Орисия. Следуя зову

Лес удивлялся. Приглядывался ко мне. Я давала ему время изучить меня, заглянуть вглубь. Повинуясь смутному порыву, вдруг поднялась и шагнула босыми ногами прямо на снег и опустила ладонь на землю. Из-под моей руки донеслось тихое шипение — с изумлением я поняла, что снег тает. Спустя пару секунд коснулась земли — и все вокруг вздрогнуло. Под моей рукой земля пульсировала, и я слышала, по-настоящему слышала Лес.

Как свистит ветер в хвое деревьев.

Как копошится белка в дупле соседнего дерева.

А большую статную ель съедают паразиты, и она натужно шелестит ветвями.

Маленькая сосна, растущая в тени своей более удачливой товарки, недовольна тем, что ей недостает солнца.

Мое сознание затопил восторг. Впервые я так хорошо чувствовала Лес. Но и меня услышали. Мне вдруг стало тепло, словно кто-то большой и сильный укрыл меня от холода. Даже снег перестал колоть босые ноги.

"Здравствуй, сестра…" — донесся до меня тихий многоголосый шепот. Он состоял из свистов ветра, птичьей трели и щелканья белок.

Я опустила голову и поклонилась. Краем глаза заметила, что Дэмиор пошевелился. Проводник не понимал, что происходит, но чувствовал разлившееся в воздухе волшебство.

"Мне нужна помощь. Это растение способно помочь моей подруге, но мне не хватает сил", — я взяла в руки кирис.

"Для сестры?"

"Для человека, но сестры", — я нисколько не лукавила.

Вдруг сильный порыв ветра облетел Лес: ветви вокруг закачались, зашептались-засвистели. Кирис в моих руках потеплел, налился тяжестью и начал пульсировать, а в голове прояснилось. Ни холод, ни нагота не смущали меня — я чувствовала себя так, словно вернулась домой после долгой отлучки.

"Спасибо", — на глаза навернулись слезы благодарности. Теперь я чуяла силу, что таилась в маленьком корне. Он сможет помочь.

Вокруг раздался легкий смех.

"Приходи"…

Налетевший порыв ветра рассеял волшебство, и я потрясенно выдохнула. Впервые мне удалось поговорить с Лесом, действительно поговорить. И я поняла: количество сил не имеет значения, важна кровь. Ведь во мне течет половина крови дийес…

Задумавшись, я не сразу вспомнила про время и ждущего меня проводника. Окончательно стемнело, луны и звезд не было видно из-за беснующегося снега. Бережно уложив корень на край одеяла, я спешно начала одеваться, косясь на проводника. Волшебство от общения с Лесом рассеялось, и я вновь почувствовала холод, кусающий тонкую кожу. Лишь натянув все вещи и закутавшись в плащ, довольно выдохнула.

— Дэмиор? — я коснулась плеча проводника, — Спасибо, что покараулил меня.

Мужчина наконец повернулся и осмотрел меня с ног до головы, задержавшись на ладони, в которой я аккуратно держала драгоценный корень. Он заметно потяжелел и словно поблескивал.

— Рад, что все в порядке. Можем идти?

Я поспешно кивнула, торопясь к Бриссе. Прошло несколько часов: а если мы опоздали?

Олан радостно встретил нас. Возле телеги, где лежала Брисса, уже собралось несколько сочувствующих. Некоторые из них смерили нас осуждающими взглядами. Да, зимой травнице в лесу делать нечего, тем более с мужчиной.

Глаза фандрийки были закрыты, но она не спала: металась в бреду, прерывисто дыша. Приложив ладонь к ее лбу, я едва не отшатнулась: Брисса пылала. Жар определенно усилился!

Закусив губу, подумала о том, как лучше использовать кирис. Корень слишком мал, чтобы делать протирку. Вдруг это будет недостаточно?

Пока я размышляла, Дэмиор разогнал зевак, освободив мне место. Решившись, я остервенело измельчила корень в ступке и аккуратно, стараясь не потерять ни единой крупинки, всыпала получившийся порошок в горячую воду.

Брисса не дриада, но это средство должно помочь, убеждала я себя. С трудом мне удалось привести фандрийку в себя. Она смотрела на меня отсутствующим взглядом, не пытаясь шевелиться, словно тряпичная кукла, которой играет ребенок.

Дэмиор придерживал Бриссу за плечи, Олан помогал, и я напоила подругу, стараясь, чтобы ни капли не упало мимо. Она послушно выпила лекарство и вновь откинулась на лежанку.

Мы с проводником переглянулись, и мои плечи обессилено опустились. Неужели не помогло? Я неправильно использовала корень и упустила шанс?

Вдруг Брисса зашевелилась, перевернулась набок и задышала ровнее. Я выдохнула и счастливо улыбнулась, едва не повиснув на шее у Дэмиора.

С лица девушки пропала мертвенная бледность, и, приложив руку ко лбу фандрийки, я с восторгом поняла, что жар спадает. Коснувшись ее живота, почувствовала, как толкается ее ребенок. Они будут в порядке.

Теперь все наладится. Все будет хорошо! Только сейчас я поняла, что очень устала. В голове звенела пустота, и из глаз сами собой покатились слезы.

— Тише, не плачь. — Дэмиор поднял меня и погладил по волосам. — Все кончилось.

Однако не успел он это произнести, как послышались чьи-то крики и плач. В темноте, освещенной лишь светом костра, звуки звучали жутковато. Я обхватила себя за плечи и осталась на месте, Дэмиор же отправился на шум.

Возле костра замелькали тени, кто-то всхлипывал, пес выл на одной ноте. Вскоре ко мне вернулся мрачный Дэмиор.

— Пойдем. Нужна твоя помощь.

Захватив сумку с травами и бросив еще один взгляд на Бриссу, я последовала за проводником.

Возле костра сидел давешний приятель Крофа, отправившегося искать деревню. Мужчина выглядел ужасно: он мелко трясся, прикусывая белые губы. Среди темных волос появилось несколько седых прядей.

— Что случилось? — я опустилась на колени перед мужчиной.

Он молчал, глядя перед собой ничего не видящими глазами.

— Где мой сын?! Ктори, отвечай! — рыдала Ирла, размазывая слезы по лицу. Ее обнимал Каснар.

Достав мешочек с нюхательной солью, подсунула его мужчине под нос. Задохнувшись от резкого запаха, Ктори сделал несколько глубоких вздохов.

— Собаки… — его зубы стучали. — Это были не собаки, крэйтары… Это они лаяли. Крофа сожрали, а я ушел, пока они… — его передернуло от ужаса.

Ирла издала горестный крик, упав на колени. Она расцарапывала себе лицо, но несколько мужчин подхватили ее, не дав изувечить себя.

— Мальчик, мой мальчик! — скулила мать.

— Ты не должен был его бросать! Он бы тебя не бросил! — потрясенно твердил Каснар. Из его глаз текли тихие слезы, и торговец утирал их рукавом.

Ктори не возражал. Он лишь еще ниже опустил голову.