Осажденные камнем

Бэннон был сосредоточен на битве, но заметил, как нарисованная на скале огромная руна начала светиться, вибрировать и пульсировать. Покрытые шрамами налетчики испуганно вскрикнули, а защитники Ильдакара прекратили обстрел и отступили в туннели.

— Это магия переноса! — сказал Бэннон.

Лила схватила его поперек груди и отбросила под прикрытие нависающего выступа. Гигантская руна засияла, и Бэннон почувствовал, как из его легких вышел воздух. Морось в воздухе превратилась в крошечные замерзшие алмазы размером с песчинку. С треском тысячи ломающихся костей слой воды на утесе замерз, превратившись в тонкий лед. Потоки воды из дренажных труб застыли в воздухе, когда из камня было высосано все тепло.

С сокрушительным ревом река Киллрейвен остановилась, вздымая глыбы льда. Смертельно холодные кулаки речного льда крушили норукайские корабли, раскалывая их корпуса, будто игрушечные.

С гневными проклятиями налетчики падали, соскальзывая с превратившихся в лед выступов. Некоторые норукайцы замерзли, покрывшись коркой льда, а другие сорвались со скалы и упали в твердую как камень реку. Платформы и лестницы в считанные секунды разлетелись вдребезги.

Изумленные защитники Ильдакара высовывали головы из туннелей и радостно кричали. Бэннон выдыхал облачка пара. Торжествующе смеясь, он с восторгом повернулся к Лиле.

Но даже внезапная буря холода задержала норукайских налетчиков лишь на несколько мгновений. Многие упали с обрыва и лежали мертвыми или ранеными на речном льду, но некоторые еще цеплялись за замерзшие скалы. Вонзая в лед кинжалы, они продолжили подъем.

На пятидесяти змеиных кораблях было много норукайцев, еще даже не вступавших в бой.

Бэннон свесился с выступа, чтобы посмотреть вниз на ледяную стену. Длинные сосульки свисали клыками, но отвратительные налетчики не выказывали никакого страха. Они лезли наверх сотнями, и Бэннон приготовился сражаться за свою жизнь.

Глава 80

Еще два дерзких норукайских корабля вторглись в порт Серримунди. Налетчики бросали факелы на деревянные пристани и в оснастку пришвартованных торговых кораблей. Крепкие норукайцы оставили весла, перепрыгнули на берег и помчались вперед, сметая напуганных рабочих порта, которые пытались защитить свой город.

Норукайцы были неудержимы. Они нечленораздельно вопили, чтобы запугать своих жертв, рубили топорами, размахивали тяжелыми боевыми молотами и пронзали противников копьями с костяными наконечниками. Они бежали по скользким от крови доскам доков, оставляя позади искалеченные тела.

Огонь начал переходить с причалов на склады и торговые лавки. Целые семьи спасались, уплывая по каналам на маленьких лодках или убегая в холмы. Серримунди слишком долго был уверен в своей безопасности и процветании.

Испуганные люди начали медленно разворачиваться — как волна, хлынувшая на берег. Отправив свои семьи в укрытия, отважные горожане вернулись в гавань, неся с собой найденное дома оружие. Некоторым ветеранам даже удалось отыскать крепкие нагрудники, фамильные мечи и щиты, которые служили украшением, а также шлемы, помятые в давно позабытых столкновениях.

К поврежденному причалу пристали три змеиных корабля, но число сошедших на берег норукайцев не насчитывало и двух сотен. Серримунди мог призвать гораздо больше защитников. Ситуация изменилась, когда город пробудился.

С палубы «Туманной девы» Никки наблюдала за столкновением в доках, но ей пришлось сосредоточиться на пяти кораблях поблизости. Ее импровизированный военный флот состоял из решительных, но напуганных матросов. А еще против норукайцев была Никки.

Когда переднее змеиное судно отделилось от корпуса «Девы», его обугленная носовая фигура еще дымилась. Неотесанные норукайцы в безрукавках прыгнули на палубу. У них были гравированные металлические браслеты, шипастые ошейники, кольца и цепи. Мужчины и женщины больше походили на демонов, чем на людей. Они издали улюлюкающий боевой клич, широко раскрывая разрезанные рты.

Первый помощник «Туманной девы», держа меч обеими руками, поднял клинок в защитной позиции, но норукайское копье с костяным наконечником пронзило его грудь. Закашлявшись кровью, он выронил оружие и упал на колени. Экипаж застонал при виде первой смерти, но горевать было некогда. Десятки новых налетчиков перепрыгнули на палубу и ринулись вперед, выставив лес острого оружия. Никки не могла помочь первому помощнику, но потянулась своим даром к норукайке, которая пронзила его копьем. Широкоплечая женщина триумфально кричала, но Никки сосредоточилась, отыскала ее сердце и сокрушила магией. Норукайка с глухим стуком упала под ноги своим товарищам, и теперь они спотыкались о ее тело и валились с ног. Никки переместила внимание на мужчину, который поднялся на ноги. Она нащупала его сердце и остановила.

Палуба корабля наполнилась воплями и звоном оружия. Пали еще трое матросов «Туманной девы». Хозяин порта Отто разбивал черепа и ломал руки увесистым посохом.

Церемониальный меч капитана Гэнли был туп, и он не практиковался с оружием. Когда к нему приблизились двое норукайцев, он взмахнул мечом, затем выронил его и схватил багор, который, похоже, был ему более привычен. Со всей силы замахнувшись, он разодрал лицо норукайца изогнутым крюком. Второй его противник сделал яростный выпад, но Гэнли перехватил его острием багра и пронзил живот. Налетчик схватился за скользкое древко и уставился на багор, уязвленный тем, что так быстро погиб в бою. Капитан корабля, бледный и решительный, еще раз с силой ткнул, опрокинув умирающего норукайца, и тот соскользнул с багра.

Оказавшись на палубе, Кор взревел, подстегивая налетчиков:

— Норукайцы! Король Скорбь приказал вам умереть, но мы не смеем умереть, пока не победим во имя змеиного бога. — В одной руке у него был топор с длинной рукоятью, а во второй — меч. — Мы разграбили уже пять деревень, но теперь захватим целый город!

После бухты Ренда все норукайцы были врагами Никки, но она с огромным удовольствием убьет именно этого мужчину. Она ненавидела капитана Кора уже за то, что он избивал рабов в Ильдакаре и смеялся над их страданиями. Колдунья подняла ладонь, ощущая бурление дара, которому не терпелось получить свободу. Она могла остановить сердце Кора, могла сжечь его огнем волшебника или выкинуть за борт порывом ветра. Но когда он увидел и узнал ее, его слова заставили Никки помедлить.

— Колдунья из Ильдакара! Я думал, что король Скорбь убьет тебя во время вторжения, но это удовольствие выпало мне.

У Никки не было времени обдумывать его слова.

— Я не знаю твоего короля, но с радостью убью тебя.

Она должна устранить норукайского капитана быстро, чтобы защитить моряков «Туманной девы». Она подняла руку, ощущая всплеск магии, готовый его уничтожить...

Но тут взорвался соседний змеиный корабль. Яркая вспышка прошла снизу вверх через корпус, расколов палубу и послав во все стороны огненные брызги. Огонь волшебника. Если расплескавшееся пламя попадало на норукайцев, то смертоносный огонь прожигал их плоть и кости. Змеиный корабль со стоном накренился, в его трюм хлынула вода. Ошалевшие налетчики на борту «Туманной девы» закрутились, взвыв от ярости.

Второй норукайский корабль захлестнуло пламя. Огонь волшебника хлынул снизу вверх, разломав доски палубы, расколов киль и превратив судно в пылающие обломки. Норукайцы отчаянно высматривали нежданного врага. Никки увидела еще две светящиеся сферы ниже ватерлинии — последние двое ныряльщиков плыли со стеклянными бутылками с магическим огнем. Еще два норукайских судна постигла та же участь — огонь волшебника вырвался из бутылок и устремился вверх. Через считанные минуты все четверо ныряльщиков всплыли на поверхность, хватая ртом воздух.