Орки плачут ночью

Не прекращая играть, Севка поймал взглядом Влака и указал глазами на ведущую в лес тропинку. Орчонок тоже заметил уход наблюдательницы. Мальчишка кивнул старшему брату и, так же легко, как эльфийка, проскользнув между деревьями, стремительно помчался за ней в глубь леса.

Успокоенный, Севка, наконец, ушел в мир музыки, и на какое-то время отрешился от всего. За полгода ребята отлично сыгрались, и их репертуар был на удивление разнообразным. Но Севка с его безупречным чувством ритма почти сразу подхватывал любую мелодию. В мире нот не было орков, людей и эльфов, шпионов, убийц, изгнания и бесконечных проблем, а только забвение и красота. Были все песни, которых под действием чьего-то зловещего колдовства лишилась Кьяра: колыбельные, кличи, зовы, плачи, танцы. Мелодия сменялась мелодией, свирель смело вела за собой остальных, и в этом мире музыканты давно уже забыли про слушателей, а слушатели про музыкантов. Здесь царила и правила только музыка.

Никто и не заметил, как стемнело, и как к костру подсел высокий седовласый незнакомец в длинном плаще. Старик – если можно было так назвать этого мужественного человека с породистым благородным лицом, – вышел из ночного леса, устроился поближе к Севке, бесцеремонно потеснив недовольных орков, которые, огрызнувшись, все же уступили ему место. Стройный, как эльф, незнакомец был могуч и широкоплеч, подобно огру, а на лице его, вполне человеческом, можно было отыскать и хищные орочьи черты. Любой затруднился бы в определении его расы.

Странник долго и, казалось, так же самозабвенно, как остальные, слушал все новые напевы свирели, стоны банджо, ритм бубна и звон колокольцев, слившиеся в единое неразделимое целое. Звуки бубна как будто особенно завораживали чужака. Настолько сильно, что Мясоедов невольно обратил внимание на необычное поведение незнакомца и нехотя вернулся к реальности.

Музыкант, наконец, заметил, что скоро рассвет, и небо в редких прорехах между предутренними облаками уже светлеет, равнодушно скользнул взглядом по незваному гостю и с беспокойством отметил, что Влак так еще и не вернулся.

Мясоедов резко прекратил играть и подал знак друзьям. Музыка смолкла. Слушатели недовольно загудели.

– Хватит, – властно сказал оркский вожак. – Пора спать. Нужно немного отдохнуть перед походом.

Поворчав, орки разбрелись по поляне, пытаясь устроиться на недолгий ночлег.

Полукровки остались сидеть у костра, задумчиво глядя на инструменты, как будто не в силах были так быстро расстаться с волшебным миром искусства, а седовласый странник подошел к Мясоедову.

– Спасибо, – сказал незнакомец. – Мне понравилась твоя музыка.

Севка безразлично кивнул, принимая благодарность, но старик еще не закончил.

– Ты позвал меня и развлек, – сказал странник. – И я сделаю ответный подарок, тебе и этому миру. Скоро ты получишь его. И можешь больше не бояться проклятия.

Растерянный полуорк не нашелся, что ответить. Не дождавшись благодарности, незнакомец резко развернулся и направился к сплошной стене деревьев, среди которых, наверняка, не смогла бы проскользнуть и мышь, а затем, обернувшись, тихо добавил:

– Берегись Волчьего Лога, – и исчез, как будто растворившись в ночном лесу.

( За стихи для песни спасибо Шершню – координатору конкурса «Лавровая табуретка» в Старой корчме – nikitin.wm.ru)

Глава 16 Беглянки

Зло, как и добро, имеет своих героев Ларошфуко, «Максимы»

Дора приоткрыла дверь и робко заглянула в комнату. Она сомневалась, что слова хозяйки относились именно к ней – откуда эльфийке могло быть известно о появлении новой пленницы? – но любопытство ее было вполне объяснимо. Песенка эльфийки была первой песней, услышанной Дорианой на Кьяре. Хозяйка вновь подтвердила приглашение:

– Входи, входи!

Открывшееся перед ней зрелище потрясло девушку. На зеленом диванчике, таком же, как и в комнатке Дорианы, сидело взъерошенное, несчастное, истощенное до крайности существо. Коротко стриженые, под мальчика, льняные волосы, полубезумное выражение светло-карих глаз и висящее, как на вешалке, роскошное кружевное платье, дополняли картину. Если бы не голос и не нелепый наряд, гномка затруднилась бы даже определить пол новой знакомой. И при этом пленницу отнюдь не морили голодом. На приземистом столике стояло огромное блюдо с фруктами. Рядом располагалось второе, с вареным рисом и какой-то одуряюще вкусно пахнущей запеченной птицей.

Желтоватые ягодки винограда, длинные, с тонкой просвечивающейся шкуркой, выглядели настолько аппетитно, что Дора невольно сглотнула слюну. Дистрофичная эльфийка еды как будто не замечала. Она смотрела только на гостью.

– Наконец-то ты явилась, избавительница, – глубоким, неожиданно сильным голосом сказала пленница. – Я знаю, ты пришла меня спасти! Когда мы сможем отсюда уйти? Мне нужно как можно скорее попасть в Хран!

Дориана растерялась – слова эльфийки звучали полным бредом. Избавительница? Пришла спасти? И уцепившись за единственную показавшуюся здравой мысль, девушка неожиданно для себя самой спросила:

– Зачем тебе нужно в Хран?

Она не рассчитывала получить разумное объяснение, но пленница лорда Сесила неожиданно внятно ответила:

– Туда должен прийти человек, которого я люблю.

– Человек, которого люблю я, тоже должен прийти в Хран! – вопреки всякой логике, Дориана ощутила острый приступ ревности. Вытеснив все сомнения и колебания, в девушке заговорило чувство собственности, которое и вызвало следующий нелепый вопрос: – Как зовут твоего возлюбленного?

– Я не могу тебе этого сказать, – с легким упреком сказала эльфийка. – Это может быть для него опасно.

– Погоди, ты же сказала «человек»? Он не эльф, а…? – вдруг сообразила Дора.

– Да, мой возлюбленный – чистокровный человек. Только он не такой, как другие люди, – ответила пленница. В светло-карих глазах мелькнула тень вызова.

– Чистокровный? Значит, это не…, – полугномка с облегчением перевела дух. Это не мог быть Севастьян. В нем любой опознал бы орка, пусть и не чистокровного. Девушку охватило любопытство, и, предвкушая романтическую историю, она засыпала новую знакомую вопросами: – А откуда ты знаешь, что твой друг приедет в Хран? Он прислал тебе вестника? Где он сейчас? Почему он тебя не освободил?

– Я не знаю, где он сейчас, и давно не получала писем, – кротко ответила эльфийка. – Но мне точно известно, что скоро он будет в Хране, – она немного поколебалась. – Наверное, тебе можно в этом признаться. Ты слышала мою песню? Так вот, меня научили петь в университете. Это связано с моей магией. Дело в том, что я могу предвидеть будущее – такой у меня Дар.

Пленница говорила уверенно и без тени сомнения, и Дориану, наконец, осенило.

– Так, значит, ты и есть пророчица Дельфина? – воскликнула она. – Как ты здесь оказалась? Ведь эльфы увезли тебя в Хран!