Орлиный Приют

Кстати, о мастере Жьюссе – неисправимом и бессменном сплетнике Орлиного Приюта…

***

«Здравствуй, Альяра!

А давай-ка сразу договоримся: ты – мне, я – тебе. Секретные сведения вытягивать и публиковать не буду, нет-нет. Удачное завершение расследования – это и в моих интересах тоже. Не нужны нам в Приюте ни паника, ни скрывающиеся преступники. Но потом с тебя подробности. И несколько рассказов об интересных случаях из твоего опыта и о жизни «большого мира». Уговор?

А дело таково.

Мастер Шьян всю последнюю неделю странновато себя вёл. Есть, знаешь, такие неочевидные детали… Их никто не заметит, если нарочно не понаблюдает, даже самые близкие. Такие, которые всегда можно объяснить старостью, усталостью… наступлением осени и погодными переменами. Вот только я мастера с пелёнок знаю – со своих, разумеется. Крепко деды наши дружили, не разлей вода были. И я уверен, что никакие перемены погоды, никакая осень не могли заставить мастера, например, опоздать на работу.

Это первая деталь – он всю неделю опаздывал на работу. Приходил на полчаса позже, на час – прихрамывая. И все думали, что колено. Но я уверен, Альяра: с разболевшимся коленом он бы вышел из дома на час раньше, чтобы по своему обыкновению прийти на работу раньше всех.

Далее.

Сколько себя помню, он всегда обедал в одно и то же время и в одном и том же месте – в «Трёх перьях». Всегда – то есть лет сто. Я иногда забегал в ту же обеденную составить ему компанию, а неделю назад прихожу – а мастера на месте нет. Я прождал его час, и всё зря. Не пришёл. Я заволновался и написал ему: мол, случилось что? А ответом было: нет, заработался.

Заработался, представляешь? Что могло случиться в нашей глуши, чтобы глава Колдовского ведомства так заработался? Причём всю неделю до своей смерти он пропускал обеды. И потому же опаздывал – думается ему хорошо в пути, он всегда много ходил за размышлениями.

Чует моё нутро, Альяра, что-то у нас стряслось. Неспроста всё. И помощники его – все трое – могли что-то знать, потому и уснули. Возможно, глава делился с ними своими подозрениями. Или они смогли бы что-то понять, опираясь на тайные знания Колдовского ведомства. И скорее всего, наши замешаны. Про чужаков-то мастер Шьян бы не смолчал. Нет-нет. Кого-то он покрывал своим молчанием. И узнать бы, кого… Но его кабинет опечатан по приказу главы Сыскного ведомства. И никого из колдунов туда не пускают, даже помощников замов. Даже Дьюта, хотя номинально он теперь глава.

Давай, Альяра, наведи шороху. Поддай жару. А я помогу. Я несколько раз пытался поговорить с сыскниками и рассказать о своих наблюдениях, но они во мне видят только старого сплетника. Никто даже выслушать не захотел. Думали, сведения для газеты клянчить буду, хотя я вообще-то не первый год живу и знаю про важность тайны следствия. И имею свои источники – и то, что сыскники никогда не добудут со своими кабинетными рожами, разузнать могу.

Приедешь в Приют – заходи. Или в редакцию, или на чай. Или пригласи. Есть ещё кое-какие мелочи, которые, возможно, тебе пригодятся. Хотя – тебе любые мелочи пригодятся, конечно.

Ах да, гробницы… Как ты знаешь, о них ходят десятки легенд, а вот истина, к сожалению или к счастью, давно потерялась в веках. Но один человек её точно знает – должность обязывает.

Удачной дороги!»

Глава Колдовского ведомства, конечно…

Легенд о гробницах и основании Орлиного Приюта и верно десятки – одна невероятнее другой. Но ни одна легенда не возникает на пустом месте. Ей нужно прочное основание, как фундамент дому. А фундаменты людей не интересуют – только красивое строение, и чем оно необычней, тем скорее запоминается и тем больше внимания привлекает. А на скрытую под землёй правду никто не обращает внимания.

Алья тоже не обращала. В детстве она с восторгом слушала сказки о Приюте и никогда не задумывалась о том, есть ли в них хоть крупица правды. А она есть – скрытая в секретных архивах главы Колдовского ведомства. И наверняка никто, кроме него (и его предшественников), истины не знал. Отец ещё год назад говорил, что глава с должности уходить не намерен, то есть… Да, лишь он и знал о гробницах всё. И, вероятно, его замы. Которые, по предположению мастера Жьюсса, смогли бы кое-что понять.

Честно ли скрывать правду от жителей города? А это зависит от того, не опасна ли правда – для простых людей, для колдунов. И раз её скрыли за ворохом небылиц… То явно не просто так.

Значит, по всему выходит, что преступник… из тех, кто уехал из Орлиного Приюта в юности и крайне редко интересовался городскими новостями. Не то знал бы об изучении воздействия – и о том, к какой группе относится мастер Шьян. И придумал бы другой способ выведать необходимое… или вывести старого колдуна из игры (дабы не мешал?).

Это ли мотив для убийства – должность? Кто-то хотел получить доступ к тайным знаниям и потому для начала освободил себе место? Или всё же дело в личности мастера – и в его личных делах? Или смерть – «грозовая» случайность? Хотел заколдовать, но гроза усилила обычное проклятье? И при чём тут взломанные гробницы?

Алья коротко записала новые сведения и свои выводы в пухлый блокнот, стянула на плечах сползшее одеяло (в гостевой комнатке под крышей было зябко) и взялась за второй ужин. Чем раньше она сегодня ляжет спать, тем вероятнее завтра пообедает дома.

***

Орлиный Приют купался в красном золоте. Шумел красно-золотой лес, стекавший с гор и опоясывающий город. Шелестели багряно-золотые деревья и кустарники в садах и крохотных парках. Терялись среди густых крон сверкающие крыши домов Красной и Жёлтой улиц. С ясно-голубого неба лились потоки ещё тёплого солнечного света.

Алья удовлетворённо посмотрела на часы – слегка за полдень. Можно позволить себе отдохнуть – и ноги с непривычки гудели, и такая в долине стояла тишина, и так остро пах осенью ветер… Каждый раз, возвращаясь домой, она выходила из протоки на Старой дороге, которая начиналась на Обходной, пересекала лес и резко взбиралась по Мшистой горе, уводя в пещеры, связывающие Орлиную долину с «большим миром».

Здесь, на Мшистой горе, природа создала несколько удобных смотровых площадок. Сел на камень, вытянул ноги – и весь Орлиный Приют как на ладони.

Две длинные Серые улицы в центре города, крест-накрест – Первая и Вторая, с самыми старыми постройками. Грубые, но основательные трёхэтажные здания с покатыми крышами давным-давно отдали ведомствам – Городскому, Колдовскому, Сыскному, Приграничному, Ремесленному, Торговому, Регистрационному, Музейному. На краю Второй Серой находилось единственное неведомственное здание – гостевой дом (с любимой всеми обеденной) «Три пера». На перекрёстке двух Серых шумел старый фонтан – орёл, резко падающий с неба за добычей, – окружённый лавочками и яркими даже сейчас цветниками.