Орисия. Следуя зову

Глава 14

— Обороняйся! — Дэмиор кивнул Олану и нанес скользящий удар по груди: тот едва взмахнул палкой и тут же зашипел от боли.

Палка в руках мужчины выглядела грозным оружием, и Олан, не успевая отражать удары, то и дело болезненно морщился. Проводник перешел в наступление, и мальчик, силясь дать отпор, споткнулся и рухнул на землю. Мужчина подал ему руку и помог подняться.

— Давай еще раз. Уже лучше.

Несмотря на пронизывающий ветер и мелкий снег, Дэмиор был в одной рубашке, а вот Олан кутался в куртку — Брисса запретила "морозить ребенка"

Заметив мое любопытство, проводник вопросительно приподнял бровь, но в ответ я качнула головой. Мы пытались тренироваться, но у меня все валилось из рук, мужчина нервничал и злился. Больше заниматься я не рискнула, не для меня это.

Я отвернулась и, набрав снега в котелок, пошла к костру, у которого сидела Брисса, замотанная в одеяло. На ее лбу выступила испарина, фандрийка мелко дышала и выглядела замученной.

— Все еще плохо? — с сочувствием спросила я, подвесив котелок над огнем.

— Увы, — ответила она. — Малыш волнуется.

Я нахмурилась. Не нравилось мне, как протекала беременность фандрийки. Я была не слишком сведуща в этом вопросе — в родной деревне беременные опасались меня, и Ильясса сама занималась ими. Однако на пятом месяце ребенок не должен так активно шевелиться и реагировать на все, что ест или пьет его мать. Вчера я сварила Бриссе новый отвар, но не успела она отпить и глотка, как согнулась от рези в животе — ребенок буквально молотил ногами изнутри.

— Не переживай, все будет хорошо! — я пыталась убедить в этом не только ее, но и себя.

— Как твоя рука? — Брисса заметила, что левую руку я стараюсь по возможности не тревожить. Раны от когтей крэйтара оказались глубже, чем мне казалось, и заживали плохо. С памятной встречи прошло почти две недели, но рука все еще ныла, стоило резко пошевелить ею. Несмотря на все мои старания, раны зарубцевались, и теперь кисть пересекал некрасивый шрам.

Вода в котелке закипела, и я бросила внутрь несколько горстей крупы и немного соли. Горячая пища — наше единственное спасение, мы с Бриссой изрядно мерзли, больше не радуясь снегу, то и дело сыпавшему с небес. Здешняя осень напоминала зиму, но проводник говорил, что это ерунда и настоящие трудности ждут нас на перевале. Когда к костру подошли Дэмиор и Олан, раскрасневшиеся после тренировки, каша как раз поспела, и я разлила ее по тарелкам. Обед был скромным, но каждый проглотил его с жадностью. Остатки я поделила между Бриссой и Оланом — им еды требовалось больше, чем нам.

— Что у нас с припасами? — спросил Дэмиор.

— Крупы осталось с фунт, горсть соли. Сухари кончились, вяленого мяса четыре полоски. У лошадей один мешок овса, — теперь готовкой занималась я: Брисса стала слишком чувствительной к запахам, к тому же выросший живот вкупе с толстой одеждой изрядно сковывал ее движения. Дэмиор и Олан обычно запасали дрова и обустраивали лежанки.

Мы замолчали, впрочем, думая об одном. Денег оставалось совсем мало, и в последнем селении, что мы проезжали, подработать не удалось — мои настойки никто не купил, так как здесь был свой хороший травник, едва не поколотивший меня за мою попытку подработать, а помощь Дэмиора так никому и не понадобилась. Изредка проводнику удавалось подстрелить какую-нибудь птицу из самодельного лука, но заходить далеко в лес он не рисковал, а к тракту животные не приближались.

Дэмиор развернул карту на коленях.

— Мы уже в предгорьях, до Риогалла дней пять добираться. Постараемся дотянуть.

Пару дней назад на горизонте появились величественные горы, затянутые дымкой. Издалека они выглядели неприступными, и хотя мужчина убеждал нас, что знает дорогу, все равно было не по себе.

— Может, все-таки зайдем в банк? — выпалила Брисса. — Возьмем немного золота…

— Ты уверена, что твой отец оставил попытки найти тебя? — Дэмиор обратился к фандрийке. Этот разговор повторялся у них каждые несколько дней.

— Нет, — выдохнула Брисса и прижала руки к животу.

— Тогда не будем рисковать.

Опустошив тарелку с кашей, я поднялась.

— Не заходи глубоко в лес, — подняв глаза на меня, приказал Дэмиор. Мои спутники приняли мою привычку, но проводник не одобрял мое желание отдалиться от стоянки.

С тех пор, как меня поранил крэйтар, его словно подменили: мужчина общался со мной по делу, не позволяя себе улыбку или смех. И я уже готова была поверить в то, что его признание после нападения Рэйса и тот поцелуй на площади мне привиделись. Брисса проводила меня обеспокоенным взглядом.

Кивнув, я поднялась и отошла от костра на десяток ярдов. Сейчас мне требовалась помощь леса — забота о Бриссе здорово выматывала меня, а равнодушие Дэмиора мучило, хотя мне не хотелось признаваться в этом даже самой себе. Он много времени проводил с Оланом, обучая мальчика владению мечом и воспитывая характер. Но иногда я ловила на себе долгие взгляды проводника, гадая, что они значат.

В лесу было хорошо. Настолько, что не хотелось возвращаться. Зимний лес дремал, и его сонное сознание успокаивало. Погладив ствол ели, я подумала об отце. Как же мне не хватает его улыбки и добродушного смеха: "Не плачь, все будет хорошо!". Когда в детстве меня обижали, я бежала к нему на реку, а он сажал меня на колени и говорил, что все наладится. И я верила, послушно сглатывая слезы. И сейчас мне очень хотелось верить.

Обхватив себя за плечи и увязая в глубоком снегу, я повернула к лагерю. Встреча с крэйтаром сделала меня осторожнее. Сойдя с тропинки, тут же провалилась в глубокий сугроб. Ойкнув, облокотилась на ствол дуба и сняла ботинок, чтобы вытрясти снег.

— Почему ты так странно себя ведешь? — донесся до меня обеспокоенный голос Бриссы. Я затаилась.

— Как именно? — проводник спокойно собирал посуду, не глядя на нее.

— Ты стал так холоден к Орис. Что между вами произошло? Я думала, что она нравится тебе!

— Тебе показалось, — равнодушно ответил Дэмиор.

— Это из-за того, что она дриада?

Вопрос фандрийки остался без ответа. Глаза защипало от подступающих слез, но я усилием воли я отогнала их. Нельзя плакать! Зачем же Дэмиор позвал меня назад? Чтобы я могла заботиться о Бриссе?

Осознав, что я по-прежнему стою с ботинком в руке, вытряхнула снег и обулась. Выждав пару минут, вернулась к костру, ничем не показав, что я слышала разговор. Стараясь не смотреть на Дэмиора, собрала свои вещи и приторочила сумки к седлу. Вскоре мы отправились в путь.

Лошади шли медленно: даже на тракте лежал снег: здесь слишком редко проезжали люди. Солнце светило все ярче — день обещал быть погожим. Верхушки гор, украшенные снежными шапками, искрились, слепя нас.

К вечеру мы успели проехать с десяток лиг, прямо на лошадях пообедав вяленым мясом. Свою долю я отдала Бриссе. Фандрийка как-то призналась, что все время хочет мяса — ребенок требовал сил.

Едва солнце скрылось за горами, мы увидели несколько телег, стоящих на обочине дороги. Дэмиор подал нам знак остановиться и насторожился. Глиф предупреждал нас, что на дорогах рыщут не только крэйтары, но и разбойники. Справа от дороги переминались лошади, доносились веселые голоса, и в воздухе пахло чем-то вкусным. Мы рассмотрели небольшой лагерь с суетящимися вокруг костра людьми.