Орк-лекарь

Мой феникс заплатил за еще несколько десятилетий жизни веера Сахахаэ, которые мне удалось вырвать у Хаоса. Но силы одного Следа все же не хватило. Я искал другие, но мне не повезло. И только когда я увидел твой щит, я понял, что нашел то, что мне нужно.

— След Создателя? — поразился я.

— Да, в структуру Солнечного щита вплавлен След Создателя. Это я знаю точно.

— Ни фига себе! — не сдержался я. — То-то Арагорн так смотрел! То есть ты думаешь, что можно объединить силу Следа Создателя с артефактом «Воплощения»?

— Да. Прикрепи его чем-нибудь к щиту. У меня в воплощенных мирах очень мало сил, но я попробую разобраться в вязи заклинания, которое превращает духов в материальные существа, лишенные магии. Если это у меня получится, то ты сможешь сковать формой не только ту энергию Хаоса, которая проникла в речную долину, но и всех духов этой земли. И даже, пожалуй, местных богов.

— Ну — это, пожалуй, будет лишним, — ухмыльнулся я. — Пусть Матушка-Земля остается богиней, а не превращается многодетную тетку.

Глава 18

Едва я успел исполнить просьбу Асаль-тэ-Баукира, мой пациент заворочался и застонал. Я метнулся к нему, понимая, что первый миг после пробуждения будет самым важным. Но Мухтиэль, не открывая глаз, вдруг заплакал. Я тронул его за плечо:

— Что с тобой, друг? Так больно?

В ответ ненаследный принц завыл еще громче, сумев выдавить из себя лишь два слова: «Бог умер!»

Когда плачет женщина — это еще можно понять. И успокоить иногда получается. Но когда рыдает взрослый парень, хочется или напоить его водкой, или стукнуть в ухо. Причем что полезнее — непонятно.

Водки у меня не было. Ее вообще не существовало в этих землях. Я так и не успел изобрести самогонный аппарат — не хватило времени и материалов.

Бить пациента — тоже не дело.

Поэтому я ляпнул то, что первое пришло в голову:

— И что же теперь будет?

Мухтиэль посмотрел на меня жалобно, несколько раз шмыгнул носом и, горько вздохнув, изрек:

— Грядет страшное! В мир прорвется зло! Бог умер, и теперь ничто нас не спасет!

— Да, а откуда ты взял, что бог умер?

Ненаследный принц похлопал глазами, словно я задал совсем уж идиотский вопрос, но все же удосужился объяснить:

— Я видел это во сне. Бог посылает самым верным вещие сны. До этой ночи у меня такой был лишь однажды. Но все, что я видел, сбылось. Я нашел Храм моего бога и стал ему служить. Но, наверное, я недостаточно чист душой. Когда другие верные прикасались к богу, их тела менялись, приобретая силу и прочность, невиданную у людей. Но я не сумел принять бога сердцем, и мое превращение было не полным.

Мухтиэль вскинул руку, чтобы продемонстрировать мне пораженную Хаосом кожу, — и замер, открыв рот.

Я полюбовался ошарашенным выражением лица ненаследного принца и с интонацией репетитора, восьмой раз объясняющего ученику простейший пример, спросил:

— Ты не верил, что я — лекарь?

Дальше была немая сцена.

Головолом в моих мозгах не выдержал и заворчал:

«Ну и долго ты намерен смотреть на этого несчастного?»

Пришлось начать забалтывать Мухтиэля, концентрируя его внимание на себе. Впрочем, он и так был настолько ошеломлен, что ввести его в транс не составило особого труда. Глаза у парня закатились, тело расслабилось, он опустился на одеяло и замер.

«Ну, этого достаточно, чтобы ты в него вселился?» — спросил я у нетерпеливого духа.

«Достаточно», — ответил бывший мудрец и исчез из моего сознания.

А я, не особо надеясь на возможности головолома, как можно отчетливее произнес:

— Бог послал тебе сон. Ты остановишь зло. Бог умер, но ты остановишь зло. Ты — избранный. Ты остановишь зло.

Не знаю, насколько это было этично, но я не мог не воспользоваться ситуацией. Романтичный мизантроп, страдающий от несовершенства мира, — это не так уж плохо. Особенно если его послать по конкретному адресу. Настоящие романтики — существа упорные, если что-то себе в голову вбили, будут переть, как танки. А мне все равно нужен кто-то, кто сообщит Гырбаш-князю о предстоящем нашествии тварей Хаоса. Если сумею сделать из Мухтиэля гонца — сэкономлю время.

Уловив мои мысли, щит тихонько хихикнул, но комментировать происходящее не стал.

— Сейчас ты откроешь глаза, и с этого мига твоя жизнь будет отдана борьбе с грядущим злом! — закончил я.

Мухтиэль послушно открыл глаза и затравленно огляделся:

— Кто ты, лекарь? И где мы? И почему бог выбрал именно меня? Есть же и более достойные!

— Погоди, погоди! — остановил его я. — Давай по порядку. Почему бог выбрал тебя — не знаю. Он же осиял своей благодатью не меня, а тебя! Может быть, потому, что заранее знал о своей смерти, поэтому не наградил тебя полным изменением. Может быть, ты рожден, чтобы стать героем. Дальше. Мы — в надежном убежище. Я — тот, кому назначено помочь тебе. Не удивляйся тому, что я — орк. Для бога нет ни орков, ни эльфов.

— Да, это так, — кивнул Мухтиэль. — Но все орки, которых я знал, — грязные животные, приходившие в общину лишь потому, что совершили преступление в своих семьях. Остальные же ничего не хотят знать о боге, оставаясь во тьме заблуждений.

«Ага, значит, фанатики называют свой лагерь общиной», — подумал я.

Но вслух сказал:

— У меня тоже были вещие сны. Мне сказано, что я должен помочь тебе.

Ненаследный принц кивнул, соглашаясь. Этого-то мне и было надо. Дело оставалось за малым: внушить парню, что главная его забота сейчас — предупредить орков о грядущем зле.

Конечно, мой план был очередной авантюрой, но она могла оказаться удачной.

Если правильно ориентировать ненаследного принца, то до ставки Гырбаш-князя он доберется. К тому же надо его куда-то девать? Мне такой «чемодан без ручки» ни к чему. Но убивать жалко. А разрешить ему вернуться в общину — на меня стопроцентно начнут охоту.

Хорошо, что я вовремя вспомнил, что у орков есть такое понятие, как «вестник». Одинокий путник, бредущий по степи, находится под покровительством того клана, вождь которого послал его в дорогу. Ну или не вождь, а кто-то из его семьи. Официально я — брат князя. Я имею право сделать «знак» — нечто вроде кулона из особым образом связанных между собой кожаных шнурков. По узору плетения любой орк прочтет, кто и куда послал «вестника». Так что в дороге парню опасаться нечего.

А дойдет до города Гырбаш-князя — там знают, что делать. Старая Апа-Шер — не самый последний из провидцев. А уж мой властительный «братишка» не упустит случая потренировать своих бойцов. Да и соседние кланы поднимет. Надеюсь, у него на это ума хватит. Орки знают о судьбе обитателей поречья и давно опасаются, что этой катастрофой дело не закончится.

В общем, я не собирался единолично вступать в схватку с Хаосом. Я — неправильный попаданец. Орки, или кто тут еще живет, тоже должны хоть немного о себе позаботиться.