Оружие фантома

– Ребята, посмотрите, пожалуйста, баки под мусоропроводом, – подумав, попросил Макаров.

Еще через три часа, пока Гоге и Мартыну следователь «шил» дела за незаконное хранение огнестрельного оружия, Рамса, Бойкота и Шило отпустили, предварительно изъяв у первого удостоверение журналиста газеты «Вечерний Заболоцк», а у второго – удостоверение сотрудника КГБ СССР, выданное ему, если верить записи, в октябре 1975 года. Непонятно, кто и как вручал дважды судимому Бойкоту удостоверение сотрудника КГБ, если в октябре 1975 года Бойкот существовал в виде шестого месяца беременности своей мамы. Сначала следователь хотел «сшить корочки» еще для пары уголовных дел, но, когда снял с удостоверения Рамса корочки и прочитал на красном переплете фразу золотым тиснением – «Журналист из России», вздохнул и понял, что ничего тут не сошьешь. Дурак – он и в Африке дурак. А на пожелтевшей фотокарточке сотрудника КГБ вообще была какая-то лысая голова, даже отдаленно не напоминающая череп Бойкота. Одним словом, «откатали» их пальцы для дактилоскопической картотеки и вышибли из отдела. Прыгнув в покалеченный джип, братки поехали на «разбор» к Моисею, а минутой спустя с «засадных» мероприятий вернулись двое оперов и привезли в трех целлофановых пакетах две «беретты» и один «кольт» сорок пятого калибра. С оружия эксперты моментально «сняли пальцы» и запустили в компьютер для идентификации. К вечеру Рамс, Бойкот и Шило, в суматохе бегства из квартиры Морика забывшие протереть платками пистолеты, уже находились в местном розыске. А еще через сутки, после посещения следователем прокурора района, они попали в розыск федеральный. Но это будет только через сутки, около двенадцати часов, когда в городе Слянске, в больничной палате, проснется от шума Сергей Вербин…

– Кличка?

– Гога, – нехотя ответил задержанный.

– Грузин, что ли? – поинтересовался Макаров, вытянув под стол ноги. – Тогда почему нос картошкой? В детстве пенальти пробили?

– Не грузин я, – пробормотал Гога, рассматривая торчащие из-под стола туфли опера. – Фамилия – Гоголев.

– А-а… Что ты делал у дома Морикова?

– А кто это?

– Морик? Это тот, к кому вас послал Моисей.

– А кто такой Моисей?

– Вор, организатор криминальной группировки, преступник, из-за которого «приземляют» таких недоумков, как ты.

– Я не знаю такого, – упрямо твердил Гога.

– Кстати… – вкрадчиво вмешался в разговор Булгаков. – Ты знаешь, что на последней «ходке» Моисею на зоне чуть в рот не дали?

– Ну, не дали же… – растерянно выдавил Гога.

– А ты говоришь – не знаю такого. – Макаров улыбнулся голливудской улыбкой.

– Я пошутил, Гога. – Улыбка Булгакова, напротив, была милицейской – растянутые до ушей, плотно сжатые губы. – Я же тебе еще у машины говорил, что ты – дурак.

– Гога, – продолжая улыбаться, Макаров постучал носком туфли по стулу задержанного, – Шило, Бойкот и Рамс уже на свободе. Рассказали все нашим коллегам и спокойно пошли домой. Или – к Моисею, но это не наше дело. Главное, что вышли отсюда. Мартын сейчас добросовестно сочиняет явку с повинной и спрашивает следователя, как правильно написать: «чистосердечно раскаиваюсь» или «чистосердечно раскалываюсь». Напишет – его тоже отсюда выкинут. А вот как с тобой быть? Расхождение в показаниях… Все говорят, что их к Морику Моисей послал, а гражданин Гоголев утверждает, что приехал к бабе. Может, мы про одно и то же говорим, Гога? Морик – не та баба, часом? Ты что, под хвост однополым «зашпиливать» любитель? Товарищ Булгаков, у вас имеется камера для педерастов? А то как бы не ошибиться да «девку» мужикам не закинуть в «хату». Зеки же от возмущения отдел разломают…

– Ты че буровишь-то?! – Гога от возмущения чуть не задохнулся.

– Сидеть, шавка!!! – рявкнул Макаров. – Ты на кого клык оголяешь?! Душару из тела вышибу! Ты кто по жизни, обсосок?! Ты «шестерка» «на подсосе»! В дешевый авторитет влазишь? «Колоться» тебе в падлу? Так ты у меня сгниешь на лесоповале! Ты не вор, не блатной, крылом тебя на зоне прикрыть некому, что же ты холку морщишь передо мной?! Тебе два года за оружие светит! И дома еще обыск не делали! Неизвестно, что там обнаружится. А я уверен, что какая-нибудь гадость, типа бейсбольной биты со следами крови, или пяток патронов обязательно найдется. Тебе мент сделку предлагает. А может и не предложить. Сейчас на основании того, что имеются расхождения в показаниях, вернем обратно весь этот зоопарк в виде Рамса, Бойкота, Шила и других да «очняки» ставить будем. Художественный фильм про то, как «один фраерок четверых братков накормил»! После этого тебе в зону лучше вообще не попадать, потому как известие о том, что из-за Гоги четверо пацанов на нары попали, прилетит в колонию быстрее, чем тебя туда довезут этапом. Последний раз спрашиваю – что ты со всей этой кодлой делал у дома Морикова?

– К Морику мы приехали… – глухо произнес Гога.

– Уже лучше, – похвалил Саша. – Зачем?

– Моисей послал… – Гога замолчал, показывая всем своим видом, что проявлять перед мусорами разговорную инициативу он не собирается. Однако Макаров курил и рассматривал свою левую ладонь, словно пытаясь понять, что его ждет завтра.

– Моисей, говорю, послал…

– Я не глухой. Это у тебя что-то с памятью. Ты это уже говорил.

– Велел найти Морика и привезти к нему.

– К чему такая спешка? – вмешался Булгаков. – Морик с утра до вечера в «Востоке» тырсится, зачем он так срочно Моисею понадобился, что тот аж пятерых отморозков послал?

Проглотив «отморозка», Гога пояснил:

– К нему вор приехал. Степной у него погоняло. Не знаю, о чем они там говорили, только Моисей от страха чуть не обделался. А потом всех собрал и погнал по адресам, в которых Морик зависать мог. Сказал, что если к вечеру не найдем пацана, всем яйца поотрывает. Это – дословно, я не хамлю…

Уже после первых слов Гоголева Макаров почувствовал, как ему в голову прилила кровь и в висках застучали маленькие молоточки. Степной! Вирт – Степной – алмазы – убийства – Пацифеев! – все это молнией сверкнуло в сознании Александра. Степной в 1978 году «кидает» ювелира на бриллианты, прячет их и скрывается. Освободившийся через несколько лет Степной не находит камней. Здесь цепь логических рассуждений рвется, так как совершенно непонятно, как они попадают в руки Вирта. Ясно, что это дела давно минувших лет, рассуждать о которых теперь, после смерти Вирта, не имеет смысла. А как алмазы попадают в руки Пацифеева – понятно. Алмазы взял убийца, направленный Пацифеевым. Или ему они тоже случайно попали в руки? Неважно. Главное, что этим бывший главврач ЦПЛ привлек к себе внимание известного вора в законе. Значит, Степной параллельным с Макаровым курсом ищет Пацифеева.

Саша расстроенно вмял окурок в пепельницу.

– Черт!..

В гонке за Заградским-Пацифеевым к Макарову и Интерполу добавился еще один, пожалуй, самый опасный, конкурент. Человек, чьи шансы разыскать в стране врача на порядок выше, нежели чьи-то еще. И, как видно, Степной во многом преуспел.

– Сколько времени Степной дал Моисею на розыск Морика?

– Я не знаю, сколько ему «нарезал» Степной, но точно знаю, что будет с моими… этими… если мы к вечеру не найдем этого гребаного Морика.

– Вы и так его к вечеру не найдете. Уже вечер. Кстати, зря стараетесь – Морик не знает того, что нужно Моисею, а значит, и Степному. Так что успокойся. Вот тебе бумага и ручка. Пиши все, что сочтешь нужным. Мы потом почитаем. Андрей, ты говорил, у тебя с гостиницей все устроено? Давай поспим часа три, а то ребята уже с ног валятся.

– Поехали, – довольно согласился Булгаков. Он давно не участвовал в таких гонках и сам порядком устал. – Я с вами в номере посплю. Но сначала мы заедем в одну харчевню и поедим. Я угощаю. Точнее, не я, а хозяин харчевни. Он мне всю жизнь должен будет – я его сына с иглы снял. Тоже, кстати, Гога зовут. Но он грузин настоящий.

С надеждой на чудо Морик и Ожегов прошли по пахнущему пылью и пометом чердаку и спустились по лестнице соседнего подъезда.

– Если сейчас выйдем – окажемся за спиной тех, кто сидит в «Ниссане», – констатировал Морик, глядя в щель двери. – И, если быстро повернем налево, за угол, то окажемся сзади дома. Тут арка. Теперь ты понимаешь, Ожегов, как трудно скрываться? Привыкай…

– Ты, я вижу, разговорился?! – возмутился продажный милиционер. – Я тебя, урода, сейчас по заду пну, и ты вылетешь на этот «Ниссан», как пробка из бутылки!

– Пинай, – разрешил Морик. – Я им скажу, кто знает местонахождение Заградского. Ожегов.

– А откуда я это могу знать?

– Вот им и объяснишь… Стой-ка… – Морик прижался к двери еще плотнее. – Мать моя… Что там происходит?! Зуб даю, Ожегов, сейчас тебе расхочется пинать меня по заду!

– Да что там?!

– Твои друзья из Слянска вместе с Булгаковым вяжут охрану Моисея. И как интересно вяжут… Так, Булгаков с каким-то ментом побежали наверх. Почему-то мне кажется, что ко мне. Ожегов, ты отмычками работать умеешь?

Через минуту, позвонив в одну из квартир на втором этаже, окна которой выходили на другую сторону дома, Морик вскрыл ее, и они прошли внутрь.

– Идиот! – зашипел Ожегов. – Нужно было вскрыть на первом этаже! Сейчас придется прыгать!

– Это ты идиот! – не замедлил с ответом тот. – На первых этажах решетки на окнах.

Он распахнул балкон, перелез через перила и повис на руках. Еще мгновение, и он кулем свалился на землю. Ожегов в точности повторил его действия, и вскоре они забежали в городской парк. Отдышавшись, Морик посмотрел на милиционера.