Осенние приключения.

– Я устал.

Мне пришлось лечь на брюхо, и хитрый детёныш взгромоздился мне на спину.

Он сразу повеселел и стал меня понукать: - Но, собачка, но!

Я нашла следы детёныша, ведущие на полянку, и потрусила по следам.

Довольно долго я бежала, удивляясь про себя, что такой неуклюжий детёныш сумел пройти так много. Не удивительно, что устал.

Долго ли, коротко, пришли мы на поляну, где стояла человеческая берлога.

С противоположной стороны на поляну вышли люди с оружием. Сильно запахло железом и опасностью. Я ссадила с себя малыша и сказала ему, чтобы он шёл к людям.

Детёныш не хотел со мной расставаться. Он обнял меня за шею, и попросил не уходить. Я сказала ему, что люди меня убьют.

Малыш поверил мне и заплакал, сказав, что ему будет жалко такую хорошую собачку.

Я лизнула детёныша в нос на прощанье и скользнула в лес…»

– Саш! – я чуть не подпрыгнула, до того углубилась в воспоминания.

– Саш, мясо не сгорит?

Я открыла сковородку, помешала мясо с овощами. Как раз, можно перекладывать в кастрюлю. Переложила, засыпала промытым рисом с кизилом, залила водой, и попыталась снова сосредоточиться, но Саша не уходил, топтался рядом.

– Саша, почему ты со мной не разговариваешь?

Я изумлённо посмотрела на него:

– Мне, между прочим, надо сготовить ужин, сделать уроки, я ещё не написала сочинение! Когда я должна с тобой разговаривать? Всё сделаю, тогда приходи, поговорим!

Саша уставился на меня:

– На что ты обиделась?

– Ходишь тут, недовольный жизнью. Если устал, ложись, да спи, не наводи на всех тоску. Мне действительно пора заканчивать сочинение.

– А ты правду говорила про вечер?

– Когда говорила, была правда, сейчас уже не уверена. Я уверена только в том, что ты исходишь чёрной завистью, что мне удалось выбраться на море, а ты потел целый день.

– Немножко да, - Саша встал на колени и положил мне на бёдра свою большую голову

– Прости, а?

Я задумчиво стала перебирать волосы на его голове, потихоньку гладить ухо.

Саша открыл один глаз, и стал наблюдать за мной. Я наклонилась, и поцеловала его в этот нахальный глаз. Саша встал, взял меня на руки, и сел на табуретку. Так мы сидели, тихо целовались, пока не приготовился плов. Потом Саша отнёс меня к нам в комнату, чтобы никто нам не мешал ласкаться. Мы наслаждались этими тихими ласками, пока не пришли родители.

– Что-то тихо в доме! – услышали мы папин голос, - это подозрительно!

– Ничего подозрительного, - ответила мама, – просто Саша приболела.

– Всё-то ты знаешь! – удивился папа.

– О своих детях надо знать всё, - ответила мама.

– Ну да, ты же медик.

– Да какой я теперь медик, – огорчённо сказала мама, - по сравнению с нашими детьми я теперь шарлатанка.

– Не наговаривай на себя, - успокоил её папа, - они тебе не конкуренты.

– Да, у нас такие сложные случаи, я бьюсь, бьюсь. А Сашкам эти случаи на раз плюнуть.

Ну не обидно ли? И позвать помочь нельзя. Не специалисты.

– Успокойся, Лена, сейчас позову Сашек, будем ужинать, они уже что-то приготовили.

Родителей не стало слышно, наверно, переодевались.

Я прижалась к Саше, и прошептала: - Ты слышал? Ужин готов, скоро будем кушать.

– Умница ты моя, - поцеловал меня Саша, - счастье ты моё.

Я таяла от удовольствия, лёжа в сильных объятиях любимого.

– Сашки, - появился в дверях папа, - ужинать!

Мы с трудом оторвались друг от друга и побрели умываться. Там, побрызгавшись

холодной водой, снова пришли в боевое настроение.

Мама наложила нам полные тарелки плова и пригласила к столу.

Папа, выпив рюмочку, поинтересовался у меня:

– Как съездила?

– Так замечательно! – затараторила я, - Солнышко, тёплое море. У меня появилась подружка! – гордо объявила я.

– Это та девочка? – спросил Саша, - которая с тобой приехала?

– Ну да, она в нашем доме живёт, мы сидим за одной партой, - я мечтательно закрыла глаза, - хорошая девочка! – констатировала я.

– Да, - согласился Саша, - красивая девочка, я даже приревновал её к Саше.

– Она не мальчик, она девочка, – заметила я.

– Она такими влюблёнными глазами на тебя смотрела.

– И на тебя, - парировала я.

– И на меня, - согласился Саша, - она в нас влюбилась.

Папа чуть не подавился: - Что вы себе позволяете за столом!

– Мы говорим о любви, - мечтательно произнесла я.

– В своей комнате можете, что угодно говорить и делать!

– Правда? – загорелись глаза у нас с Сашей.

– В пределах разумного.

– И где эти пределы? – ехидно поинтересовалась я.

– В пределах слышимости вашей комнаты, - наши лица вытянулись.

– Это почти невозможно, - осторожно сказала я, - вся прелесть в том, чтобы себя не сдерживать. Как только начинаешь сдерживаться, пропадает всё очарование.

– Но от ваших звуков волосы встают дыбом! – сказал папа, - Мама боится!

– Вы же знаете, кто мы, - промурлыкала я.

– Животные, - пробурчал папа, - соседи уже спрашивают, когда мы отвезём свой зверинец в зоопарк.

– Успокойся папа, сегодня у них будет тихо, - вмешалась мама.

– Я не только о сегодня. Надо и завтра, и всегда.

– А ты говорил, папе нравится, - надула я губки, обращаясь к Саше.

– Папе нравится, - повернулся ко мне папа, - надо и о людях думать, - и выпил рюмку коньяка, которую держал в руке во время спича.

– Мы решили на каникулы поменяться с Валерой и её другом. Вы согласны?

– Хорошо, хоть спросили. Мы подумаем.

– Они спокойнее нас. Мы же говорили, что надоедим вам.

– Во-первых, вы не надоели нам, мы не так уж часто видим вас, а во-вторых…

– А во-вторых, папочка, я тоже скучаю по родителям, - перебила я папу.

– Извини, дочка, я уже и забыл, что у тебя есть другие родители.

– Так мы пойдём, поговорим? Может, у них совсем другие планы.

– Вот-вот, поговорите сперва.

– Пошли, Саша, позвоним Валере, да и с родными надо поговорить, а то они забыли уже про нас.

– Пошли, - согласился Саша, и мы покинули негостеприимную кухню.