Оружейник

— Заросли густые, — заметил Ринкор, — обнаружить нас можно будет, только наткнувшись, заметить с расстояния — никак.

— Угу. Но если все же наткнутся — каюк, днем мы слепы и беспомощны.

— Да уж, плохи наши дела.

— Чем дальше, тем чаще я думаю о походе через тоннели драуков, — сказала Заар'Ти, — да, опасно, но всего один переход — и мы в безопасных тоннелях Гло'карнаса…

— Я тоже об этом не забываю, — согласился Т'Альдин, — и удерживают меня не драуки, а зараза. Я готов пари держать, что Гло'карнас вымер.

По дороге обратно Ринкор подстрелил какую-то птицу. Добыча оказалась кстати, мясо оленя уже подходило к концу. Конечно, птицы на всех не хватит, но в соседнем от лагеря тоннеле можно набрать немного грибов и сварить похлебку. К тому же, вскоре Т'Альдин нашел заросли ягодных кустов.

— А ты уверен, что они съедобны? — спросила Каэлис.

Т'Альдин хотел было ответить, что эльфы едят их, но вовремя спохватился.

— Я ел их, когда был на поверхности, — сказал он, — как видишь, не умер.

За четверть цикла четырнадцать голодных ртов в двадцать восемь рук обобрали кусты подчистую. Еда не особо сытная, но желудок, вроде бы, доволен.

Они вернулись обратно в лагерь.

— Значит, сегодня варим бульон из птицы, жировика и широкохвоста, — решил Т'Альдин, — оленину поедим завтра. А потом сделаем марш-бросок до людского поселка и запасемся продовольствием. Уверен, мы найдем и овощи у них на полях, и живность во дворах.

— Их поселки обычно сторожат собаки. Это такие звери, которые, учуяв чужака, поднимают шум, люди держат их на привязи у своих жилищ, — сказала Каэлис.

— Шум — не проблема. Ты заклинание «Круг тишины» знаешь? Если собаки на привязи — наложила чары и все, зверь пусть хоть охрипнет от воплей. Кстати, а эти собаки, они съедобны?

— Без понятия.

— Проблема в том, что люди непременно обнаружат разорение, даже если мы возьмем совсем немного, — возразил Ринкор.

Т'Альдин ухмыльнулся:

— И плевать. Обнаружить обнаружат, но не подумают, что это были илитиири.

— Почему ты так считаешь?

— А ты сам помозгуй. Если мы приходим куда-то, то только чтобы устроить резню и захватить пленников для жертвоприношения Ллос. И вот теперь это будет работать на нас. Если у них пропадут овощи и домашняя птица, но никто не умрет — люди подумают на кого угодно, на себя, на эльфов, на бродячих торговцев — но только не на нас.

— Хм… А ведь верно.

— Знаю, что верно.

В этот момент прямо из глаза Л'Тилла появился наконечник стрелы, и он молча рухнул головой в костер, опрокидывая котелок с кипящим бульоном.

— Драуки!!

Все схватились за оружие, а из дальнего тоннеля в пещеру влетела туча стрел. Ситуацию спасла Каэлис, почти мгновенно выбросив навстречу стрелам сложенную в глиф ладонь. Метательные снаряды под воздействием защитного заклинания остановились в воздухе и попадали.

Кошмарные полудроу-полупауки хлынули сразу из двух тоннелей, потрясая оружием и шипя от ярости. Защелкали наручные самострелы, посылая во врагов отравленные дротики. Т'Альдин попал дважды и выхватил саблю, чтобы добить корчащуюся тварь, но тут ее добил кто-то другой, а Т'Альдину пришлось отражать атаки нового неприятеля.

Несмотря на внезапность нападения и численное превосходство, драукам не удалось перебить отряд сразу. Первые нападающие были остановлены залпом самострелов, затем Каэлис пустила в ход свою магию, хлеща потоками пламени налево и направо, а пещера была тесновата, что при крайне широких габаритах паучьих тел драуков помешало последним использовать перевес в количестве. В рукопашной атаке отряд, сомкнув строй, перебил нескольких тварей, потеряв еще одного кадета, но тут появился драук-маг и оставил илитиири без поддержки колдуньи, связав Каэлис магическим поединком.

— Отходим на поверхность! — крикнул Т'Альдин, — иначе не продержимся!

Он улучил момент и метнул кинжал, попав драуку-колдуну, полностью поглощенному схваткой с Каэлис, в шею. Рядом забился в конвульсиях еще один драук: Ринкор, покинув строй и находясь за стеной товарищей, стрелял из лука, почти каждым выстрелом разя не в глаз, так в горло.

Отряд отступал к поверхности. Драуки, сориентировавшись после первой неудачи, преследовали своих заклятых врагов, стреляя из луков: тоннель еще уже, чем пещера, торчащие в стороны паучьи ноги мешали им поместиться более чем по двое в ряд, в то время как кадеты образовали строй из шести бойцов, за которым находились Каэлис и еще пять стрелков.

Однако тут из бокового коридора вывалились новые твари, все смешалось в хаосе сражения. Несколько кадетов, не сговариваясь, накрыли себя «вуалью тьмы», полусферой, сотканной из темнейшей темноты, в котором видеть мог только сотворивший заклинание. Ослепли все и разом, как илитиири, так и драуки.

Этой заминки хватило отряду, чтобы отступить к самому выходу на поверхность. Тут в драуков полетели последние стрелы и дротики, затем все же пришлось выбираться наверх.

— Вот и что нам теперь делать?! — завопил Ринкор, — рассвет вот-вот начнется!!

Т'Альдин пересчитал отряд. Еще одного не хватает, видимо, погиб в свалке. Жаль.

— За мной! — скомандовал он и бросился бегом вокруг скалы.

Здесь он еще в первую ночь присмотрел узкую расщелину именно на этот случай.

— Вот тут мы переждем день. Драуков можно не опасаться, они наверх днем не сунутся, а сунутся — ослепнут.

— Но и мы ослепнем!

— А мы спрячемся под плащами и выспимся. На камнях спать не очень, конечно, но выхода нет.

— Ты хоть понимаешь, что это конец?! Мы потеряли все, включая лагерь, остатки припасов, стрел и дротиков почти не осталось! И уж будь уверен, драуки не оставят в лагере ничего, чем мы смогли бы воспользоваться!

— Ну раз так, пойди спустись обратно, — посоветовал Т'Альдин, — если это конец — не оттягивай его. А я еще поборюсь.

* * *

Сознание возвращалось медленно и неохотно. Данила с трудом преодолел безумную карусель в голове, прорвался сквозь цветное вертиго звуков и вопящий хоровод символов, попытался открыть глаза, но не смог. Или, может, смог, но видит только горы ярких стекляшек, словно его похоронили под потрохами миллиарда калейдоскопов.

Кто он вообще такой? А, ну да, Данила Разумовский. Что произошло? Где он?

— Смотрите, он приходит в себя.

Да, вспомнил. Приехал домой на мотике, там гопарь за гаражом, вжик его тэйзером, тут сзади еще один. Кулаком в лицо, вспомнил. Потом… что было потом? Больница, наверное. И над ним врачи… Хреново. Значит, сильно пострадал.

Данила все же разлепил веки. Над ним лютая харя со шрамами и клыком, второе лицо поприятней, женское, милое такое, но серое, и смотрит как-то ну совсем не хорошо.

Слова без падежей, да этажей в пять, на язык сами попросились, но вот язык-то не слушается. Взгляд мечется по сторонам… Что происходит-то?!