Ошибка Заклинателя

Она очнулась от транса только обратно в паланкине, плотно прижатая боком к Эрику. Даренный жених сидел напротив, стараясь как можно плотнее вжаться в заднюю стенку паланкина. Он нещадно вонял тухлыми яйцами и сточной водой. Эмме пришлось приоткрыть занавески с обеих сторон паланкина.

Спасибо императрице.

Правда спасибо. Они живы и направляются прочь из дворца, что еще нужно!

Эмма нашла рукой ладонь Эрика и крепко сжала. Посчитав это недостаточным, обвила его за талию и поцеловала в плечо.

— Жена, терпение! — прошептал Эрик.

На самом деле Адам давно предупреждал ее именно о произошедшей ситуации. Императрица отдает неугодных женихов луннам с низким статусом, у которых нет поддержки семьи. Деви попала именно в эту категорию. Она не могла отказаться от прямого приказа императрицы и теперь была связана узами брака с незнакомцем.

Явно далеким от приверженности к личной гигиене.

Впрочем, наблюдая за тем, как тот старается сжаться в комок и отодвинуться как можно дальше, Эмма начала жалеть несчастного.

Вскоре чувство раздражения оказалось сильнее чем жалость. Она мечтала оказаться в объятиях Эрика. Зачем ей второй муж? Что с ним делать? Куда убрать? Можно ли отпустить на все четыре стороны? Нет, за ее поведением явно будут следить.

Ха, именно этот жених и является шпионом!

Он будет жить в их доме, наблюдать за каждым поступком. Сколько они смогут скрывать уклонение от налогов, контрабанду на север в горы Баолян, махинации с подставными лицами? Да их скоро отправят на казнь, а преступление огласят, чтобы еще сильнее разжечь ненависть к горцам.

Замысел императрицы был настолько очевиден и жесток, что у Эммы свело зубы от досады.

Ей хотелось открыть дверцу паланкина и пинком выкинуть нежеланного жениха на улицу.

Эрик почувствовал ее отчаянье и ободряюще сжал ладонь. Эмма медленно выдохнула сквозь зубы, и опять попыталась спрятать лицо на груди у Эрика. На сей раз ей удалось найти положение, в котором лоб упирался в сильное плечо горца, а венец не мешал. Она вдохнула запах мужа, и почувствовала, как уходит раздражение, а мысли проясняются.

— Вот бы скорее оказаться дома! — шепотом сказала она.

22.4

Словно ее слова были услышаны милостивыми богами, паланкин остановился и медленно опустился на землю. Нанятые слуги открыли дверцу, протянули руки к Эмме.

Она никогда раньше не видела дверей купленного поместья. Ее кругозор ограничивался одним лишь чердаком и видом из скрытых окошек. Эмма узнала надпись над широкими воротами — “Удел рек и цветов”.

Их встречала целая толпа нарядно одетых людей. Тут были и незнакомые горцы, старавшиеся держаться в тени, слуги, протягивающие на вытянутых руках подносы с приданным, девочки, с волосами подвязанными в две скрученные косицы над ушами, размахивающие полными сластями корзинами.

Эмма узнала только троих и бросилась к самому высокому и мощному.

— Первый брат! — воскликнула она.

Все это время ее снедала тревога за горцев. Она надеялась на благоразумие Бастинара, который ни при каких обстоятельствах не терял голову. Теперь, увидев их в целости и сохранности, Эмма не могла сдержать улыбку.

— Сестренке следует быть сдержанней, — сказал холодный голос за плечом Дагерана.

— Четвертый брат, — радостно выдохнула Эмма, и протянула руку бледному белокурому горцу.

За прошедшие месяцы Бастинар немного похудел и ныне опирался на изящную трость. На лице застыло суровое выражение, но глаза ласково сверкали при виде Эммы и холодная ладонь крепко сжала ее руку.

— Сестренке следует помочь мужу ступить на порог нового дома, — тихо посоветовал четвертый брат.

Ах, она совсем забыла о традициях! Эмма подхватила тяжелые обитые бисером юбки и обернулась к паланкину.

Эрик уже привстал и терпеливо ждал ее протянутую руку. Их пальцы сплелись и сердце Эммы радостно забилось. Под радостные вскрики встречающих, Эрик ступил на землю. Их тут же накрыло дождем из рисинок и пожеланием долгих лет вместе. Девчонки раздавали прохожим конфеты и призывали насладиться сладостью свадьбы.

Эмма с неохотой отпустила руку Эрика и повернулась обратно к паланкину. Второй жених покачнувшись встал на ноги и слепо протянул руку вперед.

В горле Эммы встал ком, шум улицы куда-то исчез. Она не могла отвести глаз от этой руки с изящными длинными пальцами, на которых чернели пять открытых ран на месте ногтей. Эмма осторожно дрожащей ладонью приняла руку жениха и помогла выйти наружу. Она не сразу осознала, что ее громко окликают.

— Сестренка, как ты могла!

Третий брат с широко раскрытыми глазами театрально сжал руки у груди. В отличие от первого и четвертого братьев, на нем не было скрывающего амулета, поэтому в глаза бросалась яркая красота Урмана. Вдобавок, он был празднично одет в расшитую красную рубаху и атласные бордовые штаны. Шею горца украшало золотое изящное колье со сложными завитками. В горах Баолян принято собственноручно выковать украшение на свадьбу. Эрик не надел никаких украшений именно потому что жениться они решили в спешке и теперь он выглядел намного скромнее Урмана.

— Как сестренка могла взять второго мужа? Разве, сестренка совсем забыла этого брата?

— Урман, — растерянно пробормотала Эмма и инстинктивно закрыла спиной несчастного второго жениха.

— Этот брат недостаточно красив? Недостаточно послушен? Не слушай злые языки, этот недостойный получил урок из ошибок прошлого. Этот брат не будет ревновать и готов занять любое место в сердце сестренки.

В глазах Урмана появились слезы, а голос стал выше и крикливее.

Прохожие остановились посмотреть на разворачивающийся скандал, поэтому Бастинар захромал к Урману и твердо схватил того за рукав.

— Сейчас не время и не место, — тихо сказал Бастинар.

Эмма досадливо потерла лоб. Ей и так навесили второго мужа. Она сильно скучала по горцам и многим им обязана, поэтому не в силах отказать. Ладно, где двое там и третий. Урман прекрасно знает, что Эмма не испытывает к нему никаких чувств, но раз ему так сильно припекло жениться, что ей жалко?

— Твоя взяла, — сухо сказала она. — Эта сестра не против.

Эмма глубоко вздохнула, ткань вуали неприятно прилипла к губам. Она с раздражением отцепила ее с крючка и сняла давящий на голову венец, который уже несколько часов нещадно колол и мешал. Дагеран стоял рядом и безропотно принял тяжелое украшение. Он с удивлением посмотрел на Эмму.

Урман тут же затих, широко раскрыв рот. Только Бастинар сохранил присутствие духа, как ни в чем не бывало заковылял внутрь имения. На мгновение обернувшись, четвертый брат несильно пристукнул Урмана тростью по плечу.

— Идем скорее.

— Но как же так? — залепетал Урман, а Бастинар прихлопнул того уже сильнее, чтобы третий не сболтнул лишнего

— Рады, что сестренка вернулась домой, — кашлянув, пробасил Дагеран.

Он тоже повернулся к дверям в поместье и жестом показал слугам с приданным прошествовать внутрь.