Осада Азова

Войска Гуссейн-паши старательно и быстро возводили земляную гору перед крепостью. Через шестнадцать дней она поднялась уже на семь сажен и стала выше города. На нее с трудом втащили большой пушечный наряд, до­ставили тяжелые ящики с ядрами, большие пороховые бочки, коробы с длинными фитилями. К горе подходили войска, полки за полками…

«Теперь-то, – думал Гуссейн-паша, – дело мое верное, Азову-городу больше не устоять. Азов-город будет моим! После Азова я пойду со всем своим войском на Русь!»

А казаки и донские атаманы, храбрые казачьи женки, дети их не покладая рук трудились в крепости, готовили свои гостинцы врагам, дабы потомки не сказали, что из-за них пала земля русская, пал вольный город Азов.

Атаманы, действуя со всей расторопностью и сметкой, разбили весь город на участки во главе с сотнями, умело расставляли силы и после тяжелого приступа навели в крепости снова боевой порядок.

Казаки заделывали бреши, чинили оружие, рыли подкопы. Нелегко было сделать двадцать восемь подкопов, которые тянулись от города почти на полверсты. Сколько пота было пролито на земле и под землею! Сколько кровавых мозолей набито на руках!

Казачьи женки в самодельных глинобитных печурках варили пищу, пекли хлеб, усердно стирали бельишко, помогали во всем казакам, а в сумерках выходили за ворота собирать осколки вражеских ядер. Тяжелые мешки привозили на арбах в крепость, распределяли по всему пушечному наряду. Во время боев осколки, засыпанные в дула пушек, запыженные паклей, куделей и тряпками, летели с устрашающим воем и косили врага.

В Азове трудились день и ночь. Трудились даже раненые и больные, готовились к трудному испытанию.

И день испытания пришел. После полуденной мо­литвы Гуссейн-паша велел открыть артиллерийский огонь и начать генеральный штурм крепости.

Грохот орудий потряс всю землю и воздух, каменные башни и стены. Страшным громом и грохотом прокати­лось грозное эхо по всему притихшему Приазовью. Дымом заволокло земляную гору, Дон-реку, всю донскую широкую и раздольную степь.

Крепости не было видно. Все кругом грохотало, клокотало, дымилось, бушевало пламенем, покрываясь серым пеплом. Почти все дома в городе были разрушены, башни и стены крепости во многих местах пробиты. Завалился угол церкви Иоанна Предтечи, похоронив под развалина­ми многих стариков и детей. Церковь Николы Чудотворца тоже сильно пострадала.

Сто пятьдесят тысяч войска штурмовало крепость, а Гуссейн-паша гнал в бой все новые и новые полки, каждый раз по десять, пятнадцать, двадцать тысяч.

Среди осажденных было много раненых, много уби­тых. Были ранены все атаманы. Но ни один не ушел от стены.

Казачьи женки тащили к пушкам тяжелые мешки с осколками, тянули ядра, становились вместо убитых мужей у крепостных пушек.

Дрались страшно – сабля на саблю, кинжал на кинжал. Туркам казалось: ничто не спасет казаков, еще одно усилие, еще один приступ – и крепость падет.

Когда все подкопы под земляную гору были готовы (а на ней находилась добрая половина татарского и турецкого войска), – зажглись у пороховых бочек фитили. Раздался взрыв такой силы, что от него многие навсегда оглохли, а высокая турецкая гора разорвалась на несколь­ко частей и развалилась. От взрыва погибли тысячи врагов, разметало сотни пушек, множество телег и арб. На земляной горе все перемешалось. Более тысячи янычар забросило в крепость взрывной волной.

– Палить из пушек да на приступ лезть – то всякий дурак сумеет, – радостно сказал Михаил Татаринов обнимавшимся защитникам. – В осаде сидеть – дело мудреное! Большая хитрость да сметка нужна! Высокий рат­ный дух нужен! Слава вам, казаки! Вечная слава вам, женки казацкие!

Взрывом земляной горы казаки принесли себе великое избавление.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Гуссейн-паша приступал к Азову-городу двадцать четыре раза. Но, так и не добившись ничего, потеряв только большую часть своего войска, решил пойти на хитрость – повести тайно от казаков свои подкопы к Азову, чтобы прорваться наконец в крепость, перебить там казаков всех до единого и занять неприступную каменюку.

Со стены и с оставшихся целыми угловых башен казаки все-таки заметили, что турки повели из своего табора в направлении крепости семнадцать подкопов. Но свои подкопы турки рыли с неохотой и совсем не глубоко. Тогда атаман Татаринов сказал смельчакам:

– С нами ныне бог и вся крестная сила! Неужели мы, сыны славного Дона, богатыри русские, не перехитрим турка? Давайте мы, братцы, побьем их в окопах.

И стали донские казаки под турецкие подкопы вести свои. Подкатили бочки с порохом. Однажды поутру тур­ки с опаской влезли в свои земляные подкопы. Тогда-то и взорвались под ними бочки с порохом. Дело получилось складное. Взрывом перебило и передавило тысячи три турецких воинов. С того дня турецкая подкопная мудрость иссякла, отбили им казаки охоту мудрить.

Гуссейн-паша, раздраженный до крайности, то ходил по шатру, то садился и долго сидел, тщетно ломая голову. Он не понимал, не мог понять, что происходит под стенами крепости. Почему она до сих пор не пала, а его прославленная армия с каждым днем тает и тает, будто снег под вешним солнцем?

Гуссейн-паша решил созвать военный совет. Гонцы поскакали в разные стороны, и скоро в шатре главнокомандующего собрались крымский хан Бегадыр Гирей, Канаан-паша, Сейявуш-паша, Пиали-паша, Аслан-паша, Курт-ага, Чохом-ага, Магмед-ага и многие другие военачальники.

– В Азов непрерывно поступают свежие силы, – сразу начал Гуссейя-паша. – Это затрудняет нам взятие важной крепости.

Пиали-паша утвердительно кивнул головой. Он-то лучше других знал, что из пятидесяти двух лодок, на которых с его кораблей перебросили десантников на острова к Водяной башне, не осталось и десятка. Лодки незримо исчезали, сколь зорко их не охраняли.

– Янычары готовы к бунту! – продолжал Гуссейн-паша. – Им достаточно искры, и они перережут нас всех.

Пиали-паша и с этим согласился. Он ведь давно предупреждал главнокомандующего, он говорил ему, предостерегал… То, что было возможно в Багдаде, совсем не годилось в Азове. Разве можно сравнить персидское войско с донским? И те ведь дрались хорошо, а эти разъяренным барсам подобны.

– Наступили частые дожди, – говорил мрачно Гуссейн-паша, пряча хитроватые глаза. – Стали дуть сильные и холодные ветры, скоро придет зимняя стужа. Что будем делать? Азовское море с наступлением зимы непременно замерзнет…

Но турецкий главнокомандующий говорил неправду. Еще стояла летняя жара, еще дули теплые ветры с моря, до стужи было далеко, и не скоро лед должен был сковать Азовское море.

Главнокомандующий торопил природу, выискивая причины для отступления от крепости, для оправдания своих неудач.