Ортог во власти тьмы

Он остановился. По равнине вдруг разлился ослепительный свет; ярко-зеленый вначале, он постепенно темнел. Черные кирасы разметало вихрем; рвались боевые порядки посланцев. Гигантский песчаный смерч, казавшийся черным, взметнулся между двумя армиями; небо потемнело. Все это сопровождалось резким свистом, невыносимым для слуха. Мысль Золтана начала блуждать, уходить. Дал принимал ее теперь, как плохую радиопередачу, искаженную атмосферными помехами:

– Что случилось?.. Конец света?.. Вы все еще...

Из основания смерча с воем вырвалась красная вспышка и, как меч, вонзилась в небо. Песок хлестал о прозрачное покрытие амфитеатра. Инстинктивно Дал отступил назад.

Но вдруг внутри амфитеатра поднялся ужасной силы ветер.

Вихрь, взявшийся ниоткуда, сбил Дала с ног и швырнул на землю.

Он с трудом поднялся, борясь с бешеной силой ветра. В голову пришли слова проповедника, сказанные на террасе: "Он появляется иногда внезапной ночью или циклоном, в закрытой комнате..." Что же это - явление природы или проявление какой-то грозной силы?

Самое страшное, что было сейчас,- это наступившая тишина.

Грохот стихал, свист, доносившийся снаружи, постепенно терял свою силу. Наконец он затих совсем, и наступила обманчивая тишина, пришедшая на смену умирающему урагану. Ужасный свет снаружи все еще заливал равнину. Внутреннее помещение амфитеатра казалось акварелью, в которой чувствовалась агония.

С каплями пота на лбу Дал созерцал эту картину конца света.

Казалось, теперь он может узнавать время по часам без стрелок, говорить, не зная алфавита, кричать с кляпом во рту. И в этот момент в его сознание снова проникла мысль Золтана; телепатическая связь становилась все четче и четче.

– Вы уже видели что-нибудь подобное на этой части планеты?

– Нет,- ответил Ортог,- но это, кажется, время от времени повторяется. Посланцы приписывают эти явления божественному началу, богу, который не обещает загробной жизни, тогда как отверженные видят в них материал для своих исследований.

– Это действительно так. Ткач говорил мне о подобных чудесах, которые иногда происходят у них в лабиринте. Независимо от причины, их порождающей, они одинаково наводят панику и на тех, и на других.

– Не могли бы вы собрать вокруг себя ударные силы отверженных, например, Ткача Памяти и его охрану?

– Они-то как раз и не нуждаются в поддержке. Если они и напуганы, то не подают вида.

– Этого не скажешь о воинах, которые окружают меня. Их ряды полностью разбиты и восстанавливаются очень медленно. Если бы ваша армия была поближе, можно было бы провести быструю атаку.

– В рядах отверженных все еще царит паника, а воины элиты очень немногочисленны. Но у меня появилась другая мысль; можно ее попробовать, пока посланцы еще уязвимы.

– Что же это?

– Вы можете свободно перемещаться и мысленно вызвать к себе кого-нибудь из посланцев?

– Перемещаться - думаю, что да, хотя я заблудился в резиденции, но кого-то вызвать - не знаю. Сейчас попробую. А в чем заключается ваш план?

– Постарайтесь встретить этого Повелителя, про которого вы мне рассказывали. Скажите ему, что все катаклизмы связаны, несомненно, с нашим миром и, в частности, с нашим присутствием здесь. Предложите ему следующее: мы немедленно возвращаемся, как только разрешим загадку двойников, и при условии, что с отверженных будет снята их кара - амнезия.

– А Калла?

– Она - часть проблемы.

– У меня тоже появилась идея, Я предложу ему войти в контакт с Гаралем, чтобы выяснить природу всех этих явлений.

– А каким образом вы собираетесь войти в контакт с вашим двойником?

– Можно опять использовать для этого наш корабль. Ведь это вы натолкнули меня на данную мысль, когда сказали: "Вы способны идти искать смерть внутри самой смерти".

– Повелитель ответит отказом, так как все исследования в этой области строжайше запрещены. С вашей стороны это будет богохульством.

– Под это можно подвести политическую базу. Повелитель, возможно, и согласится, если не поднимать шума вокруг этой попытки. Тут есть другая сложность. Он откажется снять амнезию из страха, что тогда отверженные сметут посланцев с лица земли.

– Между двумя группами можно заключить соглашение; превосходство посланцев, владеющих зеркалами, будет служить гарантией его лояльного исполнения. Что вы об этом думаете?

Дал размышлял, вперив невидящий взгляд в равнину, где освещение постепенно приобретало свой нормальный цвет.

– Я попробую.

Повернувшись спиной к баллюстраде, за которой осталась равнина, где две армии пытались восстановить свои ряды, Дал пересек амфитеатр и вновь отправился в путь по наклонным переходам в надежде встретить кого-нибудь из посланцев и установить с ним телепатическую связь.

Дворы, переходы, залы и коридоры были пустынны. После долгих поисков Дал случайно оказался около библиотеки, и как раз в тот момент, когда оттуда появилась какая-то фигура и стала быстро удаляться в глубину коридоров. Дал ускорил шаги, догнал посланца и встал перед ним, стараясь привлечь внимание и уловить его мысль. В отличие от Золтана, он не был телепатом, но по опыту знал, что контакт возможен, если посланец того желает.

Начался мысленный диалог.

– Ты тот самый пришелец из другого мира?
– сказал посланец скорее утвердительно, чем вопросительно.

– Я хочу разговаривать с Повелителем Эллипсов. Возможно, я смогу быть полезным для всех вас.

– Повелитель не дает аудиенцию, а тем более в теперешней ситуации .

– Именно сейчас аудиенция необходима. Время не ждет. У меня есть веские основания полагать, что возможны новые катастрофы, если мы с другом в самое короткое время не возвратимся назад, в свою Вселенную. Если ты имеешь какое-либо влияние в окружении Повелителя, сделай так, чтобы он меня выслушал.

– У меня не больше влияния, чем у других. Я всего лишь служащий в библиотеке.

– Хорошо. Тогдашбудь хотя бы моим проводником: я заблудился. Проводи меня в ту часть здания, где находится Повелитель, а уж я сумею сделать так, чтобы он меня выслушал.

– Ты очень самоуверен, плоское существо. Ну, хорошо. Следуй за мной.

Они двинулись в путь. Посланец легко ориентировался в путанице коридоров, такой же сложной, как лабиринт отверженных, и очень скоро они оказались в широкой галерее, по обеим сторонам которой выстроились ряды солдат в белых латах.