня внутри до тех пор, пока я не начинаю кусать губы и ерзать на простыни.

–  Войди в меня, - вырывается у меня мольба.

Виктор заглядывает мне в глаза и улыбается. Медленно щелкает застежкой лифчика и освобождает из плена небольшую упругую грудь.

–  Еще немного рано, - шепчет он.

Подхватывает за резинку трусики и медленно тянет их вниз. Мое дыхание учащается. То, как он меня раздевает, безумно возбуждает. Кажется, я уже на грани.

Он быстро сбрасывает с себя остатки одежды, прижимает меня к себе и терзает поцелуями мою грудь.

Между ног все сжимается сладким спазмом, и я, желая ощутить его внутри как можно скорее, подаюсь ему навстречу. Его губы скользят по моему животу, создают дерзкую дорожку из поцелуев и оказываются в самом низу. Я судорожно выдыхаю и инстинктивно приподнимаю бедра.

–  Какая ты нежная внутри… как маленький розовый бутончик… - касаясь пальцами моего клитора, шепчет он.

–  Войди в меня, - сгорая от желания, прошу я.

Он подминает меня под себя, и я чувствую, как он сначала мягко, а потом все увереннее заполняет меня собой.

–  Еще… пожалуйста, я так тебя хочу…- умоляю я.

Его руки сжимают меня крепче. Мое тело откликается на каждое прикосновение, на каждый вздох. Внизу живота все сводит сладким спазмом, и я, громко вскрикнув, утыкаюсь ему в плечо. Чувствую его финальные толчки внутри и расслабляюсь. Виктор, накрыв меня собой, издает глухой стон наслаждения.

–  Шампанского?
– откинувшись на подушки, улыбается он.

–  Чуть позже, - пытаясь выровнять сбившееся дыхание, соглашаюсь я.

Подбираюсь к нему и устраиваюсь у него на груди.

–  Я люблю тебя, - убирая выбившуюся прядь моих волос за ушко, признается он.

–  Я тоже тебя люблю… Прости, что так глупо повела себя прошлой ночью, - виновато прячу глаза я.
– Мне надо было спросить тебя, прежде чем предпринимать такой важный шаг.

–  Да ладно, я уже смирился, - тихо смеется в мои волосы Виктор.
– Если я такой негодяй, то до конца им и останусь. Можешь написать в твиттере, что я назло всем вышел из тюрьмы, сделал тебе ребенка и готов получить наследство.

–  Хорошо, что твой дедушка хоть с полом ребенка не определился, - смеюсь я.
– А то журналисты следили бы за нами все девять месяцев - будет нужный пол у ребенка, или не будет.

–  Нет, у них ничего не выйдет. Мы с тобой поженимся в ближайшие дни и покинем Россию. Ты же еще не передумала жить со мной в моем доме у океана?

–  Я? Ты шутишь? Провести у океана весну и лето, разве есть что-то прекраснее?

–  Просто, после того, как я был отстранен от работы в компании, кроме этого дома у меня в личной собственности больше ничего нет. Все остальное принадлежит семье, но не мне, - грустнеет Виктор.