Орлиное гнездо

— Пускай попробуют не отдать.

— Э-э. Мозги ты будешь парить вяленой селедке, а не мне. Если у тебя такие проблемы, что ты идешь с ними ко мне — значит, дело совсем плохо и наследство вот-вот уплывет. А я в долг не работаю.

— Да не в наследстве дело. Все Борины деньги отходят ко мне, однозначно. Да у меня и сейчас деньги есть, заплатить тебе хватит.

— Ты цены знаешь?

— Знаю. Я же не дура.

«Дура», — подумал Пиранья, но вслух сказал нечто, предполагающее у собеседницы наличие мозгов:

— Раз ты обратилась ко мне, а не к Бармалеевым гориллам, значит, тебе нужен классный специалист. Кого ты задумала грохнуть?

На самом деле Нутелла ни о чем таком не думала и отправилась к Пиранье только потому, что он первый пришел ей на ум. Разница между классным киллером и громилой, которому для одного попадания в цель надо выпустить целый рожок из автомата, не казалась ей существенной.

Но Пиранья был действительно хорошим специалистом и разбирался не только в оружии и методах его применения, но и в психологии людей. Он знал, когда можно нахамить, а когда необходимо польстить. Иногда он считал нужным делать намеки, нацеленные на повышение самооценки собеседника, даже если не был уверен, что собеседник эти намеки поймет.

— Первый — это Гоблин, начальник охраны моего ранчо.

Насмотревшись латиноамериканских сериалов, Наталья Борисовна именовала особняк Бармалея с прилегающей к нему территорией именно так и никак иначе.

— Да, это серьезно — с трудом удержавшись от улыбки, кивнул головой киллер и добавил: — Только если он не собирается отобрать у тебя ранчо, то чем же он тебе мешает? Уволь его и все. Зачем убивать?

— Это мое дело — зачем. Обидел он меня — вот зачем. А уволить его я не могу. Его Волк начальником охраны к себе взял, и они оба теперь против меня.

Нутелла вознамерилась заплакать, но намерение ее выглядело несколько театрально, и Пиранья снова с трудом удержался от улыбки.

— Это еще серьезнее. Неужели нельзя решить дело миром?

— Нельзя, — отрезала Нутелла, мгновенно перестав плакать. — Его обязательно надо убить.

Пиранья задумался. Он был вольным стрелком и ни перед кем не имел долгосрочных обязательств. На Бармалея он работал несколько раз, но всегда по разовым заказам с оплатой вперед. С Серым Волком он контактировал, но никаких добрых чувств к нему не питал. Так что моральных препятствий к выполнению заказа безутешной вдовы не было. А вот технических трудностей — выше головы.

— А ты знаешь, что за убийство двух и более человек полагается пожизненное заключение? — спросил киллер строгим тоном. — И вдовы авторитетов тоже подпадают под действие уголовного кодекса.

Эта мысль, очевидно, не приходила Наталье Борисовне в голову. Ей всегда казалось, что брак с Бармалеем — это самая надежная охранная грамота от любого преследования как со стороны преступного мира, так и со стороны закона.

— Как?.. — задохнулась она от негодования. — Да кто меня посмеет тронуть! И вообще, я же не буду никого убивать.

— Тот, кто платит, считается организатором убийства и получает обычно на всю катушку. Иногда даже больше, чем исполнители.

— Но ты ведь не скажешь про меня, если тебя поймают, — с надеждой пробормотала Нутелла.

— За страховку плата отдельная, — покачал головой Пиранья. — Если придется доставать меня с нар, это дорого обойдется. Очень дорого.

Теперь призадумалась Нутелла. Ей стало страшно. То, что убийства не всегда остаются безнаказанными, было для нее открытием, а в тюрьму ей не хотелось до крайности. Раньше она считала, что в тюрьму садятся только дураки, которые грохнули кого-то по пьяни. Вокруг нее убийства совершались десятками, но за все время ни один из знакомых Нутелле убийц не только не сел в тюрьму, но даже не провел под следствием больше трех суток.

Пиранья напугал Наталью Борисовну, но желание убрать с дороги Волка и Гоблина оказалось сильнее, и она сказала:

— Я заплачу. Сколько?

Пиранья назвал сумму, и Нутелла застыла с открытым ртом.

— А дешевле никак. Это тебе не дедушку сторожа грохнуть.

Нутелла залепетала что-то типа: «А мне говорили, это стоит…» — но Пиранья прервал ее, резко сказав:

— Я — специалист мирового класса. Если хочешь дешевле, попроси громилу с большой дороги. Только когда охрана Волка его повяжет и хорошенько расспросит, не жалуйся на последствия и не говори, будто я тебя не предупреждал. А лучше — сразу забудь эту свою идею. Ведь если меня повяжут, я тоже не смогу тебя отмазать. Волк наверняка допрашивает лучше, чем милиция.

Пиранье не хотелось брать этот заказ, но и отказаться просто так было выше его сил. Ведь деньги он запросил очень большие, и если Нутелла их достанет, то финансовых проблем у Саши Башкирова по прозвищу Пиранья станет гораздо меньше, чем сейчас.

— Можно, я немного подумаю? — спросила Нутелла, словно девочка, которой попался на экзамене очень сложный вопрос.

— Думай. Это иногда бывает полезно.

На этот раз намек был хамский, но Нутелла его снова не поняла.

46

«На высокооплачиваемую работу, связанную с дальними поездками и хранением коммерческой тайны, приглашаются молодые здоровые мужчины, склонные к риску и легкие на подъем. Предпочтение отдается служившим на кораблях ВМФ. Обращаться по телефону…»

— Через сколько дней это объявление появится в газете?

— Через неделю.

— А быстрее нельзя?

— Можно. Заплатите срочный тариф — пойдет в ближайшем номере. Будете платить?

— Обязательно буду.

— Купон заполнили? Давайте.

— Прошу вас. Сколько с меня?

— О, да у вас коммерческое объявление. Это дороже.

— Неужели? А я не заметил. Где же тут коммерция?

— Вы что, издеваетесь? Все объявления о найме на работу являются коммерческими. Здесь же черным по белому написано.

— Да? Я не читал.

— А что у вас в объявлении говорится про коммерческую тайну — тоже не читали? Может, вы вообще неграмотный?

— А грубить зачем? Хамство — не лучший способ завоевать расположение клиента. Особенно для такой симпатичной девушки, как вы.

— Нужно мне ваше расположение. Думаешь, я много имею с этих объявлений?

— Я вообще думать не умею. Меня мама в детстве на асфальт уронила. С сорок седьмого этажа.

— Оно и видно.

— А насчет денег могу посодействовать. 500 долларов в месяц вас устроит?

— Ой! И за что это?

— А вот этих, склонных к риску, набирать на высокооплачиваемую работу. И руководить ими, пока работа не начнется.

— Руководить я не умею.

— Научим.

— А не захочу, заставите?

— Нет, это лишнее. Дело совершенно добровольное.