Орхидея для демона

Видя мои сомнения, говорящая с мертвыми захохотала скрипучим голосом и махнула над тарелкой рукой, являя моему взору румяные булочки, от взгляда на которые я чуть было не превратилась в дикое голодное животное.

Уж до того мне хотелось есть, что сил, чтобы не накинуться на них и не вцепиться зубами, оставалось совсем чуть-чуть. А то Силька с Гидеоном едят целый день что ни попадя, а тут булочки… румяные…

«Вот только это булочки или грибочки?» — озадачилась я про себя и перевела взгляд на мою полуразбитую кружку, которая теперь была полной копией стоящей перед глупер аккуратной чашечки с блюдцем.

Да-а-а… дела… И чему верить?

— Ну что ж ты не ешь? — усмехалась старушка Эндура, а я подумала, что чай-то уже попила… и есть охота… Ай, была не была, буду есть!

Булочки были вкусными, мягкими, с начинкой из мака, и я не заметила, как пара штук мигом исчезли во мне, залитые кружкой чая.

— Ну а теперь задавай свой вопрос, Дея, — всё так же пугающе улыбаясь, сказала глупер, и взятая было мною третья булочка отправилась обратно в тарелку из-за внезапного чувства насыщения…

— Может я и не по адресу… но Вы можете сказать, есть ли мой папа среди тех, с кем Вы общаетесь?

— Мёртвых… ты имеешь в виду, — утвердительно произнесла глупер и я кивнула. — Знаешь, как его зовут?

— Нет, мама никому не рассказывала… Даже деду, сколько бы он не спрашивал…

Моя голова как-то сама собой опустилась, как у той маленькой девочки, которая мечтала когда-то, что если уж не маме, то папе она обязательно нужна… Он просто не знает, а так непременно пришёл бы, обнял бы…

— Дай мне руку, ведьма Жизни.

Искорёженные пальцы на открытой ладони отталкивали своим видом, но когда я вложила в неё свою руку, то поразилась мягкому, практически материнскому теплу, которое эта рука дарила…

— Твой отец… — закрыла она глаза, а я рассматривала её морщинистые веки, пока они не поднялись и не заставили меня чернотой взгляда отшатнуться. — Какая гремучая смесь… я чувствую его кровь в тебе…

Я уже готова была одолжить ей руку, лишь бы убраться отсюда восвояси, но силы у глупер было не занимать, а мрачная чернота глаз не давала отвести взгляд от их таинственных глубин. Её широкие ноздри подрагивали, она как будто принюхивалась к моей руке, а я как загипнотизированная не могла оторвать от неё глаз…

— Тёмный маг… его отец. Две ведьмы Жизни — его бабка и мать. Демон — его дед, правда, слабенький… Всё повторяется вновь, круг замыкается…

Ничего не поняла! Ну что за привычка у этих страшных бабулечек говорить так, что потом оказываешься в ещё большей луже сомнений, чем до этого…

— Красавчик он у тебя… Те, кто по крови смешаны, редко бывают сильны.

Красивы — это да! Но этот хорош не только внешностью, но и силой…

— Он… — не могла я произнести это слово, боясь увидеть руины своих надежд наяву, — мёртв?

— Нет ещё, наглец! — возмутилась старушка Эндура, закусив и без того смятую кожу губы, отчего её рот весь искривился. — Уворачивается от меня шалопай этакий!

Я отскочила, как ошпаренная, понимая, кто сидит передо мной и кому я задавала вопросы. Спотыкаясь на негнущихся ногах, я попятилась назад, а старушка сделала обиженную гримасу на морщинистом лице.

— Поняла, да? — её искорёженные пальцы в расстройстве взъерошили седые пряди. — Вот я, старая метелка, проговорилась…

Я упёрлась спиной в стену и стала по ней продвигаться к выходу…

— Да куда ты как зайка поскакала? Ещё и ведьмой называешься! — в сердцах хлопнула по столу старушка, и я подскочила на месте.

Э-х-х, за живое берет, за гордость ведьминскую… Вот чувствую уже как подбородок задираться пошёл в приступе упрямства, да нос на потолок показывает…

А душеньке-то страшно!.. Сама Смерть в игры играет… Как тут не испугаешься…

— Тебе пока нечего трусить, — положила две худющие руки на стол старушка Смерть. — Всё как надо сделала, головушку на плечах сохранила…

Я скосила глаза и осмотрела периметр помещения в поисках отрубленных голов гордецов, не севших на трёхногий стул или посмевших выбрать не ту чашку, а старушка заскрежетала по моим чутким ведьмовским ушкам своим смехом…

— Садись, ещё чайку попьём, про папку тебе немного расскажу, — поманила меня искривленным пальцем старушка Смерть, и я поняла: от такого предложения не отказываются… Чревато…

Села в уже такое родное кресло из мха и замерла в ожидании спасения ведьмочки, но Силька и Гидеон, наверное, опять ели ягодку-малинку или ещё какую-нибудь сладкую штучку с последствиями, а моего демона я старалась мысленно не кликать. Не надо ему сюда… Вот выберусь, тогда пусть и разбирается со мной — мне после старушки Смерти уже ничего не страшно…

Полная чашка чая опять возникла перед носом и я вцепилась в ручку, как в спасательный круг, воздвигая хоть какое-то препятствие между мной и созданием напротив…

— Папка о тебе не знает! — заявила старушка и закинула костлявую ногу на ногу, но я даже и не думала над ней смеяться. Измождённый облик старушки вводил в заблуждение сотни душ, но деда меня многому научил… Например, включать мозги, когда напротив тебя сидит сама Смерть.

— Твоя бешеная мамашка ни разу на глаза мне не попадалась. Хитрюга!

Обвела его вокруг пальца и концы в воду… — нарисовала круг на столе обломанным ногтем старушка и подняла голову. — А знаешь, почему?

— Почему?

— Он бы воспитывал тебя по-своему и никогда бы не позволил её планам осуществиться… — перечеркнула ногтем круг старушка и я невольно выпрямилась в кресле, радуя непонятно кого идеальной осанкой.

— Я смогу его найти? — спросила я, а старушка Смерть с удивлением посмотрела на меня.

— Я тебе что, предсказательница что ли? Если веришь в эти сказки — иди к ним! Но запомни: каждый сам идёт своими ногами и только он в ответе за то, куда эти ноги его приведут… — продолжала выводить узоры ногтем старушка.

— Вот взять папашку твоего… Сколько раз он уже ко мне сворачивал — не сосчитать, а потом — раз, разворачивается и восвояси… Поминай, как звали!

— А как его зовут? — в ожидании ответа я подалась вперёд и даже отставила кружку-преграду в сторону, чтобы не пропустить ответ.

— Ведьмочка, подумай хорошенько и спроси… Я дам ответ только один раз… Уж больно ты мне приглянулась.

Меня как ветром прибило к спинке мохового креслица и я посильнее втёрлась в него, пытаясь слиться своей позеленевшей кожей с поверхностью кресла.