Осколки небесной синевы

Даня был ею увлечен, но не настолько, чтобы видеть каждый день результаты неудачного приземления. Ему нужна была яркая экстремалка, которая разделила бы интерес и небо. Руслана же, видимо, свое отпрыгала.

С головой спрятавшись под одеяло, как в детстве, она до боли кусала губы, чтобы не реветь. Красные опухшие глаза могли вызвать расспросы родителей. А их расстраивать Руслана как раз не хотела. Поэтому просто лежала и повторяла сама себе: «Все равно прыгну, все равно прыгну».

Эту мантру она повторяла про себя и верила в нее, пока один случай не заставил взглянуть в глаза жестокой правде.

***

Произошло это после двадцатого декабря. Город украсился гирляндами и новогодней иллюминацией. На площадях открылись ледяные городки с огромным елками. Магазины принимали и выпускали толпы людей, вооруженных тележками и кошельками.

В этот вечер Руслана чувствовала себя почти счастливой: нога практически пришла в норму, палку девушка выбросила, впереди маячил Новый Год, а сейчас они с Каем гуляли по центральной улице, которая освещалась таким количеством разноцветных огней, что на ней было светло, как днем. Погода в последнее время радовала: легкий мороз, вечерами сказочный снегопад и полный штиль. Самое то для долгих прогулок и разговоров.

– ...и все тут же приседают на уши с вопросами куда пойдешь работать, да когда пойдешь работать. И чтобы обязательно по специальности, да лучше не в частную контору. Мол, так проще будет в декрет уходить. Нормально, да? Я вот честно пыталась найти логику.

– Ты хотя бы пыталась.
– хмыкнул Кай.
– А меня, когда вчера увольняли, сказали знаешь что? Мол, работник в музыкальном магазине должен разбираться в том, что продает, а не подрабатывать в свободное время в научных институтах. Нет, при этом причина то увольнения была веская: оптимизация.

– А на деле?

– Я не поддался очарованию дочки владельца магазина.

– Боже!
– Руслана присвистнула.
– Тебе предлагали царскую дочь и полцарства в придачу?

– Хреновый я принц.
– подхватил Кай.

– Темный властелин.
– хихикнула собеседница.
– Приворожил несчастную и в кусты.

– Да ну и пошли они.
– махнул рукой Кай.
– В НИИ я по-прежнему работаю, летом защищу диплом и уйду по специальности. Может, вообще подамся в Европу. Тетка там предлагает устроится к одному знакомому.

– Оу, - Руслана даже не знала, как отреагировать. Такого она не ожидала. Но, подумав, сказала нерешительно:

– Это хороший вариант, да?

– Я будущий генный инженер. Теоретически - профессия интересная и нужная. На деле - еще надо найти, куда устроиться. А там огромный институт, интересная работа. Если я им подойду, то поеду. Обязательно.

Руслана прикусила нижнюю губу, все еще озадаченная новостью. Почему-то она была уверна: Кай действительно уедет, если его позовут.

«Вот больно им там нужен неопытный вчерашний студент! Своих не хватает?» - она тут же устыдилась таких мыслей. Надо радоваться за человека. Только у Руськи радость была смешана с легким раздражением и ощущением приближавшегося холода.

Новость Кая ее так огорошила, что девушка забыла смотреть под ноги. И тут же поплатилась за это: поскользнулась на длинной ледяной дорожке, присыпанной сверху свежим снегом. Резкая боль в недавно сросшейся лодыжке заставила Руслану вскрикнуть и присесть. Кай едва успел ее подхватить.

– Что?
– он тоже заметил лед и поднял морщавшуюся девушку на руки.
– Черт! Что, сильно болит?

– Нет.
– Руслана выдохнула. Боль уходила постепенно, словно вытекала из организма, как грязная вода из раковины.

– Правда, все хорошо.
– Руслана улыбнулась, надеясть, что не напугает Кая оскалом. Лежать у него на руках было приятно и тепло.

Но этого было недостаточно, чтобы прогнать из головы стремительно возникшую догадку. Хлесткую. Обжигающую. От которой хотелось прикрыть голову руками и громко завизжать.

Но не делать же этого на глазах у кучи народа?

– Русь, ты чего?
– Кай не торопился отпускать девушку, лишь отошел с тротуара, ближе к скамейкам.

– Все хорошо.

– Ты дрожишь. Давай съездим в травмпункт, пусть проверят ногу.

– С ногой все в порядке. Я просто замерзла. И хочу домой. Пожалуйста, давай поедем домой!
– Руслана едва сдерживалась, чтобы не начать трясти парня. Но тот все понял и молча понес ее к машине. Самой идти запретил, буркнув, что в таком случае точно отвезет в травмпункт.

– Где тебе сделают укол.
– не без ехидства сообщил, усаживая девушку в машину.
– Огромным шприцем с толстой иголкой.

– Из нас двоих уколов боишься ты.
– буркнула Руслана, поддерживая игру.

Хоть бы дотерпеть и не сорваться!

Дотерпела. Смогла поддержать беседу, пока ехали по вечернему городу, такому красивому и яркому. Самое время гулять, а не страдать про себя, чувствуя как внутренности скручиваются от невидимой боли. А обезболивающего нет, не придумали подходящего.

Уже дома, пожелав родителям спокойной ночи и сообщив, что просто сильно устала, девушка залезла под одеяло и только тогда очень тихо заскулила.

Случайное падение на улице вдруг открыло ей глаза. Обычная ледяная дорожка, по которым всегда лихо каталась. А теперь она едва не стала причиной повторного перелома.

А что будет, когда она прыгнет?

Ответ напрашивался ясный и безжалостный. Именно его Руслана отказывалась принимать, когда лежала в больнице, когда жадно расспрашивала Арину и Даню о прыжках, когда смотрела фотографии и представляла, как в ближайшее время поедет на аэродром.

Глупости! Не прыгнет она больше. В ближайшие несколько лет. Ведь не зря врач предупреждал ее, говорил, что-то про реабилитацию, про довольно сложный перелом и так далее. А она просто отторгала все, предпочитая думать о тех, кто великолепно прыгал после травм.

А сейчас вот дошло: она испугается. Испугается снова прыгнуть неудачно. А так нельзя. Да и вообще, кто ее пустит, с железкой в ноге. Которую еще непонятно, когда снимут. Но точно не раньше, чем через год.

В эту ночь Руслана так и не заснула. Металась по кровати, переворачивала раскалившуюся подушку, тихо ревела, кусая ее за уголок и ощущала себя ребенком, которому показали волшебную страну, а потом вернули в унылую комнату с прибитыми деервянными игрушками. К утру выдохлась и просто лежала, тупо глядя в темноту за окном. На душе было примерно так же холодно и мерзко, как и на улице.