Орхидеи в лунном свете

Он с раздражением бросил увядшие цветы на стол.

– Хотел бы я знать, кто это там шляется по оранжерее. По-моему, происходит что-то странное.

– Если вы не против, я бы постаралась поспать еще немного. У меня очень болит голова. Должно быть, от дурных снов. – Джейми притворилась чуть ли не умирающей.

– Вы, наверное, просто хотите избежать моего общества.

– Ну что вы, Блейк! Просто я действительно плохо себя чувствую, – стараясь быть вежливой, отвечала Джейми, хорошо помня о скором конце досаждавших ей отношений.

Блейк сразу смягчился:

– Простите меня. Вы ведь столько перенесли. Я буквально не в своей тарелке, все думаю, как бы убедить вас остаться, пока вы еще не уехали.

И вы даже не представляете себе, как скоро это произойдет и как я этому рада, торжествующе подумала Джейми.

День тянулся томительно долго. К вечеру Джейми пришлось спуститься к обеду. Блейк все равно не оставил бы ее в покое. Он притащил бы еду ей в кровать да еще уселся бы рядом. Все-таки он удручающе навязчив. Но она слишком нервничала, чтобы есть. Аппетита не было никакого. Джейми сидела как на иголках, время от времени заставляя себя что-нибудь проглотить, чтобы не выглядеть совсем уж подозрительно.

Блейк беспокойно наблюдал за ней и наконец спросил:

– Мне кажется, с вами что-то происходит. Вам стало получше?

– Откровенно говоря, нет, – избегая его взгляда, сказала Джейми. – Мне совершенно не хочется есть, я даже не собиралась спускаться. Головная боль терзает меня по-прежнему.

В сердцах оттолкнув свою тарелку, Блейк воскликнул:

– Нет, это все из-за меня, я знаю! Вы не можете меня выносить после смерти вашего возлюбленного убийцы. О Джейми, Джейми, – он умоляюще коснулся ее руки, – скажите, что мне сделать, чтобы вы убедились, как я безумно люблю вас. Я хотел бы сделать вас самой счастливой женщиной на свете.

Джейми сухо возразила, потеряв наконец терпение:

– Вам только кажется, что вы меня любите. Просто я напоминаю вашу обожаемую мать, по которой вы так тоскуете, вот и все. Поверьте мне, Блейк, невозможно построить будущее, основанное на такой любви. А вы пытаетесь простить меня, хотя я не прошу у вас прощения. Навязываете мне свою любовь – так не поступают настоящие джентльмены. Я любила и люблю другого человека! Поймите это наконец. – Она резко встала из-за стола. – А теперь, с вашего разрешения, я пойду прилягу.

Не дожидаясь его ответа, Джейми вышла из столовой.

Блейк тоскливо посмотрел ей вслед: она, конечно, не права, он действительно любил ее и всегда будет любить! Джейми еще осознает это. Надо дать ей время.

Он встал и направился в кабинет отца, где сразу налил себе стакан виски. Вообще он пил очень редко и мало, но после кошмара последних дней он то и дело оглушал себя спиртным. Один стаканчик не помешает, решил он.

Блейк допивал виски, грустно поглядывая на темное окно. Бесконечное одиночество надвигалось из всех углов. Вдруг бешено застучали в дверь.

– Кто там еще?! – раздраженно крикнул он, очнувшись. Ответ оказался таким, что Блейк на секунду замер.

– Сеньор, здесь эта женщина, Морена. Мы привели ее к вам, как вы приказывали.

Он бросился к двери и оказался лицом к лицу с Мореной, стоявшей между двумя стражниками, которые бдительно держали ее за руки. Один из них объяснил, что она сама подошла к дому, настаивая на встрече с Блейком. Помня его приказ привести Морену к нему, если она вдруг появится, они так и поступили.

– Все правильно, – похвалил их Блейк, – можете идти на свои посты.

Он втащил Морену в кабинет и захлопнул дверь.

– Я собиралась нагрянуть к вам неожиданно. Это было бы куда интереснее, – насмешливо заявила Морена, – но у вас тут у каждого входа по стражнику, с чего бы это? Никак со страху?!

– Как раз затем, чтобы ты не свалилась на нас нежданно-негаданно. Нам это ни к чему. Я так и знал, что ты объявишься сразу после похорон, – спокойно ответил Блейк, усаживаясь за стол. – Ну, и что тебе здесь нужно?

Морена ехидно рассмеялась.

– Если ты меня ждал, то должен знать зачем, не так ли?

– Все же любопытно, хватит ли у тебя наглости, чтобы явиться с просьбой.

– Ты имеешь в виду деньги? – спросила она вызывающе, расхаживая по кабинету и касаясь вещей Стэнтона. – Мне нечего просить о том, что и так мне принадлежит. Ты прекрасно знаешь – я имею право на какую-то часть его наследства. При жизни он всегда заботился обо мне. И все это знают. Не хочешь скандала – отдай мне мою долю, и расстанемся навсегда.

– Думаю, я и без этих церемоний распрощаюсь с тобой, и довольно быстро. Собственно, я потому и велел охране сразу привести тебя ко мне, чтобы раз и навсегда прояснить тебе ситуацию. Отец, разумеется, не упомянул твое имя в завещании. В чем я был всегда уверен. Ты ничего для него не значила, а была обыкновенной шлюхой. Вероятно, неплохой, раз он так долго держал тебя. И уж тем более он не собирался на тебе жениться. Неужели ты действительно верила в это? Я полагал, что ты глупа, но не настолько же. Так что, как ты понимаешь, Гранд-Пойнт принадлежит теперь только мне, и у тебя есть ровно пять минут, чтобы навсегда убраться отсюда. А на будущее запомни: я отдал охране приказ стрелять без предупреждения, как только ты появишься в поместье. Теперь прощай.

– Что ж, может, по закону я действительно не имею никаких прав, но по совести ты же должен поделиться со мной, – сбавив тон, проговорила Морена, подойдя к нему поближе.

– И ты все-таки осмеливаешься выпрашивать подачу после того, как довела мою мать до самоубийства! Глаза бы мои тебя не видели! – Блейк резко отвернулся с креслом к окну. – Убирайся вон, пока я не позвал стражу.

Морена протянула руку к полупустому графину с виски.

– Меня всегда мучило, что ты обвиняешь меня в ее смерти, – с лицемерным раскаянием заныла она. Между тем, убедившись, что он по-прежнему смотрит в окно, Морена быстро выхватила из-за корсажа крохотный пузырек и вылила его содержимое в графин. – Ведь я только хотела, чтобы они расстались. Я любила Стэнтона, ну и потеряла голову. Даже не представляла, что она совершит что-то непоправимое. – Она снова отошла от стола, довольная удачей. Сок мексиканского мака быстро усыпит этого олуха, когда он проснется, а это будет не так скоро, она с Джейми уже исчезнет. Никто не догадается, как это ей удалось увести девчонку прямо из-под носа стражи.

– Моя мать была глубоко несчастлива, – задумчиво сказал Блейк, как бы забыв о присутствии Морены, и вдруг, очнувшись, обернулся к ней. – Я не намерен даже упоминать ее святое имя при тебе. Уходи немедленно, слышишь?

Как бы не так, голубчик, язвительно подумала она, у меня еще есть здесь кое-какие дела. Но сначала надо бы тебе выпить вина.

– Заплати мне хотя бы за то, что я раскрыла тебе глаза на предательство Остина, – уколола она Блейка в самое больное место.

Тот нервно схватил графин, расплескивая, налил полный стакан виски и крупными глотками опустошил его. Затем, потирая ноющие виски, презрительно бросил ей:

– Радуйся, что я вообще дал тебе эту возможность, а не повесил без разговоров той же ночью.

– Ну и стал бы убийцей, – Морена бесцеремонно уселась на диване, намереваясь дождаться, когда наркотик подействует. – Кстати, а где твоя любимая? Все еще никак не придет в себя после смерти красавца Остина? Должно быть, вся изошла рыданиями? – издевалась Морена.

В глубине души она испытывала некоторое сожаление о смерти Корда. Он дарил ей невероятное блаженство. И она очень сомневалась, что когда-нибудь встретит человека, подобного ему. Но индианка не могла простить его предательства.