Осада

– Что это за псы? Я таких огромных сроду не видывал, – с трудом переводя дыхание, обратился Ванятка к Степе, спешившему ему на выручку в ножом в руке.

Но тут они вновь услышали приближающийся собачий лай и человеческие голоса. Очевидно, гнавшиеся за разведчиками люди продолжали идти по следу, держа нескольких собак на сворках.

– Бежим, болото уже рядом! – вместо ответа поторопил товарища Степан.

Бредя по колено в воде, перепрыгивая с кочки на кочку, они постоянно слышали за спиной звуки погони. Однако собаки, естественно, потеряли след, и вскоре, судя по удалявшемуся лаю, преследователи разделились на две группы и принялись обходить болото справа и слева. Но разведчики, знавшие дорогу и шедшие напрямик, вскоре достигли зарослей камыша, в которых брала начало вытекавшая из болота речка. Там был спрятан легкий челнок. Его каркас из толстых ивовых прутьев был обтянут бычьими шкурами. Такие челноки изготавливали еще древние люди, населявшие эти леса с незапамятных времен.

Степа и Ванятка приподняли стебли, маскировавшие крохотное суденышко, столкнули челнок в воду, уселись внутрь, принялись осторожно грести, стараясь не плеснуть невзначай веслом. Вскоре речушка расширилась, разделилась на несколько рукавов. Поскольку преследователи, обходившие болото слева, более коротким путем, должны были выйти к речке вперед второй группы, разведчики поплыли по самой правой протоке, стремясь по возможности оставаться под прикрытием камышей. Но вскоре заросли кончились и впереди показалось широкое пространство открытого плеса.

Ванятка, сидевший впереди, предостерегающе поднял руку и принялся табанить веслом. Но небыстрое течение продолжало плавно нести челнок вперед. Степа также перестал грести, ухватился за стебли камышей. Челнок остановился на самом краю зарослей. Ванятка осторожно раздвинул камыши и принялся пристально осматривать противоположный берег, на котором в любую минуту могли показаться враги.

И они появились, человек пятнадцать, с тремя собаками на поводках. Псы были не такими огромными и мощными, как те, что напали на разведчиков час назад. Поджарые, с удлиненными мордами, они не лаяли, а, уткнув носы в землю, деловито принюхивались, пытаясь взять след. Время от времени ищейки поднимали головы, поворачивали их из стороны в сторону, используя верхнее чутье. Однако от берега до скрытого в камышах челнока с разведчиками было довольно далеко, к тому же легкий ветерок, к счастью, дул с берега в их сторону. Поэтому псы ничем не могли помочь своим хозяевам.

Внешний вид этих хозяев сразу привлек внимание Ванятки, заставив его забыть об их собаках. Одежда преследователей была не яркая и броская, как у строевых воинов королевского войска, а неприметная, серого мышиного цвета. Она сразу же чем-то напомнила Ванятке обмундирование его друзей – поморских дружинников. На груди у преследователей красовался довольно большой то ли бархатный, то ли еще какой треугольный щит синего цвета с вышитым на нем серебряными нитями знаком, которого Ванятка из-за дальности, естественно, разглядеть не смог. Вооружение неприятелей напоминало арсенал охотников и состояло из длинноствольных мушкетов, предназначенных для прицельной стрельбы на дальней дистанции, рогатин, и больших ножей. Кроме того, на поясе у каждого висела пара пистолей.

Пронаблюдав минуту-другую, Ванятка повернулся к Степе, сидевшему на корме челнока и державшемуся за стебли камышей, и молча показал ему десять и еще пять пальцев, а затем, изобразив ладонью собаку, вновь поднял три пальца.

Степа кивнул в ответ, приказал жестами, мол, жди, пока пройдут, скроются из виду. Преследователи продолжили свой путь вдоль берега, и вскоре исчезли за деревьями.

– Что делать будем? – прошептал Ванятка. – Махнем стремглав вдоль правого берега через плес? Он ведь широкий, авось проскочим.

– Нет, – покачал головой Степа. – Сразу за плесом – узкая стремнина. Перестреляют нас там. Они ведь с ружьями?

– Угу, – кивнул Ванятка. – С дальнобойными.

Степа на минуту задумался, затем скомандовал решительно:

– Давай-ка выбираться на берег! За плесом да стремниной речка поворачивает вправо, делает излучину на пять верст. А мы сию излучину по суше, через лес, срежем. По прямой здесь и версты не будет.

Разведчики выбрались на берег, подняли на плечи легкий челнок, предназначенный именно для таких вот перелазов из одного водоема в другой, и быстрым шагом двинулись через смешанный лес с невысоким подлеском. Меньше чем за час они вновь достигли берега реки, и продолжили плавание вниз по течению, уже не опасаясь погони.

Река, принимавшая в себя десятки лесных ручьев, расширялась, становилась все полноводнее. Разведчики по привычке внимательно вглядывались в берега, но внутренне уже расслабились. Здесь, посреди широкой реки, вблизи своих застав, можно было и поговорить, обсудить недавние события. Первым, естественно, не выдержал молодой Ванятка.

– Слышь, Степа, а эти-то, с собаками, которые за нами по лесу гнались, совсем ведь на королевских ратников не похожи. Те войска, коих мы на дороге наблюдали, все сплошь в шелках разноцветных, да в кирасах блестящих, а преследователи наши – все в сером, как мыши. Только на груди синий треугольник с каким-то значком серебристым.

Степа, который при приближении неприятеля удерживал челнок в камышах и посему и не видел гнавшихся за ними людей, при этих словах резко поднял голову и присвистнул от удивления:

– Вервольфы, пи-лядь!

– Ты ж ведь не сквернословишь никогда? – растеряно произнес Ванятка, не ожидавший такой реакции от старшего товарища.

– А я и не сквернословлю, – смущенно усмехнувшись, попытался оправдаться Степан. – Вервольфы – это рыцари немецкие, из остатков какого-то ихнего ордена недобитого. Они как раз разведкой да прочими лихими делами ратными промышляют. Одежда у них серая, а на ней знак – синий бархатный щит, и по щиту серебряными нитями вышит волк на задних лапах с человечьей головой, поскольку вервольф – это по-ихнему волк-оборотень. Так что не мыши они, а волки матерые… Ну, а пи-лядь – это вкусная северная рыба, пелядь. Ее так называет одна моя знакомая английская княгиня.

Ванятка тоже хихикнул в ответ, кивнул согласно, почему-то не удивившись, что у простого русского ратника среди знакомых числится заморская аристократка. Тем более уж кто-кто, а Ванятка-то точно знал, что это было чистой правдой.

– В общем, молодцы мы с тобой, что от таких преследователей живыми-здоровыми оторвались, да от собак невиданных отбились, – продолжил Степа. – Расскажешь потом в своем полку бывалым воинам, что от вервольфов в лесу ушел, так сразу зауважают тебя пуще прежнего.

– Да я и так вроде не на самом плохом счету, – откликнулся Ванятка.

Но по его лицу было видно, что похвала старшего товарища ему приятна.

Они молчали несколько минут, продолжая размеренно грести веслами, ускоряя и без того быстрый бег влекомого стремниной челнока. Однако вскоре Ванятка, словно вспомнив что-то любопытное, поднял весло и повернулся вполоборота к сидевшему на корме Степану:

– Ты вот, Степа, сказал, что, дескать, рыцари эти – волки матерые. А ведь я, кажись, среди них на берегу видел бабу. Ну, или девку. Только была она, конечно, в мужском платье, таком же, как у них у всех.

Легкий челнок рыскнул вправо, и, чтобы удержать его на стрежне, Степе пришлось несколько раз перекинуть свое весло с борта на борт. Но он не стал упрекать своего молодого друга, за то что тот отвлекся от гребли, а лишь улыбнулся лукаво:

– Тебе по твоему возрасту и должны постоянно девки кругом мерещиться. Как ты на таком расстоянии смог ее в мужской-то одежде распознать?

– Да сам не знаю, – уже без прежней уверенности в голосе растерянно пробормотал Ванятка. – Показалось как-то. Может, отличил по росту да по стану, али по волосам.