Оружейница
Шрифт:
Когда мы с Сашей обменивались номерами, она скинула мне свой вызовом, а я… старательно сделал и поставил на вызов ее фотку, специально скачал на рингтон «Марш артиллеристов», А ВОТ ЗАПОМНИТЬ НОМЕР, ДУБИНА СТОЕРОСОВАЯ — НЕ УДОСУЖИЛСЯ!!! Ну ладно, тут осталось два дня, и четырнадцатого я буду в Домодедово, а там…
Трасса М4 на выезде из Востряково
14 августа 2004 года, 21 час 48 минут
Сергей Смирницкий
Меньше часа назад я вышел через «кишку» из чартерного «семьсот тридцать седьмого» и спустился в зал получения багажа Домодедовского
Мельком глянув на колеса и закинув чемодан в багажник, я поехал в сторону Востряково. Домой я не торопился, отец еще неделю точно будет сидеть в Тюра-Таме [28] , а мама позавчера улетела на симпозиум в Новосибирск, так что планы на вечер у меня наполеоновские…
Заскочив по дороге на оказавшуюся незанятой мойку и в салон сотовой связи, где купил себе телефон, правда — попроще стыренного, и, восстановив номер, я отзвонился родителям, доложив, что «жив, здоров, не ранен, не убит», и поехал в сторону Михнево.
28
Тюра-Там — железнодорожная станция, возле которой расположен космодром, известный всем как Байконур. Люди же имеющие отношение к космосу, называют его обычно как раз Тюра-Там, ибо поселок Байконур расположен примерно в двухстах километрах от космодрома. Так в пятидесятые дурили шпиенов, понимаешь.
Колеса «Витары» с мягким гулом приближали меня к Саше. Я и представить себе не мог, что так соскучусь по ней всего за двенадцать дней в этой долбаной Хургаде.
Первым побуждением было «тапку в пол», но представший меньше чем через километр пейзаж из скомканной «бэхи», выставки экстренных служб и прикрытого простыней организма, резко вдохновил на соблюдение скоростного режима.
Через несколько километров меня осенило, что, когда Саша давала мне телефон брата, она записала его на обороте чека ибо у меня сел аккумулятор, а я, забив его потом себе в телефон, сунул чек в пепельницу, где он и должен находиться!
Съехав на обочину, я вытряхнул пепельницу на правое сиденье, где среди оберток от конфет, жвачки и заправочных чеков я нашел искомое, а через минуту услышал голос Валеры: «Алло, извините, пожалуйста, я сейчас занят, перезвоню, как только освобожусь».
Меня насторожил его напряженный голос, и показалось, что рядом с ним находится кто-то, кому нежелательно знать, что это именно я звоню.
Въехав в Михнево, я купил в знакомом цветочном магазине букет роз и покатил к Сашиному дому.
Дверь в квартиру открыл Леша и, взяв у меня букет, кивком предложил пройти в комнату.
Когда я вошел, мое сердце захолонуло от предчувствия беды. Если Валера и Владимир Олегович выглядели мрачными и утомленными, со щетиной на лицах, то на Марину Алексеевну было страшно смотреть.
— Где Саша?! Что с ней?! — я уже понимал, что случилось что-то страшное…
Владимир Олегович указал мне рукой на диван, где сидела Сашина мама, и, когда я сел рядом, сказал:
— Слушай…
Трасса М4 на подъезде к Москве
14 августа 2004 года, 23 часа 32 минуты
Сергей Смирницкий
«Витара»
катилась в сторону Москвы, разрезая фарами наступившую ночь. Я вел машину «на автомате», а из головы не шло все то, что я узнал за эти полтора часа. Снова и снова я проигрывал в памяти рассказ отца и сына Кравцовых, пытаясь найти объяснение случившемуся, отличное от безумного заявления об «ином мире». И не находил. Во всех прочих вариантах зияли такие дыры, что у меня голова шла кругом.Из размышлений меня вывел довольно резкий толчок воздушной волны. Слева от меня, почти вплотную, на скорости прилично за двести пронеслись «Импреза» и, по-моему, «Мустанг», набитые компаниями безмозглых мажоров. Решив сосредоточиться на дороге, я, насколько возможно, отодвинул свои размышления, держа путь к своему дяде и моля бога, чтобы он был в Москве и дома.
Москва
15 августа 2004 года, 00 часов 06 минут. Квартира Николая Павловича Смирницкого
Дядя, слава Богу, был дома. Когда он открыл дверь и впустил меня в прихожую, я сразу понял, что он один. На нем были только изрядно выцветшие бермуды, чего он никогда не позволил бы себе при гостях, особенно при даме.
Оглядев меня с ног до головы, он кивком головы пригласил меня на кухню, где присел на табурет и бросил:
— Рассказывай.
На несколько секунд я замешкался. Дядя Коля был старшим братом моего отца. Работал он в «Рособоронэкспорте» на должности, которую сам он определял, как «шерпа». На таких, как он — профессионалах высшей пробы и трудоголиках — по-настоящему и держатся частные фирмы и государственные структуры. При этом он был чрезвычайно осведомленным человеком с богатейшими личными связями, но абсолютно непубличным.
Взглянув ему в глаза, я набрал в грудь воздуха и выложил все то, что произошло за последние два часа.
Дядя выслушал меня, не перебивая, после этого закурил, чего обычно старался при мне не делать с детства. Пошевелил пальцами:
— Дай эту бумажку, с координатами адвокатши.
Я вынул из барсетки и протянул ему косо оторванный кусок газеты, на который записал фамилию и телефон адвокатши. Он бросил на нее короткий взгляд, затем неожиданно скомкал, поджег и бросил в пепельницу.
— Значит так, Сереженька. Во-первых, ты забудешь про существование этой тетки, — он кивнул на пепельницу.
— Во-вторых… Что у тебя с Сашей, только по чесноку?
Я снова залез в барсетку и положил на стол коробочку из красного сафьяна. Дядя посмотрел в нее, хмыкнул:
— Даже так. Ну что ж. Саша — хорошая дочка хороших родителей, не чета той стервочке… — он сделал неопределенное движение головой, — и ею плотно заинтересовались в Ижевске. Жалко, что теперь — это разговоры в пользу бедных.
Тут наконец до меня дошло:
— Дядя! Так ты в курсах всего этого!!!
Дядя снова хмыкнул.
— Ты что — один из них?!
— Нет, в Ордене, — последнее слово он произнес с большой буквы, — я не состою.
Мне пришлось сделать еще одно мощное мыслительное усилие и вспомнить, что Валера поминал своего сослуживца по Чечне, который служит в Российской Армии там. Я хлопнул себя рукой по лбу:
— Дядь Коль! Через тебя идут поставки для тамошней России? — В том, что эта невозможная история — правда, я больше не сомневался.