Ошибка Заклинателя

Эмма разорвала булочку на две части и поделилась с горцем. Они ели улыбаясь, глядя друг другу в глаза. Тесто таяло во рту, а грибы были идеально поджаренными и сочными.

На одном из лотков продавали запеченные кроличьи головы в острых специях. Эмма не решилась попробовать, а продавец очень обиделся.

— Тут в Туджоу очень любят кроликов. Есть даже поговорка, что ни одному кролику из Туджоу живьем не скрыться. Попробуйте мягкое мясо, красавица-лунна, не пожалеете!

— Лучше посмотрите сюда, несравненная Лунна! Засахаренные ягоды на палочках. Свежие и ароматные.

Они гуляли по освещенной улице, то и дело пробуя новые яства — сладкие, соленые, острые, и горькие.

Для последнего вкуса им пришлось зайти в аптеку, где бородатый лекарь согласился сварить для Эммы одну порцию тонизирующего напитка.

— Возвращайтесь через час! — прогудел он, поглаживая длинные седые усы. — Для порядка, лекарству требуется кипеть четыре часа, но уважаемая Лунна спешит.

Ноги Эммы гудели от усталости, но она вправду чувствовала себя намного лучше, словно невидимая пленка между ней и новым телом немного истончилась.

Она как раз вспоминала проведенный Адамом ритуал и подыскивала место, где можно было провести следующую по порядку часть ритуала. Им посчастливилось наткнуться на ярко освещенную лодку, готовую отчалить по неширокой реке, текущей посреди города.

Нарядно одетый в голубой халат чисто выбритый мужчина, с длинными черными волосами и веером в руках заметил Эмму и подозвал ее:

— О, небожительница, не снизойдете ли вы до недостойных, подсластить вечер вашим присутствием?

Эрик наклонился и шепнул на ухо:

— Это увеселительная лодка. На ней проводят время богатые бездельники.

Эмма услышала звуки музыки и решительно потянула Эрика за собой.

Смазливый зазывала тут же заулыбался и приказал служанке поднести Эмме чашечку с вином.

— Что будет угодно хозяйке моего сердца? — заискивающе спросил он, пряча лицо за веером и тут же стреляя в Эмму ослепительной улыбкой.

— Есть ли у вас отдельная комната и лучший музыкант? — попросила Эмма.

— Столь скромная просьба? — довольный зазывала показал путь по ступенькам к закрытому павильону. — Несравненная Лунна не будет разочарована. Может ли недостойный узнать имя госпожи?

— Деви, — ответила Эмма и поднесла ладонь к виску.

Вино у этого заведения было довольно крепким, следовало проявить осторожность.

— Именно сегодня на суньми играет талантливый музыкант, жемчужина Туджоу, — продолжал нахваливать зазывала. — Увидев госпожу, он тут же потеряет разум и сердце от любви!

21.5

Эмма посмотрела в сторону Эрика. Тот шел чуть позади не поднимая взгляд, поддерживая ее под локоть. Видно, что он не понимал ее затеи, но и не собирался препятствовать.

— Можно ли попросить другой инструмент? — поморщилась Эмма. Ей не хотелось напоминаний о заклинателе.

— Может небожительница предпочитает нежную дудочку?

— Не имеет значения, — отмахнулась Эмма.

Их привели в роскошно обставленные покои, с большим балконом, с которого можно было наблюдать нарядную набережную. Эмма первым делом развязала ленты на свернутых бамбуковых шторах, опустила завесу на двух окнах. Затем подошла к дверям, ведущим на верхнюю палубу и затворила их тоже.

В комнате витал сладкий аромат благовоний. Мягкие диванчики обитые ярким шелком расположились вокруг низкого столика. Пока Эмма ограждала их от лишних глаз, молодые прислужники принесли нарезанные фрукты и глиняные кувшинчики с вином.

Эмма потянула Эрика за рукав и усадила того на подушки, сама оставшись стоять.

Зазывала с интересом наблюдал за ними, видимо, пытаясь угадать отношения между молчаливым горцем и ярко одетой южанкой. Наверное, они запоминающаяся пара, чего Эмма желала избежать.

— Можете ли оставить нас наедине? — капризно попросила она, внутренне переживая, смогла ли отыграть роль властной лунны.

— Этот недостойный всего лишь ждет представить музыканта, — поклонился зазывала. — Тот заставляет несравненную ждать и будет наказан.

Из-за спины зазывалы раздался низкий чувственный голос:

— Для этого недостойного получить наказание из рук госпожи станет наслаждением.

Вперед выступил стройный мужчина, с подведенными бровями и подкрашенными губами. Он был красив, ухожен, и в движениях угадывалась походка танцора. В длинных пальцах музыкант держал белую жадеитовую флейту. Замысловатую прическу украшала корона с заколками в виде лилий. Эмме они напомнили сотворенную Адамом шпильку, и ее посетила догадка, что здешний музыкант пытается подражать столичному Айгуо.

— Завяжите ему глаза, — приказала она. — И оставьте нас одних.

В глазах музыканта зажегся интерес, да и зазывала отчаянно хотел хоть одним глазком посмотреть на затею странной парочки, но Эмма отказалась от лакомств, игр, загадок и всего обширного ассортимента развлечений увеселительной лодки.

Наконец они остались одни. Музыкант стоял в углу, с замотанными розовой лентой глазами и флейтой у губ. Он старался принять элегантную позу, выгодно подчеркивающую тонкую талию. Эмма самолично проверила повязку, удостовериться, что тот не подглядывает. Эрик, не выдержав привстал, но Эмма жестом вернула его на место. Она стеснялась и хотела уже побыстрее покончить с этим.

Заиграла нежная музыка, а Эмма окончательно уверилась, что имеет дело с подражателем Айгуо. Ей не хотелось вспоминать свой первый танец в этом мире, но у мироздания были другие планы.

Эмма глубоко вздохнула и закрыла глаза, позволив мелодии направлять движения. Она не умела танцевать и отчаянно стеснялась, поэтому наклонилась вперед и выхватила из рук Эрика маленькую чашечку с вином, осушив ее до дна.

— Эмма… — еле слышно прошептал он.

Она уже скинула туфельки и закружилась по комнате, отстукивая ритм босыми ступнями по деревянному полу. Газовое верхнее одеяние окутало ее красным облаком, вздымалось и опадало в такт движениям.

Музыкант навострил уши, стараясь разобраться в происходящем, а на лице Эрика расцвела улыбка.

Он наконец догадался о замысле Эммы и оценил ее усилия, чтобы он один был свидетелем этого танца. Все, что происходило с ними в эту ночь проводило черту между прошлыми отношениями брата и сестры, и нынешней близостью между нареченными.

Эмма соблазняла его танцем, показывала себя настоящую, без прикрас, без ложной скромности, приглашение на равных.

И Эрик принял предложение, глотнул терпкого сладкого вина из кувшина, и присоединился к диковинному танцу без правил. Они то касались друг друга кончиками пальцев, то расходились по разным углам. Эрик заключал ее талию в горячее кольцо рук, затем кружил над головой. Слышалось их прерывистое дыхание, глухие удары голых ступней, шуршание тканей, еле слышные отрывистые поцелуи. Флейта пела о расставании, любимой темой песней Айгуо, но они праздновали первые шаги навстречу после долгой разлуки. Движение врозь было невыносимым и они тут же впечатывались друг в друга, словно пытаясь стать единым целым. Прическа Эммы растрепалась, высокий хвост Эрика тоже пришел в негодность и он развязал ленту, позволив соломенным волосам рассыпаться по плечам. Они пили вино и танцевали, потом целовались и Эрик опьянел еще больше от вкуса губ Эммы. Это все было ново, и так хорошо, что всю кожу Эрика словно покалывали тысячи острых иголок. Так приятно, что должно быть запретно. Он знал, что ему разрешено все, что угодно. Эмма так открыта и податлива, руку протяни, накрой ладонью и узнаешь упругость и вес груди. Эрику понадобилась вся сила воли, чтобы пообещать себе изведать эти секреты после свадьбы.