Осенних листьев багряный костер

Некстати пришла в голову мысль о субботних посиделках у матери и стало совсем тошно. Однажды, мама уже пыталась проделать подобное, и тогда Лена впервые почувствовала себя породистой собакой на вязке… Хорошо еще, что ей тогда в рот не заглянули-зубы пересчитать… А вот дифирамбов в свой адрес в исполнении матери, тогда надолго хватило. «Ах, знаете, Леночку так ценят на работе. Она ответственная исполнительная, серьезная… Такая замечательная девочка, но, вот не везет ей в личной жизни. Вы же понимаете, как трудно сейчас найти хорошего парня… У большинства из них ветер в голове. Не то, что Ваш Сашенька… Домашний мальчик, исполнительный, скромный, серьезный… Думаю, они будут отличной парой!» Говорила она своей знакомой, пока та понимающе кивала и охала в нужных местах. А рядом сидел Сашенька- грузный, не самого опрятного вида парень, увлеченно чавкающий мамину фирменную курицу и запускающий жирные пальцы в блюдо с нарезкой… Ее даже передернуло.

— Ладно, Роник! Где наша не пропадала? Мы, ведь с тобой прорвемся, правда? — вздохнула она, потрепав собаку по холке.

— Ваф! — согласился тот и громко чихнул.

— Ну все, идем домой-что-то похолодало совсем… — вздохнула она.

На следующий день они свели отчет, и в шесть вечера Марина распустила коллектив по домам, а сама обреченно поглядела на стопку документов, вздохнула и открыла «Ворд» — писать пояснительную. Не сказать, чтобы это было увлекательным занятием, но время за написанием пролетело незаметно. Она оторвалась от монитора, лишь поставив последнюю точку. На часах было девять вечера и Крылова с грустью подумала, что посиделки на работе до ночи, кажется, станут доброй традицией. Нет, конечно, ей частенько приходилось оставаться в вечер еще и при Алле, но тогда никто не устраивал авралов, а ее непосредственный начальник умудрялась довольно оперативно разруливать все сложные моменты. А тут — все на ней самой, так что пора покупать себе диванчик в кабинет. Жаль, не поместится — придется мебель двигать…

Она грустно усмехнулась и накинула пальто. Потом посмотрелась в зеркало, сложила очки в сумочку, погасила свет и вышла за дверь. В коридоре царил полумрак, было тихо и пусто. Лена вздохнула и принялась закрывать кабинет. Возилась она с этим минут пять, ибо в полутьме, да еще без очков никак не могла попасть в замочную скважину.

Внезапно ее руку накрыла теплая ладонь, а над самым ухом раздался голос Ланге.

– Позвольте, я закрою? — Лена от удивления забыла как дышать. Странно, с чего вдруг такой любезный, почти ласковый тон? Однако покорно убрала руку с ключа, подслеповато щурясь и стараясь разглядеть выражение его лица. Тот быстро закрыл дверь, отдал ей ключ и предложил:

— Сейчас уже поздно, давайте я Вас подвезу? — Лена нервно сглотнула, судорожно соображая, где тут подвох.

— Но… Мне не удобно — растерянно пробормотала она.

— Ничего страшного — все так же мягко проговорил он. — Я вижу, что последние три дня Вы ночевать готовы на работе. Похвальное рвение. Так что даже слегка виноватым себя чувствую…

Крылова, все еще не верила своим ушам: оказывается, немец может что-то чувствовать! Однако, никто его за язык не тянул, а потому почему бы не воспользоваться его нежданной добротой.

– Хорошо, буду Вам очень благодарна — кивнула она и послушно пошла за Ланге к выходу.

Они сели в припаркованный неподалеку от офиса черный «Opel Zafira» и Максимиллиан вопросительно посмотрел на нее.

— Вам куда, Елена Михайловна?

— Техническая 17 — вздохнула она, сожалея, что езды до дома-минут десять, не меньше. Почему-то идея доехать с Ланге больше не казалась удачной.

— Хорошо — кивнул он, забил адрес в навигатор и завел мотор.

Он не отрываясь смотрел на дорогу, тщательно соблюдая все правила, а Лена сидела и мучительно соображала, чем заполнить гробовую тишину в салоне.

— Откуда вы так хорошо знаете русский? — наконец, нашлась она.

— Я родился в Саратовской области. Колония Бауэр..

— Так Вы-русский? — открыла рот Лена.

— Нет, я — русский немец… Хотя русским-то меня назвать нельзя, как, собственно, и всю мою семью. В 94 году мы переехали с семьей во Франфурт-на-Майне по программе возвращения соотечественников в Германию. Дома-только по-немецки говорили, сколько себя помню… В России ловить было нечего, вот и переехали. Хотя здесь и сейчас-то люди не изменились… Все та же расхлябанность, необязательность…

— А как же вы за столько лет язык не забыли? — вежливо поинтересовалась Лена, подавляя проснувшуюся снова неприязнь.

— Да, случайно вышло… — замялся он. — Там долгая история, и это вовсе не интересно… Скажу лишь, что в свое время по работе пришлось освежать знания… Ну вот, мы приехали.

— Спасибо Вам и до свидания! — Лена вышла из машины, стараясь не хлопать дверью.

— До завтра, Елена Михайловна! — кивнул тот и отъехал.

«Немец-перец-колбаса!» — зло подумала она. «Расхлябанность его не устраивает. Вот и катись к себе в Германию!»

5

Утро четверга не задалось у Крыловой с самого утра. Началось все с того, что будильник на ее чудо-андройде не прозвенел вовремя, и лишь через полчаса, когда у Лены в голове внутренний голос, продравшись сквозь сладкий сон, сообщил, что вообще-то, похоже, пора вставать, она соскочила с кровати. Роник, спавший на ее тапках, недовольно заворчал, однако даже не пошевелился.

Лена нащупала на столе очки, включила телефон и ужаснулась: на дисплее светилось «8:00» и чудо техники, словно спохватившись, заиграло мелодию будильника.

— Вот черт! — выругалась Лена. До работы было не меньше тридцати минут ходу, и это означало, что если в девять она хочет быть на рабочем месте, то есть всего полчаса на все сборы. Значит, либо Крылова оставалась без завтрака, либо Рони — без прогулки. «Ну и ладно, стройнее будем!» — подумала Лена, на бегу пытаясь натянуть колготки и одновременно — почистить зубы. То и другое получалось из рук вон плохо и она начала нервничать… Наконец, минут через пятнадцать тяжелой борьбы с собственной одеждой, она-таки умудрилась собраться, накинуть пальто и вытащить Роника на прогулку, после которой стремглав выбежала на работу.

Крылова бежала по этажу растрепанная, раскрасневшаяся и не накрашенная, гадая, а положила ли вообще очки в сумку? Однако самым горячим ее желанием было прошмыгнуть в кабинет незаметно. Так, чтобы не наткнуться на Ланге, который…

— Елена Михайловна, а сколько сейчас времени? — прозвучал над ухом насмешливый голос перед самой дверью бухгалтерии

— Герр Ланге, сейчас пятьдесят восемь минут! — отчеканила она и посмотрела на него, стараясь чтобы голос не дрожал, сердце не убегало в пятки, а дыхание стало ровным.

— Правда? А на моих уже две минуты назад было девять — вкрадчиво проговорил немец.

— А мои подведены по московскому времени! — выпалила Крылова, и не дав опомнится строгому начальнику, влетела в кабинет.

— Ну ты камикадзе, Елена Михайловна! — покачала головой Софа. — Тебя отдельные господа уже два раза спрашивали, а ты все не идешь…

— Будильник, будь он неладен! — пробурчала та. — Что сказали отдельные господа?

— Что ждут тебя в кабинете с отчетностью, сразу, как придешь. Доброе утро, Лена! — Галка заварила себе кофе, а Крылова с завистью посмотрела на дымящуюся чашку и эклер, лежавший у нее на столе. Хорошо, если поесть удастся только в обед.