Орлиное царство

– Если мы не вернемся к вечерней молитве, – сказал им Юсуф, – начинайте осаду.

Каракуш кивнул.

– Я не оставлю камня на камне, – ответил он.

Юсуф пришпорил свою лошадь и поскакал вслед за Шаваром и Ширкухом. Когда они приблизились к городским воротам, их вышел встречать невысокий мужчина в богатом халате с золотой вышивкой. Подъехав ближе, Юсуф заметил, что у него кривая спина и горб. Однако узкое лицо было приятным, а темная борода достигала груди. В руках он держал подушку, на которой лежала человеческая голова.

Мужчина остановился в нескольких шагах перед ними.

– Салям, Шавар. Я пришел от имени халифа пригласить вас во дворец. И принес подарок.

– Что это? – резко спросил Ширкух, указывая на голову.

Она выглядела гротескно: лицо покрывали синяки, глаза и язык отсутствовали.

Шавар взял голову и некоторое время на нее смотрел.

– Голова предателя Диргама. – Он взглянул на мужчину, который принес жуткий подарок. – Что с ним случилось, Аль-Фадил?

– Люди Каира обратились против него и разорвали на куски, – ответил горбун.

– Как жаль, – пробормотал Шавар. – Я бы предпочел убить его собственными руками. – Он отшвырнул голову в сторону. – Пойдем, халиф ждет.

Шавар пришпорил коня и поскакал через ворота, Юсуф, Ширкух и две дюжины мамлюков последовали за ним. Вдоль широкой улицы собралась молчаливая толпа.

– Мой народ! – Казалось, Шавара не беспокоило отсутствие энтузиазма. Они выехали на широкую площадь между двумя половинами дворца – ошеломляющего скопления галерей и колоннад, куполов и башен из белого камня. – Восточный дворец занимают придворные, – объяснил Шавар. – Халиф живет в западном.

Шавар повел их за собой. Они спешились и стали подниматься по широкой лестнице галереи.

– Вашим людям следует подождать здесь, – сказал Шавар.

После короткого колебания Ширкух кивнул. Шавар провел его и Юсуфа в приемный зал с высоким потолком, где повсюду стояла стража, затем по коридору и через анфиладу роскошных комнат. Стены украшали яркие разноцветные шелка, расшитые золотом и украшенные самоцветами. Пол покрывали толстые ковры из мягкой козьей шерсти, поглощавшие звук шагов. Наконец, они вошли в зал для аудиенций, разделенный на две части золотым занавесом.

– Ваши мечи, – сказал им Шавар. – По обычаю, вы должны положить их перед халифом.

Ширкух вытащил свой меч и положил на ковер перед собой. Юсуф последовал его примеру.

– А теперь преклоните колени, – сказал Шавар, – и трижды поклонитесь.

Юсуф и Ширкух выполнили его указания. Шавар присоединился к ним и распростерся перед золотым занавесом. Когда он поднялся, они увидели мальчика-халифа, сидевшего, скрестив ноги, на троне. Ни единого дюйма тела халифа не осталось открытым. Он был одет в белый халат, подол и ворот которого украшали многочисленные драгоценные камни. Перчатки из красного шелка скрывали руки, ноги – усыпанные самоцветами туфли. Дюжина мамлюков стояла вдоль стены за троном, а справа и слева – роскошно одетые придворные.

– Преемник и посланник Бога, наместник Бога, защитник правоверных, я вернулся, чтобы служить тебе, – обратился к халифу Шавар.

– Добро пожаловать обратно в Каир, Шавар, – ответил Аль-Адид высоким голосом подростка. – Тебя здесь не хватало.

– А мне еще больше не хватало возможности служить тебе, халиф, – сказал Шавар.

– В таком случае ты будешь служить снова, – заявил халиф. – Мне нужен новый визирь.

– Это честь для меня, халиф.

– Тогда вопрос решен. Встань.

Шавар встал, Ширкух и Юсуф последовали его примеру. Аль-Адид махнул одному из придворных, и тот выступил вперед, держа в руках красную шелковую подушку, на которой лежал великолепный меч с золотым клинком и рукоятью из слоновой кости, инкрустированной самоцветами.

– Меч визиря, – сказал халиф. – Он твой.

Придворный надел меч на пояс Шавара.

– Шукран, великий халиф, – сказал визирь и поклонился.

Аль-Адид небрежно отмахнулся от его благодарности и повернулся к Ширкуху и Юсуфу.

– Кто эти люди, Шавар?

– Люди эмира Сирии, – ответил Шавар. – Они прибыли по указанию Нур ад-Дина, чтобы помочь мне сместить предателя Диргама.

– Значит, я им благодарен, – заявил халиф.

Шавар откашлялся.

– Нур ад-Дин получил обещание трети нашего ежегодного дохода в качестве дани, – сказал он.

– Хорошо, – устало сказал халиф. Казалось, подобные подробности вызывали у него скуку. – Что-нибудь еще?

Ширкух шагнул вперед.

– Мой повелитель попросил передать вам его благодарность за то, что вы приняли нас в Каире. До тех пор, пока я в Египте, я буду служить вам, как если бы служил ему. И чтобы защитить вас от мести людей Диргама, я бы хотел расквартировать гарнизон в городе.

Халиф заерзал на троне.

– Это мой город, – резко ответил он. – И я не отдам его чужой армии.

– Но Шавар согласился…

Ширкух смолк, когда Шавар бросил на него предупреждающий взгляд.

– Все это лишь предложения, халиф, – успокаивающе сказал визирь. – Ширкух разумный человек. Он поймет, что у нас нет возможности расположить гарнизон внутри города. – Он повернулся к Ширкуху и заговорил, понизив голос так, чтобы халиф его не услышал: – Мы не должны сердить халифа. Если он будет вами недоволен, начнутся волнения.

– Я могу подавить любые волнения, – проворчал Ширкух.

– Верно. Но мечи приведут к закрытию рынков, а мертвецы не платят налоги. Казна и без того заметно оскудела, Диргам опустошил ее, чтобы заплатить своим солдатам. Если вы хотите получать дань, обещанную Нур ад-Дину, вашей армии не следует находиться в городе. Однако вам не потребуется уходить далеко, вы можете остаться в Гизе, на противоположном берегу Нила.

Ширкух выглядел так, словно ему дали выпить очень кислого вина, но кивнул.

– Я переведу свою армию в Гизу, – сказал он. – Но оставлю сотню человек, чтобы они охраняли ворота.

– Договорились. – Шавар победно улыбнулся. – А теперь пойдем, друзья. Вы будете гостями халифа. Пора отпраздновать союз между двумя великими царствами.

Глава 3

Апрель 1164 года: Иерусалим

Джон сидел в бане, погрузившись по самый подбородок в горячую воду и закрыв глаза. Его окружало тихое бормотание голосов, отражавшихся от купола потолка. Многие говорили на французском, но до него доносились и обрывки немецких, каталанских и провансальских слов, а также латынь, но он даже не пытался вслушиваться, позволив своему разуму дрейфовать. Это был его утренний ритуал, после которого он отправлялся в церковь, чтобы учиться правильно произносить молитвы и проводить мессу по Библии, потом во дворец, помогать Вильгельму или заниматься с принцем Балдуином.