Осени не будет никогда

Сашенька подождала, пока рядового перестанет корчить эпилепсия любви, ударила его кулачком в грудь и сказала, показывая на коробку красного цвета с золотенькой застежкой:

– Смотри!

– Что это? – прошептал Душко, не открывая глаз, стараясь прочувствовать, удержать, растянуть послевкусие.

– Да смотри же! – разозлилась Сашенька.

Он тотчас открыл глаза.

– Коробка! – определил.

– Сама вижу! Знаешь, откуда она?

– Не-а…

– Из косяка, который ты обрушил… Оба помолчали, приходя к одному и тому же выводу.

– Клад? – спросил он тихо.

Она кивнула. Спрыгнула с него, включила верхний плафон, и Душко зажмурился, впервые видя ее голую всю, при большом свете.

– Я открываю? – спросила она, переступив с ноги на ногу.

Он, с трудом сглотнув новое возбуждение, неожиданно пробасил:

– Ага…

Сашенька щелкнула застежкой, вытащила из коробки свернутый трубочкой бумажный лист, исследовала пальчиком дно, но более ничего не нашла.

– Здесь только вот это, – обратилась она к Душко. – Развернуть?

Он утвердительно моргнул, измученный ее наготой, она растянула лист во всю длину и прочла вслух:

«Ну что, идиоты! Небось, подумали, что клад нашли! Сейчас, мол, коробку откроем, а в ней брильянты на миллионы, сапфиры и рубины! Ну, идиоты! Козлы! Жадные твари! Вы вокруг себя поглядите, дом-то современной постройки! Вам все бы на халяву, а я строю дома уже тридцать лет, а собственной хаты до сих пор не имею. Ишь, в дом они новый въехали. Дверной косяк им не понравился, получше захотелось! А здесь коробка вывалилась! Ба! Да мы же теперь богачи, самые богатые! Хрен вам лысый на темечко, а не клад! Дырку от бублика! Кстати, в коробку и на бумажку я предварительно помочился! Так что, с приветом!

Строитель Кошкодамов».

Минуты три они стояли молча, голые и с идиотскими выражениями на лицах. Затем Сашенька захохотала, да так искренне и заразительно, что милиционер Душко тоже заулыбался, хотя в обстоятельствах происшедшего ничего смешного не находил.

– Ну, Кошкодамов! – заливалась девушка. – Ну, молодец!..

– Я отыщу его и эту коробку в заднепроходное отверстие засуну! – пригрозил Душко, не в силах оторвать взгляда от обнаженной Сашеньки.

При этих словах ей тотчас расхотелось смеяться… Она вспомнила Зураба и его угрозы. Подумала, что зря ввязалась в это дело. И как теперь помочь этому глуповатому милиционеру?..

– Мне вставать рано! – сказала она излишне сухо.

Он продолжал смотреть на нее восхищенно.

– Чего пялишься! – быстро набросила халат. – У меня в шесть бассейн!

– Я с тобой пойду.

– В сатиновых трусах? – хмыкнула девушка.

– Подожду на улице!

– Личный телохранитель, которого самого нужно охранять! Иди спать!

Душко было направился к Сашенькиной комнате, но на полпути споткнулся об ее жесткий взгляд.

– На кухню!

Он не мог заснуть. Его трясло и знобило. От всего, что произошло, и от мучительного вопроса, произойдет ли еще хоть раз?.. Сердце успокаивало – да, он классный парень, подтягивается по полтысячи раз, а мозг рассказывал обратное. Ты – мент, мелкий штымп, ты за жизнь прочитал три книжки, единственное твое достоинство – подтягиваться!.. А она – врач, почти кандидат наук, красавица, интеллигентка… Сука! – неожиданно выдал мозг, отчего сердце Душко чуть не остановилось. – Сука! – повторило серое вещество! Использует тебя, как вибратор дешевый! А ты от ее пряных прелестей башку потерял!..

Душко тихонечко встал с раскладушки и быстро оделся. Он почти плакал, но знал наверняка – надо уходить, иначе крендец, узлом она его завяжет!..

Сашенька слышала, как закрылась за милиционером входная дверь. Она была рада, что этот деревенский парень нашел в себе силы отвалить после неожиданного подарка. Ей совершенно не хотелось сейчас думать ни о Зурабе, ни о лысом, она быстро проваливалась в сон, который должен был быть кратким, ведь она никогда не пропускала бассейн. Она еще не знала, что с завтрашнего дня каждую мужскую фигуру станет сравнивать с великолепным телом милиционера, что будет мучима низом живота до физической боли, как будет посылать мысленно в пространство мольбы, чтобы он пришел!.. Она заснула…

* * *

Душко медленно спускался по лестнице, ощущая мозгом драму сердца. Он даже не чувствовал боли в раненой ноге, когда ступал ею на ступеньку.

Когда его ударили резиновой дубинкой по ране, вот тогда он закричал от боли. Но крик его пришелся в чью-то могучую ладонь, отчего Душко чуть было не захлебнулся. Затем ему сунули рогатый электрошок под ребра, и Душко отключился от своих любовных переживаний.

Очнулся в маленькой темной комнате, но, как подумалось, не в подвале, сыростью не пахло. Боль жила во всем теле насыщенно, видимо, основательно били. Он пошевелился и понял, что связан, но не просто руки-ноги, а верхние конечности были накрепко примотаны к нижним, под коленями… Душко попытался проверить на прочность узлы, и тотчас раздался громкий звонок, оповещающий захватчиков о том, что пленный очнулся.

Загорелся свет, и милиционер обнаружил себя не только связанным, но и голым.

Опять голый, подумал. Только наверняка не Сашенька в эту комнату войдет!

Здесь милиционер оказался прав. В помещение, уставленное дорогой антикварной мебелью, вошел, одетый во все черное, мужчина кавказской наружности, в сопровождении таких же носатых и бровастых ребят.

Мужчина обошел вокруг голого Душко, задержал взгляд на месте между ног, злобно ухмыльнулся и проговорил:

– Так значит, вот какой ты, Душко!

Милиционер по голосу тотчас признал Зураба.

– Вот такой вот! – ответил, уставившись с ненавистью прямо в глаза грузина.

– Значит, не боишься? Смелый такой?

– А чего мне бояться? Я таких зверей, как ты, сто раз за яйца брал!

– Смотри, какой боевой, – уважительно почмокал губами Зураб. – Ты сто раз брал, а я тебя всего один раз возьму!

Грузин сказал это так буднично, что Душко содрогнулся, но сделал вид, что от холода.

– Ты чем мне там грозил? – продолжил Сашенькин знакомец. – Вагонами в одно место? Или я чего неправильно понял?

Душко молчал, лишь тело его реагировало крупной дрожью.

– Знаешь, дорогой, у моего сына, который сейчас у мамы в Батуми, есть железная дорога, детская… Я, пожалуй, одолжу у Дато игрушку… Знаешь, для чего?

– Ага, – проклокотал милиционер.

– Сообразительный!.. Нет, не одолжу, а возьму, потом новые вагончики куплю! Эти – одноразовые…

Зураб проговорил что-то по-грузински, один из сопровождающих вышел вон и вернулся с коробкой, в которой при вскрытии оказался целый набор железнодорожных вагончиков с локомотивом впридачу.

– Знаешь, Душко, будет больно!

– Знаю…

– Это тебе за всех зверей! За тех черных, которых вы мучаете, русские недоноски!.. Есть у тебя крест на шее? – вдруг закричал Зураб. – Я спрашиваю, есть?

– Есть…

– И вот я, православный, буду тебя, православного, сейчас наказывать за то, что ты фашист, за то, что жрешь отобранную у мусульман шаварму, за то, что у старушек нищих десятки отбираете, за всех обиженных вами, ментами, людей!

Душко икнул от неожиданной речи и стал наблюдать, как по проложенным путям к его заду приближается локомотив с красной звездой на носу…