Оружие без предохранителя
Шрифт:
Оганезов отдал приказ Гарду, и его голос услышали остальные, чьи рации работали на приеме. Он чуть подтолкнул бойца:
– Давай!
И стал на освободившееся место.
Гард раскачал таран, висевший у него через плечо, и ударил им в дверь, находясь от нее на расстоянии метра. Он допустил первую ошибку; ему стоило убедиться, что дверь действительно заперта. Удар пришелся точно в замок, и тот влетел внутрь вместе с куском двери. Гард освободил место товарищам, и четверка бойцов с громкими криками ворвалась в квартиру.
Грохот упавшей
Гард считался спецом по вскрытию дверей и мог справиться с большинством запорных систем. Если приходилось работать в современном офисе, он вскрывал не саму дверь, а алюминиевую обшивку, дальше убирал плиту внутренней обшивки. Одно время его называли Медвежатником, однако эта кличка не прижилась.
Он еще не успел снять таран с плеча, как его ушей коснулся дублированный звук. Как эхо. Он задержался еще на секунду. Он ждал еще одного отзвука, многократного эха. Но эхо растоптали выкрики товарищей, громкий стук их ботинок и пистолетные выстрелы.
Он опустил таран, который изготовил собственными руками – трубу, наполненную песком и заваренную с двух сторон, потянул из-за спины «хеклер» и передернул затвор. Его место здесь, на входе. Он заслонил дверной проем, моргая в такт выстрелам внутри квартиры.
«Хеклер» командира отделения был лишен «прибамбасов» вроде лазерного прицела и фонаря – их он снял на время этой операции, проводившейся днем, в тесной квартире, где, по его представлению, двум лазерным лучам было не развернуться.
Следовавший за командиром боец держал в правой руке полуавтоматический пистолет «глок-20»; оружие, что называется, под себя: удобный спуск, точность боя. Он несколько раз выстрелил в потолок, громко выкрикнул:
– На пол! Лежать!
Его продублировал номер четыре, также стреляя в потолок и выкрикивая. Команды: «Брось оружие!» не было в лексиконе этой группы, поскольку при сильном ударе о пол оружие может выстрелить. Третий, низко склонившись к пистолету-пулемету, готовился повторить действия Оганезова. На этом этапе «змейка» заканчивалась, дальше штурмовики попарно «растеклись по стенам». Это была простая схема. Один поворачивал налево, следующий – направо. Но прежде командир забросил в комнату световую гранату.
Первое, на что обратил внимание Оганезов, – это опрокинутый стол. Из-за такого укрытия обычно руки вверх не поднимают. Преступник вооружен. Командир дал очередь по верхней кромке стола, прижимая противника к полу.
Дикарка увидела то, на что рассчитывала; она вычислила этот момент, мысленно пролистывая конспекты; знания о работе групп захвата частично вооружали будущих диверсантов. Она увидела Гарда. Причем в тот момент, когда тот под яркой вспышкой в несколько миллионов свечей, брызнувшей из квартиры, отбросил четкую тень на соседнюю дверь.
«При достаточной численности штурмующих одного бойца, как правило, оставляют охранять вход в помещение. Если такой возможности нет, тогда прикрывающий группу с тыла выбирает такую позицию, с которой реально контролировать двери нескольких уже зачищенных помещений».
Дикарка появилась в начале последнего пролета и вздрогнула. Ей показалось, что фигура в черном шагнула ей навстречу...
Гард лишь на несколько мгновений отвлекся от основных обязанностей, отвернувшись и заслоняя от ослепительной вспышки глаза. Его группа имела свой собственный «стандартный порядок действий по каждому» и после взлома воспользовалась спецсредствами. Он один не прошел пусть и коротким, но все же «туннелем смерти», коридором, где вооруженный стрелковым оружием противник мог нанести штурмовикам тяжелый урон. Но «змейка» удачно проскользнула в комнату.
Тамира вовсю использовала неизбежные бреши в непогрешимой тактике противника и вышла в тыл. Гард вытянул голову, чтобы рассмотреть подробности штурма, оголив часть шеи. Дикарка приставила к основанию его шеи пистолет и тут же нажала на спусковой крючок.
Ноги у Гарда подкосились. Дикарка помогла ему опуститься на пол, подбив ногой в подколенный сгиб. Звук выстрела вписался в череду хлопков в комнате. И это были последние пистолетные выстрелы.
Михей поймал в прицел голову ближайшего к нему штурмовика и нажал на спусковой крючок. Форсированная очередь разворотила противнику верхнюю челюсть и висок, и он рухнул на пол, открывая стрелку своего товарища. Тот не успел ничего понять, даже развернуться во фронт или пригнуться. Он смотрел на партнера, под головой которого растекалась кровавая лужа.
Дикарка так и не переступила порога наймушинской квартиры. Но замечала все, как японская камера видеонаблюдения. Она установила точное местонахождение Михея, когда рухнули на пол два штурмовика.
Михей стрелял из бесшумного оружия. Даже Дикарка с расстояния в несколько шагов не расслышала ни звуков выстрелов, ни клацанья затвора. Эти шумы поглотил платяной шкаф, этакая громадная камера для глушения. И огневая точка Михея пока не раскрыта.
Все эти мысли пронеслись в голове Тамиры как одно мгновение.
Она трижды выстрелила из «ярыгина», отвлекая внимание двоих оставшихся спецназовцев на себя. Не успел отгреметь последний выстрел, а Дикарка уже склонилась над Гардом. Ей пришлось перевернуть тело, чтобы вооружиться его пистолетом-пулеметом.
Она вовремя вооружилась: внизу хлопнула входная дверь, пропуская в подъезд еще двух спецов. Оганезов и его товарищ рискованно нарисовались в прихожей, донельзя расширив «израильский вариант», когда два бойца подставляли под возможный выстрел только голову и руку с оружием, с расчетом на то, что они «ликвидируют боевика с гранатой прежде, чем тот сможет ею воспользоваться». Их риск был оправдан. Они увидели вооруженного противника, однако не готового к бою.
Оганезов замешкался на мгновение, столкнувшись лицом к лицу с девушкой. Согласно оперативной информации, партнером Михаила Наймушина на протяжении двух лет обучения, а также в двух заданиях была Тамира Эгипти по кличке Дикарка.