Осел и морковка

Он не стал уточнять, что университет был магическим. Человечек повернулся к надсмотрщику и сказал:

— Пусть идет на крышу и дай ему двойную пайку. Заслужил. Остальных тоже туда гони. Не хватало, чтобы они все перемерли.

С тех пор рабы ночевали на крыше. Там было холодно, но, сгрудившись вместе, они не замерзали, зато за ночь отдыхали и набирались сил, чтобы пережить следующий день. Авторитет Армандо среди них возрос просто до небес.

Через несколько дней человечек велел привести Армандо к себе в контору. Когда надсмотрщик, выполнив это задание, ушел, начальник шахты велел магу сесть и выставил перед ним здоровую миску с настоящим мясным рагу.

— Ешь.

— А что я за это должен буду сделать?

— Ответить на мои вопросы. Ничего страшного.

Армандо хотел возразить, что это зависит от того, какие вопросы, но рагу пахло так вкусно… Рука сама взяла ложку.

Затем человечек, назвавшийся Этьеном Маду, здешним производителем работ, просто засыпал Армандо хорошо продуманными вопросами. Из них было ясно: Маду беспокоила слишком короткая продолжительность жизни рабочих и он искал любые средства, чтобы дать им жить, а следовательно трудиться, подольше.

Его не волновали вопросы гуманизма, он лишь хотел сохранить работоспособность своих подчиненных. А здесь даже надсмотрщиков приходилось раз в полгода менять. Нет, они не умирали, но делались такими слабыми… Правда, через год возвращались уже в прежней форме.

Для начала Армандо честно рассказал Этьену все, что знал о свойствах черного камня. Напирал, естественно, на вред для обычного человека, каковым здешний начальник и являлся.

Попутно и сам задавал Маду вопросы, не для того, чтобы что-то узнать, а для того, чтобы навести его на мысль: нужна ротация не только для надсмотрщиков. Поработал в шахте — наберись сил на галерах. Странный курорт, конечно, но море, свежий воздух и солнце вернут жизненные силы, которые выпил камень. А потом можно все по — новой.

На самом деле маг мечтал выбраться из копей на море любой ценой. Оттуда бежать было значительно более реально.

Армандо даже говорить ничего не пришлось. Этьен Маду был мужиком умным и сам все понял.

Он ведь все время боролся с убылью рабочих всеми доступными способами: выработку ограничивал, пайку увеличивал, запрещал надсмотрщикам слишком усердствовать с кнутом, понимая, что каждый умерший — это уменьшение добычи, за которую спросят с него. Но помогало это как мертвому банки.

А оказывается, построенные до второго этажа из местной породы казармы убивали рабочих вернее, чем арбалетный болт. Почему ему никто этого не сказал, когда он нанимался на работу к графу Дешерну?

А ведь точно, не сказали, иначе он бы не торчал тут целыми днями, теряя здоровье. Как бы между прочим Армандо спросил Маду о возрасте и услышав, что тому тридцать два, чуть не присвистнул. На вид мужчине можно было дать хорошо за пятьдесят. Из дальнейших расспросов выяснилось, что тот служит графу уже десять лет.

Ему бы тоже не помешал отдых где-нибудь подальше от этих мест. Армандо был готов побиться об заклад, что ни жены, ни детей у Этьена нет. Да скорее всего они ему и не нужны: первое, что отнимал у человека черный камень вместе с радостью жизни, это мужскую силу и способность дать жизнь потомству. Длительное пребывание вдали от этого зла способно было все восстановить, но при хроническом воздействии, как у господина Маду, последствия, скорее всего, были необратимы. Этого, правда, Армандо Этьену говорить не стал.

Ну что ж, вводные у начальника есть, пусть теперь думает. О том, что освобожденные от влияния черного камня пленники воспрянут духом и захотят бежать, он тоже не сказал. Это уже забота графа.

Перед самой зимой на двор шахты въехали подводы с блоками песчаника. Начальник выгнал всех рабов из казармы и объявил, что им дается два дня на то, чтобы надстроить казарме еще один этаж, в котором они и перезимуют.

Люди, уже понявшие, как их медленно убивает черный камень, готовы были прыгать от радости. Среди них нашлись специалисты, которые всех организовали, показали как надо, и работа закипела. За два дня возвели еще один этаж и даже удобную плоскую крышу сделали.

Приехавший через две декады граф даже не сразу понял, что изменилось. Заметив наконец новый этаж в казарме, начал кричать на Этьена, обещая сгноить того в забое, но маленький человек гордо противостоял грозному графу, убеждая, что так будет лучше, и тот сдался.

Армандо, бывший свидетелем этой сцены, обратил внимание на то, какими доводами пользовался Маду. "Место для складирования продукции", "производственные помещения", "снижение потерь при транспортировке" и всякая такая белиберда убедили графа лучше и вернее, чем "снижение убыли рабочей силы". Людей граф явно ненавидел и долгой жизни им не желал.

После отъезда графа потянулись долгие дни зимы, за которую тот ни разу не посетил собственные шахты. Вероятно, отъехал в столицу. Новых рабочих тоже не привозили: зимой судоходства не было и пираты отдыхали где-то на островах.

В казарме не топили, но по ночам было тепло от дыхания множества людей. Да и зима здесь была весьма условной. Никакого снега или льда, юг все-таки. Только промозглый холодный ветер, вытягивающий тепло из тела, и все.

Армандо устроил себе постоянное место в углу третьего этажа казармы под самым люком на крышу. Делал он это для того, чтобы иметь возможность каждую ночь подпитывать свой резерв, не давая ему схлопнуться окончательно. Деревянный люк лучше пропускал магию, чем песчаник и черепица. Так что вред от холода, которым тянуло с крыши, полностью уравновешивался пользой от проходящих мимо магических потоков.

Ребята, захваченные на "Филомене" старались держаться рядом. Причем не только Жоан Сертан и его матросы, но и напавшие на них пираты во главе с Гарвом и даже Лапунда. Не самый сильный среди них и даже не самый удачливый, Армандо стал их негласным лидером благодаря уму и знаниям. А вот формальное лидерство он отдал бывшему первому помощнику. У Сертана здорово получалось руководить толпой неорганизованных рабов. Он явно стал бы отличным капитаном и только злая судьба помешала этому.

Лапунда все время терся около Армандо, стараясь не выпускать его из виду. Что он себе при этом думал, оставалось загадкой. Армандо много раз хотел сказать этому ненавистнику его любимой Армандины: "Пошел отсюда!", но он каждый раз сам себя обрывал.

В тяжелых условиях плена и рабства Ансельмо показал себя с лучшей стороны. Не ныл, стойко сносил лишения, поддерживал товарищей. Близко сошелся с Сертаном, завязал нечто вроде дружбы с Гарвом, ровно вел себя с Армандо, ничем и никогда не выдавая неприязни. Да и была ли она у него теперь?

Казалось, бывший капитан интендантской службы кортальской армии забыл о своем недавнем прошлом и жил исключительно сегодняшним днем. А сегодня Армандо был для всех здесь самым полезным человеком.

Многие видели, что улучшение их жизни наступило после того, как начальник пообщался с магом, и отлично поняли, что две эти вещи связаны. А тем, кто не сразу понял, доходчиво объяснили. Поэтому у Армандо возникла стойкая репутация самого крутого на шахте парня.