Осколки нефрита
Шрифт:
В апреле 1843 года исполнится мечта Бэрра и Бленнерхассета. Жаль, что ни один из них этого не увидит. Бленнсрхассет уже умер — где-то на Британских островах в феврале 1831 года — за два месяца до рождения Джейн Прескотт. Бэрр, теперь уже восьмидесятилетний старец, к тому же едва живой, скорее всего наблюдал сейчас за пожаром из окна своего убогого гостиничного номера на Стейтен-Айленд. Хорошо, если он доживет хотя бы до весны.
«Ну а я, — думал Райли Стин, въезжая в темный пакгауз, — сделаю все возможное, чтобы избежать в этом деле случайностей».
Арчи завернул за угол, и порыв ледяного ветра заставил его остановиться. Опустив подбородок
«Все должно было быть совсем не так», — сказал себе Арчи. Кто бы мог подумать, что родственники жены будут смотреть на него свысока, их район превратится в трущобы, а жена будет ходить в церковь, пастор которой настаивает на банном дне по вторникам — и это среди зимы! Тем не менее надо смотреть правде в глаза: на постоянной работе Арчи удержаться не смог, своего дела открыть не сумел, а жена и дочурка прозябают в трущобах.
О Господи, до чего же легко презирать себя, выпив стаканчик с преуспевающим немцем вроде Удо! Арчи уныло покачал головой: «У тебя остались последние три доллара, а ты пьянствуешь». Но такое чувство вины стоит дешево и достается легко — а к тому же бессмысленно: если он не сможет заплатить аренду в начале января, то потраченные сегодня двадцать центов погоды не сделают.
А вот что действительно важно сделать сегодня — или, точнее, завтра, поскольку уже за полночь и открыты только продуктовые лавки, — так это купить маленький подарок. Что-нибудь неожиданное. Карамельки или небольшую юлу для Джейн и, скажем, книгу для Хелен. Трех долларов на это вполне хватит, а днем можно будет неплохо подзаработать — ведь Рождество уже совсем близко.
«Какой-нибудь пустячок, чтобы подбодрить Хелен, — думал Арчи. — Сказать ей: „Я люблю тебя, даже если ты слушаешь этого идиота Уильяма Миллера, который утверждает, что в 1843 году наступит конец света, и настаиваешь на том, чтобы купать нашу дочь в такую стужу, что даже у деревянного индейца яйца отмерзнут, — я все равно люблю тебя и мечтаю, как мы будем кататься на лодке по озеру Шамплейн, когда нам обоим будет за семьдесят“».
Впереди, сквозь пелену снегопада и поднятый в воздух мусор, виднелся перекресток, на котором Четхэм-стрит расширялась, раздваиваясь на Восточный Бродвей и Боуэрн-стрит.
«Почти дома», — подумал Арчи.
Дома, рядом с теплой женой и спящей дочкой, — и черт с ними, с грязью, и с арендной платой, и с бесчисленными соседями, кашляющими и орущими друг на друга всю ночь напролет. Удо как-нибудь выручит. Беннетт сдастся — ведь он же расширяет бизнес, а у Арчи есть образование. Он получит место в «Геральд». Начнет с должности печатника и покажет Беннетту спою готовность работать не жался сил, а потом попросит какое-нибудь задание. И в конце концов заработает на настоящий дом — лучше всего где-нибудь в районе Мэдисон-сквер. Просторный дом, где на пороге не будет удушливой вони мочи и болезней.
Не успел Арчи выйти на Четхэм, как послышался стук копыт и грохот повозок: лошади неслись во весь опор. Слева пролетел пожарный фургон с десятком пассажиров и исчез, повернув на юг, по Перл-стрит. Над крышами зданий Арчи заметил голодное зарево пожара — похоже, горело здорово, где-то на юге. Может, корабль какой-нибудь?
Послышались звон колокольчика новенького пожарного фургона и крики пожарных — судя по звуку, недалеко от Сити-Холла, где сходятся Четхэм и Бродвей. Должно быть, горит рядом с деловыми кварталами.«Какая бы статья получилась!» — возбужденно подумал Арчи, застыв на месте прямо посреди улицы. Теперь крики раздавались со всех сторон, мимо пробегали группки людей. Скорее всего поджигатели — но какой же это должен быть пожар, чтобы все выскочили на улицу! В такую погоду из дома выйдет только сумасшедший. Беннетт наверняка не откажется от статьи, написанной очевидцем.
«Вообще-то пора домой, — подумал Арчи. — Мне давным-давно следовало бы быть дома».
Ледяной холод ночи, расстояние до Уолл-стрит и теплая Хелен в постели — с одной стороны, и мираж дома на Мэдисон-сквер — с другой.
«Да черт с ним, с холодом! — решил Арчи. — Небось, в сосульку не превращусь».
Он свернул, следуя за звоном пожарных колоколов, и тут мимо него промчалась целая орава с сумками, ведрами и даже ванночками в руках. Они шли, не обращая на Арчи никакого внимания, аза их спинами доходные дома на Малберри и Мотт-стрит продолжали изрыгать наружу своих постояльцев, и поток людей собирался в толпу, словно по какому-то сигналу. Арчи узнал некоторых: с кем-то он вместе работал, у кого-то покупал фрукты или точил кухонные ножи для Хелен. Наконец ему удалось ухватить за рукав знакомого — тощего как жердь ирландца по имени Майк Данн.
— Майк! — заорал Арчи, перекрикивая гомон. — Что стряслось?
Арчи отпустил пальто Майка и увидел, что ладонь стала черной.
— А ты не слышал? — Небритый Майк сверкнул глазами и оскалился в нервной улыбке. — Мы идем на Уолл-стрит. Сегодня поживимся.
— На пожаре? Небось, делаете ставки на то, что именно загорится, а?
Майк нетерпеливо переступил с ноги на ногу.
— Арчи, там не просто пожар. Целый район охватило. В таких случаях каждый сам за себя. Полиция и пальцем не пошевелит.
Теперь понятно, откуда на ладони сажа.
— Ты уже был там? — уныло спросил Арчи. Уж если Майк там побывал, то и Беннетт тоже.
Майк бросился бежать, однако остановился на секунду и помотал головой:
— Нет, это тут рядом с домом полыхнуло. На юге добыча получше. — Он махнул рукой, указывая за спину. — Там увидимся!
Майк захохотал и рванулся вдогонку за толпой.
Из-за угла вылетел полицейский фургон. Вдали, заглушая гвалт, звенели колокола — съезжались пожарные фургоны и каждый норовил не упустить свое. Пожарные будут больше заняты потасовками между собой, чем тушением пожара, и в результате их арестует полиция, однако утром они все равно будут хвастаться своими подвигами. Шум и гам разбудили вездесущих свиней, которые, несмотря на ледяную стужу, рылись в замерзшем мусоре и угрожающе хрюкали над свежими кучками лошадиного навоза. Мулы, ломовые лошади и даже несколько воловьих упряжек проталкивались сквозь оборванные ватаги пешеходов. Торчать посреди улицы становилось небезопасно. Арчи решил, что не стоит вставать на дороге у тех, кто идет на Уолл-стрит. В такую ночь полицейским не позавидуешь.
Снова зазвенели пожарные колокола, на сей раз где-то поблизости. Посмотрев на запад, Арчи увидел языки пламени, взлетающие над лабиринтом крыш. Во дворах доходных домов победнее всегда разводили костры, но для костров это уж слишком.
«Рядом с домом полыхнуло», — сказал Майк. Похоже, горело на Ориндж-стрит. Эта мысль заставила Арчи прибавить шагу. Он пристально вглядывался в прихотливую игру света и тени, созданную всполохами пожара. На мгновение ему привиделись лица. Женские лица.