Ошибка Мефистофеля
Шрифт:
Ошибочка
Над миром сияло солнце, горячее, как дыхание любимой. Воробьи чирикали так радостно, словно у них сегодня была получка. В душе у Хаустова цвела сирень и ещё какие-то сильно пахнущие лиловые цветочки, названия которых он не знал.
– Ну, поздравляю,- сказал ему Мефистофель, когда они вышли из Института красоты.- Торчасть окончена, можно переходить к танцам.
– К каким танцам?
– рассеянно спросил бывший профессор, с интересом разглядывая в карманном зеркальце свою новую внешность.
– После торжественной части всегда бывают танцы,пояснил бес.- Вы теперь молодой,
– А что, это идея!
– обрадовался Хаустов.- Слушай, старик, а ты мне нравишься! Даром что с рогами!
– Ты тоже парень ничего!
– осклабился Мефистофель.Даром что безрогий.
Они пожали друг другу руки и, обнявшись, направились к Дому культуры...
...Танцы были в самом разгаре. Мефистофель лихо отплясывал неизвестно когда разученный им танец с лирическим названием "террикон". Хаустов стоял, прислонившись к стене, и с застенчивой улыбкой рассматривал окружающих.
– Почему ты не танцуешь?
– возмущённо сказал запыхавшийся Мефистофель.- Всё ещё думаешь, что ты профессор? Забыл, что тебе двадцать лет?
– Должен же я немножко осмотреться...- пробормотал Хаустов.- Всё-таки я в последний раз танцевал в одна тысяча... девятьсот... девятьсот... Слушай, кто это?
– Где?
– Вон там, у колонны, в голубом платье...
– Ты имеешь в виду ту рыженькую, долговязую?
– Ты извини, старик, но у тебя начисто отсутствует чувство прекрасного!
– сердито заметил Хаустов.- Никогда бы не подумал, что ты учился в филиале Оксфорда.
– Ну, чего ты злишься?
– примирительно сказал Мефистофель.- Я ведь всё-таки заочником был. К тому же эстетику у нас читали плохо... Ну, погоди, сейчас я надену очки... Так какая, ты говоришь? Вот та высокая стройная блондинка?... Чёрт возьми, и в самом деле бесподобна! Одна причёска рублей десять стоит! А ресницы! А веки! Ты посмотри, какая игра теней, какие краски! Это ж Айвазовский! Будь я на твоем месте, я бы не терялся...
Но Хаустов уже не слушал его. Лавируя среди танцующих пар, он пробрался к прекрасной незнакомке и, смущаясь, произнёс:
– Разрешите?..
Незнакомка удивлённо распахнула ресницы, положила руки ему на плечи, и через минуту Хаустов уже топтался с ней в каком-то совершенно незнакомом ему танце, энергично распихивая локтями окружающих.
Мефистофель некоторое время наблюдал за ними от противоположной стены, потом задумчиво почесался рогами о колонну и удовлетворенно потёр руки:
– Ну, кажется, я на сегодня свободен. Этим голубкам теперь и без меня хорошо. Как это у Шиллера? "Дер мор хат зейне арбайт гетан" - "Мавр сделал своё дело"... Пойду-ка, пожалуй, отосплюсь хоть раз в жизни, а то с этими бессонными ночами всё здоровье потеряешь. Ох и чёртова работенка!..
Он зевнул, потянулся и, бросив последний взгляд на своего подопечного, стал пробираться к выходу.
Тем временем Хаустов со своей новой знакомой уже перешли на "ты".
– Ты как к Хампердинку относишься?
– поинтересовалась она.
– К Хампер... динку?
– растерянно переспросил он.Гм... а он случайно не болел какой-нибудь незаразной болезнью?
–
Ха-ха-ха!– прыснула она.- Ну ты и юморист! Сам, наверно, хорош!
Они ещё немного поговорили о музыке, обсудили наряды и причёски танцующих, потом перешли на собак. У партнёрши был эрдельтерьер, у Хаустова - боксёр. И тот, и другой любили антрекоты и терпеть не могли сосиски. Это ещё больше сблизило Хаустова с его новой знакомой. Когда танцы закончились, им уже казалось, что они знают друг друга всю жизнь.
– К тебе пойдём?
– спросила она.
– К-как это?
– не понял Иван Дмитриевич.
– Ко мне нельзя,- пояснила она.- У меня пахан дома. Он у меня зверь. А у тебя хата есть?
– Д-да... вообще-то есть...
– Ну, пошли,- согласилась она.- Только прихвати пару маленьких...
– Маленьких?..- вконец растерялся он.
– Ах да!
– сказала она, посмотрев на часы.- Сейчас уже не купишь. Ну ладно, пошли так! Я тебя знаю! У тебя небось заначка имеется...
Она подхватила Хаустова под руку, и они зашагали к нему домой.
Когда Иван Дмитриевич проснулся утром, его вчерашняя знакомая, облачившись вместо халата в летнее пальто Хаустова, готовила в кухне завтрак.
– Вставай скорей!
– улыбнулась она.- Яичница готова. Тебя как зовут?
– Иван Дми... Ну... в общем, Ваня.
– А меня Марго. Где у тебя кофе?
Хаустов хмуро натянул пижаму и полез в сервант.
– Ну ладно, если далеко, не ищи,- махнула рукой Марго.- Слушай, Ив, я, как честный человек, должна тебя предупредить: у нас будет ребёнок.
– Что?
– изумлённо спросил Ив.- Кто?! Ребёнок?! Но как... откуда вы знаете! Что за ерунда! Как это можно предвидеть?!
– Не спорь!
– возразила она.- Я себя знаю. Раз я говорю, значит, так и есть. У тебя какой оклад?
– Э-э... я пока не работаю... временно...
– Надо устроиться. Как же ты думаешь кормить ребёнка? Я поговорю с паханом, пусть он тебя оформит в свою контору.
– Я... не хочу в контору!
– запротестовал Хаустов.Я... больной! Мне врач запретил иметь детей.
– А откуда он узнает?
– удивилась Марго.- Что, ты ему обязан говорить?
– Ну... понимаете... молод я ещё, чтоб семьёй обзаводиться! Несознательный я, понимаете?.. Выпить люблю, ну там... покуролесить...
– Ты не крути!
– обиделась Марго.- А то, знаешь?.. Вот, видал?
Она достала из сумочки мелко исписанную тетрадку и помахала ею перед лицом Хаустова.
– Что это?
– удивился Ив.
– Письмо в городскую газету. Я ещё утром сочинила на всякий случай, пока ты спал. Всю историю наших отношений описала. Пускай тебе через газету ответят, прав ты или нет? И в ЖЭК твой сообщат, как ты себя в быту ведёшь...
В этот момент раздался звонок в дверь.
– Кого там несёт в такую рань?!
– нахмурилась будущая счастливая мать.- Почтальон, что ли?
Хаустов подавленно пожал плечами и пошёл открывать. На пороге стоял посвежевший, улыбающийся Мефистофель.
– Ну,- лукаво подмигнул он,- как твоя блонди...
– Ты кого мне подсунул?!
– не дал ему договорить Ив.- Это... это подло с твоей стороны! Я ещё фамилии её не успел узнать, а она уже ждёт от меня ребёнка! В газету писать собирается...