Осажденный Храм

Миро вбил код и голубые экраны, окружающие их заполнились цифрами и графиками.
– Я запускал полную проверку наличия багов, пока система была отключена, - сказал он.
– Ничего не выявилось. Ты уверен во всем этом, КуайГон?

– Нет, - с нежеланием ответил Куай-Гон.
– Ксанатос мог и лгать. Но как мы можем это проверить?

– Я могу запустить проверку снова, - сказал Миро, стуча по клавишам.
– Может, я пропустил что-то?

Оби-Ван пристально вглядывался в голубые экраны, пытаясь прочитать схемы систем. Куай-Гон отвернулся. Он знал, что Миро был лучшим в вычислении технических систем. Но он не мог сделать то, что мог Куай-Гон, не мог проникнуть внутрь разума Ксанатоса. Куай-Гон закрыл глаза, вспоминая финальные сцены с Ксанатосом на лестнице.

Смертельный прыжок его врага был нужен для хвастовства.

Куай-Гон ненамеренно позволял ускользать чему-то, что тревожило его.

Ксанатос гордится собой за свое изящество.

Что бы он ни делал, все всегда имело двойственный мотив.

Куай-Гон вспомнил дьявольский блеск в глазах Ксанатоса. Здесь было что-то личное в том, что он делал, некоторая последняя жалящая пощечина Джедаям и прежде всего Куай-Гону.

То, что ты почитаешь, уничтожит тебя…

Глаза Куай-Гона широко открылись.
– Миро, где главный источник энергии системы?
– воскликнул он.

– В энергоядре, - ответил Миро. Он пересек комнату и открыл стальную дверь.
– Здесь.

Куай-Гон поспешно вошел в дверь. Он оказался в небольшой круглой комнате. Переход бежал вокруг центрального ядра. Вниз в него вела лестница.

– Это реактор. Источники энергии выстраиваются в сетку, - объяснял Миро.
– Он проходит вниз на десять этажей. Я запущу мою вторую проверку на энергоисточники прямо сейчас, но ничего не выявилось в первый раз.

– Нет, - пробормотал Куай-Гон, - они не обнаружатся. Он вскочил на лестницу и начал спускаться вниз.
– Что бы ты ни делал, не перезагружай систему, - крикнул он Миро.

Добравшись до дна ядра, Куай-Гон медленно кружил вокруг него, пробегая руками вдоль различных отделений и деталей. Он увидел отделение, помеченное плавильной печью. Куай-Гон нажал рычаг. Дверь отворилась. Внутри были украденные Лечащие Кристаллы Огня.

Он почтительно завернул горящие артефакты в свою тунику, и они в тот же миг согрели его кожу.

Куай-Гон вскарабкался по лестнице наверх, где обеспокоено ждали его Миро и Оби-Ван. Он вытащил кристаллы из своей туники.
– Они были в плавильной печи, - рассказал он Миро.

– Это же огромный энергоисточник, - сказал Миро, его голос прерывался. Он откашлялся.
– Они начали бы цепь реакций, которые взорвали бы энергоядро при перезагрузке. Если бы я ввел тот код…

– То, что мы почитаем, уничтожило бы нас, - закончил К-Г.

Глава 18.

Храм возвращался к нормальной жизни быстрее, чем кто-нибудь мог бы предположить. Системы были восстановлены, студенты вернулись в свои комнаты, были произведены новые поставки продуктов, начались классные занятия.

Лишь Оби-Ван чувствовал, что он вышел из времени, он не мог чувствовать себя нормально. Он все еще помнил прикосновение пальцев Брука. Снова и снова он вглядывался в свою руку, сжимал и разжимал свой кулак, вспоминая как он схватил воздух вместо Брука.

Брук старался убить его. Оби-Ван был рад, что его остановил. Но он нес ответственность за смерть другого человека, пусть даже, такого как Брук, и не мог забыть это.

Оби-Вану теперь нужно было только одно - поговорить с Бент.

Ее здоровье проверили в лазарете и признали его совершенным. Теперь она нуждалась только в одном - в отдыхе, таким образом, ей дали отгул от занятий в классах.

Оби-Ван искал ее везде. И, наконец, нашел в месте, где меньше всего ожидал найти - в том самом бассейне. Она сидела на камне, рассматривая бассейн, в котором чуть не умерла.

Бент всегда садилась как можно ближе к бассейну, чтобы брызги увлажняли ее кожу.

– Почему ты здесь?
– спросил Оби-Ван мягко, садясь рядом с ней.

– Это одно из моих любимых мест в Храме, - ответила Бент, ее серебристые глаза смотрели на падающую каскадами воду.
– Я не хочу, чтобы то, что произошло здесь, испортило это. Я почти умерла здесь. Кое-кто еще потерял здесь свою жизнь. Этот опыт научил меня о том, что значит быть Джедаем, более, чем тысячи занятий в классе.

Она повернулась к Оби-Вану.
– Я надеюсь, ты не винишь себя в смерти Брука.

– Я знаю, что я сделал все, чтобы спасти его, - сказал Оби-Ван.
– Но на моем сердце еще неспокойно.

– Вот как это происходит, - сказала Бент.
– Жизнь потеряна. Когда он еще был жив, у него был шанс измениться. Теперь его нет.

– Бент, я так сожалею за… - начал Оби-Ван.

– Нет, - мягко прервала его Бент.
– Нет необходимости извиняться, ты спас мою жизнь, ты знаешь.

– Есть необходимость, - настойчиво сказал Оби-Ван.
– Большая необходимость.
– Он смотрел на свои руки.
– Во мне говорил гнев и ревность.

– Ты беспокоился за свое будущее, - сказала Бент.
– Ты боялся потерять Куай-Гона.

Оби-Ван вздохнул. Он смотрел на сапфировый бассейн.
– Я думал, что я вернусь в Храм, и все будет, как было. Совет простит меня и пригласит обратно, Куай-Гон придет мне навстречу. Но на эту встречу я пришел один. И вижу теперь, что то, что я сделал, не может быть забыто так легко, и никогда не будет изменено. Я вижу, как я навредил себе, как я разорвал связь Учитель - ученик. Теперь я знаю, почему Джедаи так долго и так осторожно выбирают падаванов, и как много для этого нужно доверия. Я спрашиваю себя, что, если бы Куай-Гон отверг бы меня, оставил бы меня после того, как я связал свою жизнь с его, что бы чувствовал я? Да, я, конечно, простил бы его, но смог бы я доверять ему снова?
– Он встретил глаза Бент, чувствуя опустошение внутри себя.
– Я не знаю ответа, - закончил он.
– Как могу я ожидать, что Куай-Гон знает ответ.

– Я думаю, ты смог бы ему доверять снова, - медленно сказала Бент.
– И я думаю, Куай-Гон сделал бы также. Что случилось, то случилось. У тебя не было времени сидеть и размышлять. Ты через столько прошел… И ты не рассказал мне, что случилось на Мелида-Даан.
– Она деликатно замолчала.
– Когда ты будешь готов, я с удовольствием послушаю об этом.

Оби-Ван глубоко вздохнул. Он не мог произносить это имя вслух. Но какимто образом он знал, что должен. Он знал, что если этот момент пройдет, он никогда не сможет рассказать о ней ни одной живой душе, словно что-то в нем умрет.

– Ее звали Сераза, - сказал он и почувствовал, как огромный прилив грусти поднимается в нем. Но он также чувствовал облегчение, когда говорил ее имя.
– Сераза, - сказал он снова, потом поднял свое лицо и почувствовал охлаждающие брызги. Внезапно он почувствовал себя сильнее, словно колеблющийся дух Серазы стоял рядом с ним и касался его плеча.
– У нас была связь, которую я не могу объяснить. Она не была результатом времени, проведенного вместе. Она не была результатом тайн или секретов. Это было что-то другое.