Оскар за убойную роль

– Что случилось?

– Двойное убийство, – коротко бросил отчим. Его лицо по-прежнему не выражало никаких эмоций, только губы сжались более сурово, чем обычно.

– Как?!

– Причем обе смерти имеют непосредственное отношение к нашему делу.

– То есть?

– Вчера вечером Птушко-старший в своем кабинете застрелил своего сына. А потом застрелился сам.

– Боже мой… – потрясенно выдохнула Таня.

– Видит бог, – пробормотал Ходасевич, – такого исхода я не хотел.

– Валера, они сами виноваты.

– Два человека убиты… – вздохнул отчим. – Черт! Такое вряд ли отмолишь… – Ходасевич в сердцах хлопнул ладонью по столу.

– Валерочка, не казни себя. Они первые начали. И сами пожрали себя – как пауки в банке.

– С моей помощью.

– И прекрасно! Считаю, что я отомщена. А эта семейка… – Лицо Татьяны исказила брезгливая гримаса. – Что ж, зло наказало самое себя.

– Наказать-то оно себя наказало, да не совсем… – покачал головой Валерий Петрович. – Знаешь, что мне сказала Лена из «Курьера»? Наследницей продюсерской империи Птушко, по всей видимости, станет Анжела Манукян.

– Как?! – потрясенно выдохнула Татьяна.

– Есть сведения, что оба Птушко – и старший, и его сын – составили завещание в ее пользу. Каждый из них оставил ей свой пакет акций телевизионной империи УТВ. Вот кто в конечном итоге выиграл от их спецоперации!

– А она – умная баба, – с долей даже некоторого восхищения протянула Татьяна. И пошутила в духе «черного» юмора: – Что ж, Валерочка, теперь, после всего, что между вами было, ты, как честный человек, просто обязан на ней жениться.

Эпилог

«Пёжик» требовательно просигналил у въезда в гараж рекламного агентства «Пятая власть».

Шлагбаум поднялся, и маленький, вызывающе красный автомобильчик триумфально вкатился на парковку. Охранник выбрался из своей будки и подошел к «Пежо». Пока Татьяна выключала двигатель и бросала в сумочку мобильный телефон, он топтался у машины и явно не знал, как себя вести.

Вообще-то ему полагалось хмуриться. Ведь у «Пятой власти» из-за Татьяны Садовниковой были крупные неприятности, из-за нее разбежались многие клиенты, и шеф, Андрей Федорович, сколько дней ходил смурной…

Но только что поделаешь, если на самом деле ему хочется быть не злым, а радушным? Все-таки Татьяна – красивая, и костюм цвета свежей листвы ей очень идет, и ножки у нее шикарные, и улыбается так тепло и ярко… Да и к тому же, говорят, все разъяснилось – и оказалось, что бывший творческий директор ни в чем не виновата.

– Привет, моя любовь! – весело здоровается Садовникова (сколько раз охранник гадал: про любовь она прикалывается – или вправду к нему неравнодушна?). – Как жизнь, как дела, как настроение?

Она спрашивает так искренне, так заинтересованно, что охранник, конечно, не выдерживает – расплывается в ответной улыбке:

– Здравствуйте, Татьяна Валерьевна! Жизни без вас – никакой. А вот пришли вы – и сразу светлей стало…

– Спасибо, – растроганно благодарит Садовникова.

А охранник сам смущается, что слишком размяк… Краснеет и предлагает:

– А что вы так неудобно встали? («Пежо» остановилось на парковке для посетителей.)

– Где ж мне еще стоять? – усмехается Татьяна. – Я ведь теперь у вас гость…

– Ваше место на парковке, конечно, занято, – смущается охранник, – тут теперь Пастухов свой тарантас держит, но вы можете встать рядом с шефом. Хотите?

– Конечно, хочу! – совсем по-детски радуется она. Прыгает в машину, снова заводит двигатель и ловко втискивает «пёжика» в узкую щель между стеной и «Лексусом» Андрея Федоровича.

Выходит из машины, снова улыбается и спрашивает:

– А как же мне в офис попасть? Мои-то «пальчики» из базы данных, наверное, убрали?..

– Не убрали, а убирали, – поправляет охранник. И заканчивает: – Но сегодня утром снова внесли. По личному распоряжению Теплицына. Так что, как говорится, и снова здравствуйте!

– И снова здравствуйте… – задумчиво, словно про себя, произносит Татьяна. – За это, конечно, спасибо…

Ее лицо туманится, и охранник, хоть и нечувствительный до сантиментов, а тут понимает: не простила Садовникова, что ее пинком, как нашкодившего щенка, погнали. И пусть на ее лице улыбка, а в сердце все равно обида…

– Я буду очень рад, если вы и в самом деле вернетесь, – тихо произносит охранник ей вслед.

* * *

Таня шла по коридору – такому привычному, каждый узорчик на стенах наизусть знаешь – и все пыталась понять: рада она или нет? Приятно ей возвращаться или не очень? С одной стороны, с «Пятой властью» она уже сроднилась… А с другой – разве родные, близкие люди так поступают? При первой же неприятности – никаких оправданий, никаких шансов, а просто – извольте вон?..

Впрочем, едва она вошла в свой отдел, как все сомнения рассеялись: с такой неприкрытой радостью ей навстречу бросился весь коллектив.

– Ой, Татьяна Валерьевна, здравствуйте! – забыв про свой холодновато-отстраненный имидж, улыбалась Полина Павленко.

– Шикарно смотритесь! – восхищенно рассматривал ее Родя Щапов. – Этот зеленый костюм – просто супер, можно я вас нарисую, очень быстро, прямо сейчас?..

А Мишка Колпин и вовсе забыл про субординацию. Подлетел, стиснул в объятиях:

– Танюшка, солнышко! Сокровище мое алмазное!

И даже Артем Пастухов – а уж ему-то, севшему в Танино кресло, совсем вроде бы не резон радоваться – и тот совершенно искренне говорит:

– Как хорошо, что вы снова с нами!

А из секретарского предбанника выходит незнакомая Тане девушка – новая, вместо Наташки, секретарша – и тоже улыбается:

– Здравствуйте, Татьяна Валерьевна! Меня зовут Вера. Очень рада, что мы познакомились, я так много хорошего о вас слышала!..

И тут же организовывается торт, пирожные, чай, а новая секретарша преданно заглядывает Тане в глаза:

– А вы, Татьяна Валерьевна, я знаю, любите кофе? Хотите, я сварю вам двойной, улучшенный?..

«До чего же приятно!» – Таня изо всех сил сдерживается, чтобы не хлюпнуть носом.

И тоже изо всех сил убеждает себя – не вскипать от радости. Хватит уже, научила жизнь: не верь словам, не верь глазам своим – верь только тому, что есть на самом деле.

«И вообще – я теперь всегда буду помнить: у каждого человека есть свой камень за пазухой. А также свой скелет в шкафу. Вон моя бывшая секретарша Наталья как меня обхаживала, какие комплименты отвешивала – в глаза. А что на деле оказалось?! Предательница и сволочь. Мстила мне – и с кем?! С моим же любовником, с человеком, которому я верила… В общем, совсем неважно я еще разбираюсь в людях… Плохо их знаю и понимаю. Взрослей надо быть. И дальновидней».