Орлы возвратятся в гнездо

Я крепче перехватил пистолет, и упарившись в стену перед поворотом, чуть высунулся из-за угла. Там был короткий проход, и где он кончался - начинался огромный зал. Зал тонул в полутьме, подсветка его была причудливой, - это светили фонари боевиков, кто пришел сюда раньше меня. Светили ярко, без фильтров, но все равно их было недостаточно, чтобы высветить всю громаду зала. Тем более, что большинство этих фонарей уже были неподвижны. Они светили от пола, бросая лучи вверх, к потолку, или в стороны, по земле, или в саму землю. Фигуры боевиков, на разгрузках и автоматах которых были эти фонари, - лежали неподвижными кучами мертвой плоти.

Лишь один фонарь еще метался, швыряя луч на пол, потолок, на ряды высеченных колонн, и стоящих между них пьедесталов. Боевик отступал к выходу, лихорадочно озираясь в темном пустом зале, дергая стволом на каждую тень. Он был уже близко к выходу из зала. Я вскинул пистолет, но ничего не успел сделать. Боевик оказался рядом с одним из пьедесталов. На нем, как и на прочих здесь, возвышалась на древке статуя орла. Наёмник сделал еще шаг. Вдруг, у постамента, позади него, я вдруг увидел темную смазанную фигуру, которой раньше там не было - или которую я не заметил. Будто составленный из глубоких теней, - черные черного - человек в старинной броне. Теневой человек на мгновенье проявился, за спиной боевика. Он вскинул тень руки, и боевик, которого коснулась тень меча, завизжал как свинья на бойне; захрипел, и рухнул наземь, разбрызгивая артериальную кровь. А воина за ним уже не было - он растворился.

Этого не могло быть. Меня конечно подвел слабый свет и фильтр на моем фонаре. Или подвели глаза. И меня крепко приложило по голове, конечно. К черту. Это было слишком. Вот это было слишком. Я видел все это. Говорят, история не то что было, а то что осталось. Мы сегодняшние люди, даже не знаем, когда был расформирован последний легион. Но спросите меня, когда и где последний легионер совершил последнее убийство? И я смогу ответить на этот вопрос. Это было в 21ом веке, в Италии, сегодня. Легионер, мертвый уже бог знает сколько веков, тюкнул недруга железкой, и растворился в тенях. Это было бы странно и невозможно где-то при ярком солнечном свете, но здесь, под землей, в древнем святилище, мой скепсис забился в самый темный угол сознания, и затих. Мне было жутко.

Я начал отступать обратно в коридор, когда услышал смех. Каркающий, булькающий, смех без веселья. Мудрено было его узнать, и все же он показался мне знакомым.

– Марини!
– Крикнул я в темный зев зала.

– Кто там?
– Ответил слабый голос.
– Русский? Неужто ты?

– Я! Ты в порядке?

– Не совсем...

Я остановился, пытаясь добрать мужества.

– Подожди, я иду.

Я свинтил фильтр с фонаря, выдохнул во всю силу, будто пытаясь выдуть страх, и ринулся в зал. Колонны, пьедесталы, тела - все попадалась на взор ярко высвечиваемыми лучом фонаря фрагментами. Но вот, наконец, я увидел Коррадо Марини. Он сидел, привалившись к одной из колонн. Руки были все также заведены за спину, а одежда на животе чернела, пока я не навел фонарь. Тогда черный сменился красным.

– Тебя подстрелили.
– Подскочив и сев перед ним на колено, констатировал я.

– Вот тот, - Хранитель мотнул лицом белее мрамора в сторону, где лежал боевик с автоматом в руках, где-то потерявший голову, от которой остался только чистый срез.
– Успел пальнуть напоследок... Как ты остался жив?

– Привалило камнем. Потом очухался.
– Я бестолково зашарил по своей РПС, пытаясь понять, если ли в ней перевязочный пакет.
– Подожди, сейчас развяжу тебе руки и дыры замотаю.

Я нашел в РПС перевязочный пакет, вколотил ему противошоковое, и завозился, пытаясь остановить кровотечение. Выходило плохо, - три сквозных, на которые было страшно глядеть. Повязка закрывала их, и сразу пропитывалась красным.

– Знаешь, наши старики говорили, что мы не защитники орлам. Что мы только смотрители.
– он сделал попытку улыбнуться, но улыбка едва упав на губы тут же слетела с них, как мертвый осенний лист.
– Я не верил. И темные стражи... кто хранит орлов даже после смерти... считал, это стариковские сказки. А они этих в салат нарезали... Доброе чудо.

– Какое угодно, только не доброе.
– Качнул головой я.
– Как это может быть?

– Когда люди во что-то верят тысячи лет... Место намоленное.

Я закрепил повязку, и хлопнул его по плечу.

– Надо выбираться отсюда.

Зашуршало, зашептало, зашипело в темных углах. Тени качнулись, сгустились, двинулись на краю зрения. Я кинул взгляд, и поймал темный силуэт, проскользнувший за колонами. Повернул голову обратно - они уже стояли. Двинулись ко мне - тьма за тьмой щитов, со тьмой мечей. Они и не прятались. Они ведь всегда здесь были.

– Черт!
– Я вскинул пистолет.

– Стой...
– Коррадо поймал мое запястье слабой рукой. Пальцы у него были холодные как лед.
– Молчи. Запоминай. Пригодится...
– Он собрался с силами.
– Я, Коррадо Марини, командир отряда хранителей орлов, в праве Старшего Сотника Отряда, созданного из благоотпущенных ветеранов, решением схода делегатов в праве Предыдущих и Первых Копий Легионов. Перед лицом Богов силу имеющих, всевидящих, всезнающих, названных и неназванных. Назначаю тебя, Лео, моим местодержителем в праве Младшего Сотника. Со всеми правами и ответственностями, причитающимися по этому званию.
– Он закашлялся.
– Честь велика, ответственность тяжела. Да будет так.

Он замолк, отпустил мою руку. Я огляделся. Теневые фигуры застыли. Дуновение - и они растворились, будто их и не было.

– Что ты сделал?
– Спросил я.

– Взял тебя на службу, болван. Своих они не тронут.

– Так, я теперь вроде как... легионер?

– Ты заместитель командира отряда хранителей. А через пару минут будешь командир.
– Он невесело усмехнулся.
– Быстрая карьера, да?

– Ты никак всерьез умирать собрался?

– Чувствую, отхожу... Орлы. Увези их.

– Что? Куда?

– Туда где не найдут. В свою Россию. В глушь какую-нибудь. У вас же там много глуши... Надо сохранить.

– Так...
– я огляделся на тела боевиков, пронзенных мечами, распавшимися от ржавчины тысячи лет назад, - орлы вроде сами себя неплохо охраняют...

– Это крайний случай. Старики говорили... Ничто не берется ниоткуда. На все тратится сила. Мертвым тяжко сражаться, они слабеют... Увези. Обещай.

Я шумно выдохнул. День назад, умирающий хранитель просил меня увезти одного орла. Теперь мне доверяли целый пучок.

– Увези, спрячь!
– Мучительно талдычил свое Коррадо.

– А если откажусь?
– Спросил я.

– Разжалую и уволю с позором, - он со слабой улыбкой, поглядев мне за плечо.
– То-то им будет радость.

– Ну раз такие дела...
– Фыркнул я, - Хорошо, увезу.

– Слово?

– Слово.

– Добро.
– Он наконец расслабился

Я еще несколько секунд смотрел на него, прежде чем понял, что продвинулся до командира отряда. Я прикрыл ему глаза, и встал на ноги.