Ошибка Либермана

— Ладно, — сказал Эйб, — Возвращайся в клетку. Но у меня есть для тебя кое-что. В штате Иллинойс пятнадцатилетний может быть осужден за тяжкое преступление наравне со взрослым, а моему шефу нужен козел отпущения. И мне нужен козел отпущения. Мой напарник — тот самый полицейский, которого подстрелили. И еще: ни судьи, ни присяжные не любят тех, кто убивает полицейских.

Мадеру, похоже, загнали в угол. Он крутил головой и дергал запястьями, его глаза горели яростью. Наручники звенели. Либерман не мог понять, наблюдает ли он приступ безумия или действие наркотиков.

— Фрэнк, — заговорил Хосе Мадера. — Его зовут Фрэнк. Она сказала Лупе, что должен прийти Фрэнк. Она собиралась уезжать. Я сказал ей, что зубами порву рожу этому Фрэнку. — Мадера оскалил зубы — крупные, желтые, гнилые.

— Лупе? — спросил Либерман. — Гваделупе, вторая твоя сестра? Она в Чикаго?

Теперь Хосе раскачивался на стуле и, не раскрывая рта, издавал звуки, похожие на жужжание. Нестор Бриггс, все еще с телефонной трубка у уха, оглянулся. Либерман покачал головой, показывая, что в помощи не нуждается.

— Тебе лучше вернуться в камеру, — сказал он, вставая.

Мадера продолжал раскачиваться.

— Хосе, levantase [45] .

Мадера вскочил со стула и бросился на Либермана. Тот был к этому готов, но Хосе почти удалось сбить его с ног. Либерман сделал шаг вправо, причем колени лишь робко пообещали ему разогнуться попозже. Мадера в полете ударил его плечом по ноге. Либерман отступил, и подросток врезался головой в стул и растянулся на полу. Либерман достал пистолет и направил его на Мадеру. Нестор Бриггс уже стоял рядом с оружием в руках.

45

Встань ( исп.).

Хосе Мадера с воплем повернулся. Удар рассек ему лоб, кровь заливала лицо. Такую рану придется зашивать, и швов будет масса.

— Пристрелите меня, — сказал Мадера.

Нестор Бриггс начал медленно обходить парня справа.

Кровь попала Хосе в рот и окрасила зубы. Пока он вставал на колени, Нестор Бриггс подошел к нему сзади.

— Пристрелите меня, — закричал Мадера, подняв скованные руки над головой.

Он явно приготовился к нападению. И Либерман знал, что не сможет выстрелить. Эйб не мог стрелять в пятнадцатилетнего подростка в наручниках.

— Хосе, — сказал Либерман, напустив на себя выражение скуки и вложив пистолет в кобуру, — ты знаешь, что такое поц? — На столе Нестора Бриггса зазвонил телефон. Мадера замешкался. — Что такое поц? — повторил Либерман, покачивая головой от удивления перед глупостью мальчишки. — Поц — это ты. Стоишь там, как… поц. Даже не знаю, можешь ли ты на что-нибудь надеяться. Вали обратно в клетку. Мне надо отлить.

Телефон не умолкал.

Прежде чем Хосе Мадера смог решить, что ему делать, Нестор Бриггс, стоявший сзади, ухватился за цепь от наручников и потянул на себя. Мадера упал на спину, у него перехватило дыхание. Либерман схватил его за ноги, Бриггс — за руки, они быстро перетащили парня в клетку и заперли.

Телефон продолжал звонить.

— Слишком стар я для этого, — заметил Бриггс, тяжело дыша.

— Молодчина, Нестор, — сказал Либерман, отказываясь слушать свои колени, которые настойчиво требовали немедленных переговоров.

— Рад, что смог помочь, — отозвался Нестор. — Я позвоню, чтобы прислали помощь, и отправлю его к Эджуотеру наложить швы. Знаешь, мы могли бы воспользоваться дротиком со снотворным — в самый раз для носорогов и таких вот парней.

Бриггс заковылял ко все еще не умолкавшему телефону, а Либерман бросил последний взгляд на Хосе Мадеру, который сидел на полу в своей клетке и сплевывал кровь.

— Да, — сказал Либерман. — Я твой должник, Нестор, за мной одна услуга.

— Одна, как же. — Бриггс подошел к своему столу. — За тобой столько услуг, что тебе придется платить по счетам до пенсии.

Нестор взял телефонную трубку.

— Я дам тебе что-нибудь холодное приложить к лицу, — пообещал Либерман Мадере.

— Ничего, мне нравится вкус крови, — ответил Хосе.

— Где твоя мать? — спросил Либерман. — Я устрою вам свидание.

— Уехала, — зло ответил Мадера. — Ее Лупе увезла. Куда — не знаю. А меня оставили. И знаешь что? Мне на это наплевать.

— Когда рана перестанет болеть, мы еще поговорим, — сказал Либерман.

— Можешь подойти? — позвал Либермана Нестор.

Либерман направился к Бриггсу, который протянул ему телефонную трубку. Эйбу показалось, что из клетки за его спиной доносится рыдание какого-то зверя, но он не обернулся. Этим вечером люди уже плакали перед ним. По-видимому, это был день слез.

— Швейцар из дома Вальдес просит Либермана, — сообщил Нестор, закрывая ладонью микрофон.

Либерман взял трубку:

— Алло.

— Вы тот парень, что работает с Хэнраганом?

— Я тот парень.

— Меня зовут Билли Тартон, ночной швейцар в…

— Я знаю, — сказал Либерман и потер глаза. Шел первый час ночи, день выдался длинный.

— Хэнраган просил позвонить, если вернется Никки Моралес. Она вернулась, но, думаю, ненадолго, — сообщил Тартон. — Она попросила вызвать ей такси через пятнадцать минут. Уезжает в отпуск.

— Не вызывайте такси, — сказал Либерман. — Я буду на месте через десять минут.

12

Она стояла перед домом с двумя чемоданами, глядя на Шеридан-роуд и ожидая, что оттуда покажется такси. Либерман поехал медленнее, свернул на подъездную аллею, обогнул фонтан и затормозил перед парадной дверью. Билли Тартон увидел Либермана и указал на женщину.

Женщина посмотрела на Либермана, который вышел из машины, открыл багажник, подошел к ней и взял чемоданы.

— Это такси? — спросила она, глядя на его машину, в то время как он поставил чемоданы в багажник и закрыл его. Голос был нежным, хотя давалось ей это с большим трудом. Она говорила так, будто вкрадчивость голоса и произношение были неестественными, хотя женщина очень старалась эту искусственность не обнаружить.

— Такси не придет. — Либерман подошел к машине со стороны пассажирского сиденья и открыл дверь.

— Это… Я позову полицию, — сказала женщина.