Оружейники: Aftermath. Книга 2. Из глубин

— Не мнитесь на пороге, Денис, — переключилась Мисс Лед на новую жертву. Вот ей-богу, папенька ее тоже опасается — в глаза не смотрит, чуть ли не ножкой шаркает от стеснения. — Если я сказала, что можно, значит, можно.

— Спасибо, Сьюзан, — таки умудрился выдавить из себя папенька, и торопливо прошмыгнул мимо докторши, тактично оставившей нас наедине. — Эй, болезный! А у меня для тебя сюрприз с посланием.

— Я тоже очень рад вас видеть, папенька, — не остался я в долгу. Устроился полусидя, подсунув подушку под спину, и уставился на родителя: — Это чего еще?..

— Тинка передала, — глумливо ухмыльнулся тот, плюхнув мне на колени рюкзак с кайтом. — А послание сам видишь.

Ну, еще бы! Не заметить неряшливую надпись «capra stupida», намалеванную белой краской из банального баллончика, мог только слепой. Тупой козел, значит… ну-ну…

— Это как же ты накосячить умудрился?! — подлил масла в огонь папенька. — Охренеешь теперь прощение вымаливать.

— Больно надо…

— Это ты брось, — нахмурился отец. — Я только-только смирился с фактом, что возможно — возможно! — обзаведусь свахой-итальянкой, и тут такое! Да и Стефано может не сдержаться, он парень горячий.

— Плевать!..

— Н-да… тяжелый случай. Будь сильным, сын. Накосячил — имей мужество это признать и отправляйся пресмыкаться перед ненаглядной. Потому как упустишь время, потом только хуже станет.

— Не наш случай. Тинка меня знать не желает.

— Какой же ты еще балбес! — Папенька обличающе уставил на меня указательный палец. — Учишь тебя, учишь… а все такой же тупой подросток. Пора уже избавиться от инфантилизма. С чего ты решил, что она тебя больше знать не хочет?

— Все признаки налицо, — ухмыльнулся я.

— В самом деле? — вернул мне ухмылку отец. — Что-то не наблюдаю. Рожа не расцарапана, даже сечки уже затянулись… Сьюзан перестаралась. Говорил же ей, пусть помучается — ему полезно.

— Видел бы ты ее лицо, когда она меня по ногам пинала, — наябедничал я. Каюсь, не удержался. — Маньячка первосортная! И ведь специально по самому больному месту целилась! А еще собиралась мне пулю в задницу всадить!

— Но ведь не всадила же? — вздернул бровь папенька, едва сдержав гомерический хохот. Был бы здесь Мак, однозначно бы заржали, сволочи старые.

Кста-а-ати!..

— Куда Гленна дел?

— Ты с темы-то не съезжай, — сурово пресек мою жалкую попытку родитель. — На шарике Мак остался, бардак разгребать.

— Сильный?

— Порядочный. Мы как раз вовремя успели, гренадцев минут на десять опередили. Явились, естественно, в силах тяжких, так что те решили не связываться, сделали вид, что случайно мимо проходили. А потом поймали сигнал бедствия и рванули на помощь болезным. — Папенька что-то припомнил и хохотнул: — На боевых экранопланах, ага. И ракеты у них были исключительно для того, чтобы завалы разбирать.

— А Тинка как? — помимо собственной воли вернулся я к наболевшему вопросу. — Ее Майк не обидел?

— Обидишь ее, как же! Усадила на табуретку и держала на прицеле, пока мы с Маком в эллинг не десантировались на антигравах. Взяли его тепленьким и на все согласным. Потом, правда, разревелась… и, по секрету тебе скажу, все тебя пыталась в сознание привести. Не сказать, что гуманными методами…

— Что, по башке настучать собиралась?

— И это тоже, — кивнул отец. — Но в основном ругалась страшно и тормошила. Еле успокоили.

— Похоже на нее, — подтвердил я, восстановив в памяти события, предшествовавшие растворению нашего экраноплана. Тоже тогда нервный срыв был. — Эмоциональная слишком, а еще грубая и несдержанная. И упрямая, как сто ослов.

— Не возводи на девочку напраслину, — нахмурился папенька. — Сам не лучше. А Тинка твоя никуда не денется — покочевряжится, да уступит. Все признаки налицо, — передразнил он меня. — Рожа цела, пулю из задницы Сьюзан не доставала — она бы мне про такое обязательно рассказала. Да и обозвала всего лишь козлом. Радуйся, обалдуй. Все образуется.

— Вам, папенька, легко говорить…

— Именно! Слушай своего старика. Дениска знает, Дениска пожил… не буду продолжать, там дальше неприлично. Чтоб ты знал, мы с твоей матерью два раза разбегались и снова сходились, прежде чем вы с Данькой у нас появились. Тоже та еще проблемка была… так что расслабься, но в меру. Время у тебя еще есть, Мисс Лед обещала тебя к вечеру выпустить…

— А сегодня какое число, если не секрет?

— А тебе зачем? Ладно, ладно!.. Сутки ты провалялся в отключке. Сначала сам вырубился, от болевого шока, а потом тебя в искусственную кому ввели, чтобы ты не рыпался и процедурам не мешал. Кстати, кто это над тобой так надругался?

— Да был тут один… Анхелем звали.

— Звали?..

— Угу, — угрюмо кивнул я. Перед глазами снова возникло тошнотное пятно в пыли и аккуратно отрезанная рука с пистолетом. — Был, да весь вышел…

— Та-а-ак!.. — Отец отбросил шутливый тон и пристально уставился мне в глаза. До позвоночника взглядом прожег, такое ощущение. — Похоже, пришло время для серьезного разговора. Шутки шутками, но и определиться тебе не помешает.

— На предмет?

— Судьбу твою дальнейшую решаем. И ничего смешного.

— Это нервы.

— Молод еще для нервов! — отрезал папенька. — Ладно, давай ближе к телу… то есть делу. Критический разбор операции явно лишним не будет. Я тебя слушаю, сын.

Ну слушай, слушай… может, чего и услышишь. Потом. А я пока в стенку белую попялюсь. Все не так стыдно.

— Антон?

Ага, знакомая интонация. Типа, строгий папенька поучает нерадивого отпрыска. Теперь точно не отстанет. Проверено на практике.

— Я облажался.

— И?..

— Просто облажался.

— О-хо-хо… учили мы тебя с дедом Колей, учили… конкретней!

— Дважды, — нехотя буркнул я.

Не прокатило — отец не поленился встать с табуретки, на которой до того сидел в расслабленной позе, и влепить мне крепкий подзатыльник. Такого я не ожидал, а потому чуть не клюнул носом одеяло, чудом сдержав матерный возглас.

— Еще простимулировать? — ласково воззрился он на меня, когда я перестал тереть затылок и сумел сфокусировать взгляд на заботливом родителе. — Массаж верхних полушарий мозга еще никому не вредил.