Оскал Стикса

Бронированную машину встряхнуло и ряд трассеров понесся к цели. Костыль видел, что пара патронов точно попали в цель и монстр свалился, но тут же поднявшись, сделал несколько выстрелов в их сторону. Одновременно с выстрелами из его ранца взлетели в небо два ярких шара. Все это Костыль увидел в объектив прицела, вновь открывая огонь и давая команду: – Водила, вперед на максимуме жми.

Из других БТРов, только сейчас успевших развернуть в нужную сторону свои башни, в сторону противника потянулись росчерки трассеров. Монстр уходил в сторону рывками и большинство пуль прошло мимо цели. Костыль, довернув башню, взял упреждение больше двадцати метров по ходу движения монстра, вдавил спуск. Этот способ оказался на много эффективней. Противник буквально нарвался на смертоносную струю стали. Пули, попав в бок, завалили его своей энергией на бок. Попытка встать не увенчалась успехом – больше тридцати пуль различного калибра застучали по броне. Он уже не вел ответный огонь, а пытался уйти из-под огня в складки местности. Но продолжал огрызаться. Когда он повернул голову в сторону преследователей, из ранца вновь вырвались огненные шары, но уже красного цвета. Оба по дуге полетели в сторону ближайшего к нему бронетранспортера и взорвались большими ярко-красными шарами перед щучьим носом машины, которая тут же остановилась, как будто налетев на невидимое препятствие.

Костыль всего этого не мог видеть. Он продолжал вести огонь короткими очередями и последняя очередь, вошедшая в спину отступающего противника, окончательно свалила его.

– Костыль, головной БТР «накрылся»! Передка почти нет. Водиле, по ходу, хана.

– Потом все. Разберите направления и контрольте, а я к нему прокачусь.

– Принято! – дважды прозвучало в шлемофоне.

Он дал команду остановиться, когда до цели осталось два десятка шагов. Поверженный противник был хорошо виден на низкорослой травяной лужайке. Подведя прицел, Костыль, на всякий случай, сделал одиночный выстрел в одну из ног. «Если убит, то не помешает, а ранен – убавит прыти».

– Я на осмотр. Один. Подмените кто-нибудь на пулемете, – подхватив свой автомат, он выскочил наружу и заходя со стороны ног, начал приближаться к телу.

Тело лежало на животе, а большой ранец, горбом возвышался над ним. Правая нога была перебита почти полностью. Оружие, к которому тянулся кабель, лежало рядом. Что-то необычное в фигуре напрягало, но что именно, костыль пока не понимал, так как тело было прикрыто панцирем. Его волновало два вопроса: живой ли этот экземпляр и есть ли рядом еще такие агрессивные и хорошо вооруженные особи.

Встав на колени возле тела, Костыль прислушался и не уловил никаких эмоций. Дар был у него слабый, но все-таки он был – эмпат. Костыль мог немного чувствовать эмоции, которые исходили от живых существ. Страх, боль, удовольствие он проверял на людях, обратившихся тварях, домашних животных. Только чувствовать пока он мог на расстоянии до метра. Дар перспективный, но его еще качать и качать. От поверженного врага ничего не улавливалось. Мертвый.

Осмотревшись, он махнул парням, чтобы подходили.

– Давайте, подгоняйте грузовик. Этот непонятный экземпляр надо бы побыстрее к нашим доставить. Думаю, что он поважнее будет найденной нами части и всего набранного там добра.

– Тяжелый видно, черт.

– Костыль! Тут еще один экзотичный экземпляр. По виду – в отключке, – один из бойцов стоял в тридцати шагах от них, направив автомат в ближайший куст.

– Грузите пока этого, парни, – сказал Костыль, когда автомобиль, сдавая задним ходом, подъехал в плотную к ним. – Схожу, гляну, что там такое удивило своей экзотичностью.

Костыль рассматривал новый экземпляр и чесал затылок. Существо, а человеком это создание природы, точно не было, лежало на животе, вытянув вперед передние конечности. Руками их называть не хотелось, не человеческие они – четырех палые. Все тело было покрыто короткой, за исключением затылочной части головы и области лопаток, шерстью коричневого окраса. На голове и лопатках шерсть была сантиметров на десять больше. Морда (ну не лицо ведь) больше походила на коровью, но не так сильно вытянутую. Глаза располагались не по бокам, как у тех же коров и лошадей, а ближе друг к другу, но отделялись сильно выступающей из морды широкой переносицей.

И тут Костыль понял, что его напрягало. Нижние конечности, как и у первого, имели коленный сустав, направленный назад.

– Давайте и этого в кузов. На базе рассматривать будем.

– Да он живой, вон грудная клетка чуть двигается.

– Ноги связать, передние конечности примотать к туловищу и в БТР, где место есть, грузите. Что с подбитым броником?

– Ему полная жопа, передок расплавился. Водитель сгорел, ничего не осталось. И земля на полметра в диаметре в стекло оплавилась. Как БТР не загорелся, не по нятно.

– Боезапас из него на другую технику перебрасываем и валим отсюда. С топливом не заморачиваемся, много времени займет. Нашумели знатно тут. Или твари заявятся, или наших новых знакомых шерстяные друзья набегут. С такими их технологиями сами мы не справимся.

Глава № 11

. Юля. День третий

Ее вновь разбудил утренний холод и головная боль, сдавливающая виски. А еще усилившийся запах трупа. Желудок требовал еды, но гребанный запах вызывал рвотные потуги при одной мысли о еде.

Осторожно выбравшись к выходу Юля увидела отдыхающую людоедку, склонившую голову на кучу обглоданных костей. Как только под коленкой девушки раздался хруст щебня, тварь встрепенулась.

– Ууур.

– И тебе тоже не хворать, подруга. А воняет от тебя не хуже, чем от трупяков, которых ты съела. Ты, наверно, как удав – пожрала и сразу посрала. Блин, от одного смрадного источника избавилась, так другой нарисовался. Вернее – насрался. Хреновый из меня парфюмер получился. И вот теперь, подруга, какая перед мной задача стоит: там еще один вонять продолжает, но если я его тебе скормлю, то ты больше нагадишь. Вонищи от этого меньше не станет. Хотя, давай рассуждать, дерьмом твоим уже воняет, мама не горюй как, а трупный запах никакой пикантности твоим отходам не добавляет. Исходя из этого, я второго тебе целиком перетащу. И чем раньше, тем лучше, так как мне его ароматами дышать вообще не комильфо.

Труп уже вонял значительно сильнее. Чтобы не дышать рядом с ним при перетаскивании, девушка привязала к его ногам веревку и начала тянуть. Сразу не получилось – не пускала голова, раздавленная плитой, она все равно держала туловище сухожильями. Пришлось, набрав в легкие побольше воздуха и задержав дыхание, резать сухожилия ножом. Дважды она прерывала это занятие из-за приступов рвоты. Правда, сильно рвать было нечем.

Перетаскивание тела заняло много времени и отняло силы. Перетаскивать такой груз приходилось небольшими рывками: подтянула веревку, переместилась на попе немного назад, уперлась ногами и вновь потянула веревку. От монотонности действий, головной боли и окружающего ее смрада, она почти выбыла из действительности. В себя она пришла, когда в очередной раз потянув веревку, отклонилась назад, в волосы вцепились пальцы людоедки и раздалось, давно уже неслышимое «Урррр», с нотками радости.

Отпустив веревку, Юля, не жалея волос, дернулась в сторону, но хватка не ослабевала. Попыталась левой рукой разжать пальцы твари, но хватка у нее была железная. Правая рука наткнулась на спасительный кирпич и схватив его, она, резко склонившись влево в сторону твари, с ускорением впечатала кирпич плоской поверхностью ей в нос. Раздался чавкающий звук разбитых губ и хруст сломанного носа, но тварь наконец-то отпустила волосы.

– Сучка, тварь, блядь конченая, – в истерике девушка еще несколько раз нанесла удары по голове людоедки, пока от ее неловкого удара кирпич не вывалился из руки.